Колин Уилсон - Башня

• Название: Башня
• Автор: Колин Уилсон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41257-0

Люди уже давно не господствуют на планете Земля.

Совершив громадный эволюционный скачок, арахны не только одержали сокрушительную победу над ними, но и поставили на грань выживания.

Днем и ночью идет охота на уцелевших — исполинским паукам-смертоносцам нужны пища и рабы.

Враг неимоверно жесток, силен и коварен, он даже научился летать на воздушных шарах. Хуже того, он телепатически проникает в чужие умы и парализует их ужасом.

Но у одного из тех, кто вынужден прятаться в норах, вдруг открылся редкий талант. Юный Найл тоже понимает теперь, что творится в мозгах окружающих его существ. Может, еще не все потеряно для человеческого рода, ведь неспроста «хозяева положения» бьют тревогу…

---

Шторы на окнах были из тяжелого гладкого материала, не то что те, рваные, расползающиеся в канцелярии. Задернув их, Доггинз позволил запалить все светильники. Тяжелое кресло подставили вплотную к двери, чтобы не распахнуло ветром (замок был безнадежно сломан бластером). Затем, как могли, устроились и стали дожидаться рассвета.

Вид у всех был обреченный, поникший — многие, видно, едва держались, чтобы не сорваться. Всего несколько часов назад они были на седьмом небе, с веселой бесшабашностью рассуждая о том, как скинут пауков. А теперь вот троих уже нет, а остальные, уж наверное, и не чают вернуться домой. Тем не менее никто не пытался роптать, выговаривая Доггинзу за то, что вверг их в такую переделку. Глядя на бледные, осунувшиеся лица этих людей, Найл чувствовал восхищение и жалость.

Вот один вынул из кармана яблоко и принялся его жевать, и Найл моментально вспомнил про пищевые таблетки. Вынул коробочку из кармана.

— Кто-нибудь хочет есть?

Все с надеждой подняли головы, но при виде крохотных коричневых пилюль лица снова вытянулись. Тем не менее каждый взял по одной; даже Доггинз, поначалу досадливо отмахнувшийся, не устоял перед соблазном. Найл, пососав свою, несколько следующих минут наслаждался тем, что ощущал густое тепло, льющееся вниз по пищеводу и затем сытно разбухающее в желудке, словно наполняющее его обильной трапезой. Эффект незамедлительно сказался на всех. Вместе с тем как на щеки возвращался румянец, исчез унылый вид; все вдруг принялись оживленно говорить, недавнего уныния как не бывало.

— Где ты это раздобыл? — полюбопытствовал Доггинз.

— В машине.

Тот только странно покосился, но ничего не сказал.

Квартира, как выяснилось, состояла из кухни и двух спален. Стены кухни покрывала темная плесень, а красная плитка на полу была наполовину завалена обвалившейся с потолка штукатуркой. А вот в спальнях оказалось на удивление сухо, к тому же там нашлись одеяла, пуховики и подушки. Люди заинтересовались обнаруженной в платяных шкафах одеждой, некоторые даже попытались примерить. В целом сошлись на том, что мужская одежда тех давних времен — особенно штаны — так же смешна, как и нелепа, а вот женские платья ничего, более-менее практичные.

Уллик обнаружил стенной бар, полный бутылок и бокалов. Глаза у Доггинза заблестели, он разглядывал какую-то бутылку с янтарной жидкостью.

— Шотландское виски. Древний напиток вроде вина. Я однажды случайно нашел такую в затопленных развалинах.

Он отколупнул с горлышка фольгу, свернул пробку и понюхал, затем под обеспокоенные взгляды поднес бутылку к губам. Все с тревогой следили, ожидая, что он сейчас свалится или начнет отплевываться, а тот, наоборот, лишь звучно причмокнул и приложился еще раз, дольше прежнего. Протянул бутылку Найлу:

— Попробуй-ка.

Найлу напиток показался до крайности неприятным и на вкус, и на вид, совсем не как та золотистая жидкость, что они на двоих отведали с Одиной в ладье. Однако через несколько минут до него дошло, что действие у напитка во многом то же: смягчает, обволакивает приятной теплотой, и настроение повышается. Глядя, как другие разливают огнедышащую жидкость по бокалам, Найл ощутил такой прилив чувств, что даже сам удивился. Ему показалось, будто все участвуют сейчас в каком-то странном мистическом обряде или ритуале кровного братания. Ощущение длилось несколько секунд, но было при этом удивительно насыщенно. Впервые в жизни Найл был так дивно, до краев преисполнен любви к соплеменникам, ко всему человечеству. Эти парни, которых он и по именам-то толком не знал — Уллик, Йорг, Криспин, Гастур, Ренфред, Космин, — сделались внезапно так же дороги, как родная мать или брат.

Огонь светильников постепенно повысил температуру, в комнате установилось приятное тепло. И тут все учуяли неприятный запах гниющей плоти. Найлу он был уже знаком, поэтому он через секунду понял, что исходит он от тела, распростертого в углу. Лицо трупа сделалось лиловым, а лодыжки и запястья стали распухать. Царапина на внутренней стороне предплечья превратилась в черную зияющую рану — смрад, похоже, исходил в основном от нее. Тело Киприана отволокли на кухню и оставили лежать под столом. Милон, помедлив, накрыл его еще и пластиковой клеенкой. Настоял и на том, чтобы один светильник из почтения оставили гореть рядом на табурете (Киприан был ему двоюродным братом).

