Дзиро Осараги - Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах

• Название: Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах
• Автор: Дзиро Осараги
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-89332-122-7 (1-й том), 5-89332-124-3 (2-й том)

This book has been selected by the Japanese Literature Publishing Project (JLPP), which is run by the Japanese Literature Publishing and Promotion Center (J-Lit Center) on behalf of the Agency for Cultural Affairs of Japan

Перед Вами первый перевод на европейский язык знаменитой исторической эпопеи Дзиро Осараги «Ронины из Ако».

Эта книга, написанная почти сто лет назад по мотивам героического предания о сорока семи ронинах, навсегда завоевала сердца японских читателей и стала популярнейшим народным романом. Тиражи бесчисленных изданий «Ронинов из Ако» в общей сложности составили десятки миллионов экземпляров, намного опережая даже такой бестселлер, как «Миямото Мусаси». На основе романа в разное время было создано три художественных фильма, четыре телесериала так называемой «самурайской драмы», радиопостановки, электронные игры, мультфильмы и комиксы. Увлекательность самурайского боевика сочетается в романе с детальной проработкой исторического сюжета, красочностью лирических описаний и рельефностью портретов. Реальные исторические персонажи — сёгун и вельможи двора, прославленные художники, поэты, философы, мастера чайной церемонии и воинских искусств — воскресают под пером Осараги.

Герои эпопеи, ценою жизни мстящие за смерть своего сюзерена, воплощают благородные идеалы самурайского кодекса чести Бусидо: справедливость, гуманность, верность долгу и презрение к смерти.

На русском языке публикуется впервые.

Перевод с японского Александра Долина.

---

— Значит, вы трое держитесь пока позади, а вперед пустим Ёсиду, как договаривались.

— Ладно, — кивнул Ёсида.

И он сам, Дзюбэй Ёсида, и Кобия, и Цунэкава были из княжеской дружины, так что Кураноскэ знал их в лицо. В тот день, когда было принято решение о сдаче замка, они демонстративно покинули зал, пнув ногой напоследок свои подушки для сиденья. Все трое были отчаянные сорви-головы. Задумано было так, что Ёсида, самый лихой рубака из этой троицы, как ни в чем не бывало пойдет навстречу Кураноскэ, будто бы они встретились случайно, и подойдя поближе, первым выхватит меч, нанесет удар, а тут уж остальные шестеро выскочат из засады и набросятся на жертву со всех сторон.

— Идет! — сказала Осэн.

Действительно, в воротах Кагаку-дзи показался огонек дорожного фонаря и стал приближаться к месту засады. В световом пятне маячили два силуэта.

— Он! — выдохнул кто-то.

Заговорщики немедля разделились на две группы: трое спрятались в высоком мисканте, трое залегли у дороги на землю. Между тем Ёсида, сбросив закрывавший лицо клобук, вышел на дорогу. Сама Осэн, подобрав полы кимоно, бросилась в заросли ситника и там затаилась в тени.

Едва выйдя за ворота храма, Кураноскэ тотчас же заметил впереди силуэт мужчины, полускрытый развесистыми ветвями сосны. Кто бы это мог быть? Нищий, накрывшийся соломенной рогожкой? Неожиданно нищий окликнул его:

— Ваша милость!

Нет, едва ли какой-то бродяга-нищий стал бы так к нему обращаться… Кураноскэ остановился, но отвечать не стал.

— Там какие-то подозрительные молодчики вас поджидают в засаде. Поостерегитесь, сударь!

Кураноскэ, напрягая зрение, пытался рассмотреть во мгле неизвестного доброжелателя. Это был молодой человек крепкого телосложения с толстым бамбуковым посохом в руках. Одежда на нем была заляпана грязью.

— И где же они?

— Да вон там, впереди.

Кураноскэ, держа одну руку за отворотом кимоно, мрачно посмотрел в указанном направлении — туда, где тянулась залитая лунным сияньем дорога меж двумя рядами деревьев.

Когда он вытащил руку из-за пазухи, на землю со звоном упали несколько монет.

— Ну, что ж… Не знаю уж, кто может меня так возненавидеть… Должно быть, это просто разбойники с большой дороги.

Похоже было, что Кураноскэ нисколько не встревожен известием.

— Ого! — воскликнул нищий, опустившись на одно колено и подобрав монеты. — Да мало ли кто за вами охотится! Человек-то вы непростой, можно сказать, ценный…

— Я-то? — сухо переспросил Кураноскэ, вглядываясь в лицо попрошайки.

— Чепуха! — промолвил он наконец с улыбкой и, расправив плечи, с какой-то хмельной беспечностью молча зашагал дальше. Нищий безмолвно скрылся в темноте.

— Ваша милость, как же мы… — начал было Хатискэ.

— Да, наверное, сейчас выскочат откуда-нибудь. Как появятся, ты сразу убегай.

— Да как же…

— За меня не бойся. Там один какой-нибудь дурак… Ну, может, двое…

Поднялся ветер, и высокая трава на лугу пошла волнами. Луна скрылась в тучах, и сияние померкло.

— Ты фонарь потуши и беги прямо через поле, — прошептал Кураноскэ, вглядываясь во мрак, откуда к ним приближался человек.

«Ёсида? — подумал про себя Кураноскэ, — значит, он?»

— Кого я вижу! — Ёсида слегка поклонился на ходу и, проходя мимо, оказался совсем рядом с Кураноскэ. Позиция была удачная, и Ёсида уже взялся за рукоять меча, но в то же мгновение почувствовал, что не может разогнуть локоть — Кураноскэ легонько сжимал его пальцами.