Внезапно всех сморила усталость. Найл хотел еще разглядеть, что там за книги в книжном шкафу, но перед глазами все плыло. В последний раз сомкнуть глаза ему доводилось лишь сутки назад. Укутавшись по плечи в одеяло, он устроился в кресле и не стал противиться накатившейся дремоте. Говор вокруг проникал, словно сквозь плотный слой ваты, навевая вместе с тем уютное, беспечное чувство. Сон — глубокий, без сновидений — накрыл, словно волной.

Очнулся Найл от какого-то неприятного ощущения, будто к лицу пристало что-то липкое. Он инстинктивно поднял руку, пытаясь смахнуть это с лица, — вроде отстало. В комнате горел теперь единственный светильник, все спали вповалку.

Тишина на какую-то секунду встревожила, затем до Найла дошло, что ветер прекратился и дождь не стучит больше в окна. В соседнем кресле негромко похрапывал Доггинз. Возле его ноги, широко раскрыв рот, спал на спине черноволосый парень по имени Космин. Его, похоже, донимали тревожные сны: вон как вздрагивает, втягивая воздух.

И тут до Найла донесся звук. Он был очень тихий, едва уловим: жидкий, чавкающий всхлип с оттенком, напоминающим шорох сухих листьев. Найл по непонятной причине увязывал его с переживаемым во сне удушьем. Вначале казалось, что звук доносится откуда-то с той стороны входной двери — может, дождевая вода скопилась. Однако нет, это где-то на кухне. Когда попытался двинуться, череп пронзила боль — надо же, заснул, забыв отвернуть медальон от груди. Полез под рубаху, перевернул его — облегчение не замедлило сказаться.

Найл осторожно поднялся, забыв удержать свалившееся на пол одеяло, и снял со стола светильник. Перешагивая через лежачих, пошел на кухню.

От увиденного он невольно ахнул и попятился. Под столом тяжело хлябала серая студенистая масса, пузырясь, вздымался ее грязноватый верх. Найл, нагнувшись, поднес светильник и тогда понял, что произошло. Через дыру в потолке в помещение пробрался гриб-головоног и теперь поглощал труп. Найл поднял лежащий на полу веник и ткнул им в пузырящуюся массу — никакой реакции.

— Что это? — прошептали сзади.

Своей возней Найл разбудил Доггинза. Завидев гриб, тот подался назад от отвращения. Постояв несколько секунд, передернул плечами:

— А что, может, это как раз и есть наилучший выход.

— Его никак нельзя уничтожить?

— Только огнем или бластером. Иначе считай, что бесполезно.

— А если взять и искромсать?

— Без толку.

Вынув обломок ножа, Доггинз отсек подвижный серый отросток. Он шлепнулся на пол, извиваясь, как червь. Найл с изумленным ужасом наблюдал, как основная масса гриба пошла расползаться в стороны вязкой лужей, в то время как верткий обрубок тоже потянулся ей навстречу. Вот они сблизились, и его поглотили невидимые рты.

— Эта дрянь опасна?

— Только если ты неподвижен. А так вреда от нее нет, слишком медленно шевелится.

— Чем же она кормится?

— Кто ее знает. Может, похоже, годами сидеть на голодном пайке.

Доггинз зевнул и отправился назад к своему креслу.

Следующие пять минут Найл как очарованный с отвращением неотрывно следил за грибом. Тот источал запах гнилой растительности, а тысячи коротких его зевов, поглощая бездыханное тело, то и дело издавали чмокающие звуки. Змейка слизи, сбегающая по стене из дыры в потолке, показывала, что существо способно присасываться к гладкой поверхности. Скорость поглощения у него была, очевидно, колоссальной: через тяжело вздымающуюся массу тело Киприана перестало уже различаться.

По мере того как отвращение сменялось любопытством, Найл стал сужать фокус внимания до тех пор, пока внутренняя сущность не уподобилась своей незыблемостью воде в безветренный день. На какое-то мгновение он неразличимо слился с хищнической сущностью гриба, ощущая полную его поглощенность процессом усвоения пищи, и с интересом уяснил, что создание, оказывается, сознает его, Найла, присутствие. Гриб воспринимал его как рассеянную массу жизненной энергии, потенциальную пищу и потенциальную опасность. Но пока он насыщался, Найл был не в счет. Затем сознание человека выскользнуло за пределы скудной сущности гриба, Найл в очередной раз уловил точащуюся каплями пульсирующую энергию, которая, казалось, расходилась через землю, как крупная рябь по глади пруда. С внезапной уверенностью он понял, что жизнь гриба-головонога каким-то образом зависит от этого пульсирующего источника энергии. Трудно было установить точную природу этой зависимости. Сначала подумалось, что сам по себе гриб не имеет силы жить, а заряд получает непосредственно от той жизненной пульсации; впрочем, нет, такого быть не может. Вникнув тщательнее, удалось различить, что гриб «подпитывается» энергетическим пульсом, как дерево от живой почвы. Тогда поддавалось объяснению и то, что гриб может годами изнывать в пустых зданиях без пищи, не умирая при этом от голода…