— Беги, Хатискэ! — прикрикнул Кураноскэ, и слуга, спрыгнув с насыпи на поле, помчался во весь дух.

Ёсида крупно просчитался. Можно было подумать, что он столкнулся с утесом. Перед ним был не рохля-начальник, а мастер воинских искусств, получивший после долгих лет обучения диплом школы Тогун-рю из рук наставника Гондзаэмона Окумуры, что известен каждому в Такамацу, в краю Сансю.[111]

— Глупец! — промолвил Кураноскэ. — Какой же ты глупец!

Напрягая все силы, Ёсида наконец вырвался и попытался нанести удар, но Кураноскэ отклонился назад, и меч перерубил лишь лунные лучи над дорогой. Однако на помощь нападающему, как и было задумано, уже спешили из засады еще шестеро.

— Предатели! — вскричал Кураноскэ.

Спрыгнув с дороги, он проворно отбежал к соснам и обнажил меч — как раз вовремя, потому что верный клинок принял на себя яростные удары нападавших и отвел их в сторону. Противники продолжали непрерывно атаковать. Все они были опытные фехтовальщики, вооруженные отличными большими мечами. К тому же их воодушевляло соотношение сил — семеро на одного.

Кураноскэ тоже бился отчаянно, не на жизнь, а на смерть. Мечи со звоном скрещивались в лунном сияньи, высекая искры во мраке и струя вокруг дух раскаленной стали. Из-под ног беспрестанно взметалась дорожная пыль, окутывая сражающихся густыми клубами, пока они, то сшибаясь, то расходясь, продвигались меж двумя рядами сосен. Кураноскэ пытался оторваться от погони, но семеро ронинов, похоже, не собирались отступать и готовы были гнаться за ним, пока не прикончат.

— Погодите, погодите! Потяните еще немного! Дайте полюбоваться!

Саркастические возгласы явно были обращены к семерым преследователям, а исходили они от трех теней, обрисовавшихся в лунном свете на фоне глинобитной стены. То были, разумеется, трое мастеров меча, которых Хёбу Тисака прислал в Ако. По блеску глаз, горевших в прорезях клобуков, было понятно, что фехтовальщиков вполне устраивает то, как складывается ситуация на дороге меж сосен.

— Эх, нет чтобы единым махом! Пора бы уж… — заметил один из троицы и со вздохом сложил руки на груди. Это был тот самый самурай, что получал указания от Хёбу Тисаки в усадьбе на Сироганэдай посредством начерченных в золе иероглифов.

В следующую минуту все трое так и ахнули от изумления. Кураноскэ, оказывается, вовсе не собирался бежать, хотя, видимо, сознавал явную невыгодность своего положения. Он просто искал надежное место для обороны, которое позволило бы ему не опасаться нападения сзади, и такое место ему найти удалось. Теперь его тыл прикрывала большущая, в два обхвата сосна, распростершая во все стороны узловатые корни. Добравшись до сосны, Кураноскэ вновь обернулся к своим преследователям и бросился на них с удвоенной яростью, вновь и вновь обрушивая меч с такой неистовой быстротой и силой, будто хотел в пыль искрошить лунные лучи. Один из нападавших норовил подползти к противнику по земле.

Парируя удары, Кураноскэ четко держал дистанцию, причем сосну старался все время использовать в качестве естественного щита. Не придававшие особого значения тактике ронины убедились в эффективности защиты Кураноскэ только тогда, когда один из них сам получил удар с тыла. С трудом поднявшись, раненый ретировался с поля боя.

У ронинов дело не ладилось, и они ощущали себя на редкость скверно — будто им наподдали под зад коленкой. К тому же они опасались, что на дороге вот-вот появятся люди, и тогда можно ожидать любых неприятностей… Необходимо было довести дело до конца как можно быстрее, а для этого надо было наброситься всем семерым на противника одновременно… Ронины, словно свора гончих собак, скалили клыки, рычали и били хвостами, пытаясь достать добычу, но укусить так и не могли.

Бросавшиеся на противника беспорядочной гурьбой ронины уже устали, ноги у них заплетались, а добыча все не давалась в руки. Используя преимущества своей позиции, Кураноскэ успешно отражал натиск многочисленных противников. Он будто прирос к своему месту у сосны и никому не давал приблизиться к себе. Ронины изнемогали от нетерпения, но не отчаивались, надеясь все-таки рано или поздно добиться своего. Они понимали, что тянуть далее не в их интересах, и упорно пытались подкрасться к своей жертве поближе, рассчитывая, что в конце концов все-таки один меч не сладит с шестерыми. Одержать верх до сих пор им никак не удавалось, должно быть, просто потому, что у них не было такой воли к борьбе, как у Кураноскэ. Возможно, его подогревала мысль о том, что сейчас, когда посланцы сёгуна вот-вот появятся принимать замок, он как никогда нужен людям для того, чтобы поддержать и ободрить растерянных и легко поддающихся влиянию горожан, иначе может пролиться кровь.

Да, противник у ронинов оказался достойный, и конца схватке все не было видно.

— Пора! — буркнул самурай, получивший свое задание в виде иероглифов на золе, и разомкнул скрещенные на груди руки. Двое других немедленно изготовились к действию. Однако Хёбу Тисака строго запретил им напрямую вмешиваться в подобные дела, и теперь самураи пребывали в тяжелом раздумье.

— Только без суеты!..

Ничего не предпринимать было бы явным слабодушием, тем более что у всех троих уже разыгрался аппетит: добыча была у них перед глазами, совсем близко. Нет, все же надо было решаться. Налететь, как буря, одним ударом свалить Кураноскэ, а там под покровом ночи добраться до границы Ако — и поминай как звали…