Дуглас Брайан - Кхитайская Печатка

• Название: Кхитайская Печатка
• Автор: Дуглас Брайан
• Жанр: Фэнтези

Конан привык похищать женщин. Но чтобы женщина похитила его… Да ещё не просто женщина, а женщина – дракон, которая не хочет быть драконом. А тут и сундучок, который вовсе не сундучок, попадает в руки. И приходится Конану решать все проблемы сразу.

---

– А где же мать-драконица?

– Живет со своим супругом. Ради нее он накопил несметные сокровища. Их дом – в Вендии, только не там, где ты был, а в другом городе. Здесь не указано, в каком именно. Хлависа в облике дракона летает навещать родителей.

– Ну надо же! А что ей нужно было от меня? -- спросил Копан.

– Тебе видней, чего она хотела, – хитро прищурился Тьянь-По. – Ты помнишь, как вы познакомились?

Конан кивнул. Он вдруг понял, что кхитаец совершенно прав. Его повлекло к этой женщине с первого же мгновения, как только он ее увидел. Она захотела его, захотела обладать им… Как всякий дракон, она ненавидела препятствия. Она не знала слова «невозможно». Изумрудные глаза, в которых утонул варвар, так и стояли теперь перед его внутренним взором.

– Она хотела меня, да, – проговорил он. – И я хотел ее. Но я даже не помню, случилось ли между нами то, к чему мы оба так стремились. Я провалился в небытие.

– Хлависа неправильно рассчитала время. Ее превращение случилось чуть раньше срока. Она едва успела добежать до своего укрытия, я думаю. Слуги знали, что в доме посторонний, поэтому запечатали дверь магической печаткой. Но ты забрался в подземелье и выпустил дракона. Один из слуг поплатился за это жизнью.

– Да, не повезло бедняге, – сказал Конан, без особого, впрочем, раскаяния. Валяющийся в ногах перепуганный вендиец не вызывал у него сочувствия.

– Что теперь? – спросил кхитаец, возвращая Конану ларец.

– Ты разобрался, что это такое?

– Да. Здесь хранится волшебная вещь, которая позволит превратить Хлавису в человека – уже навсегда. Эта вещь очень драгоценна и в то же время исключительно опасна. Девушка, возможно, хотела стать человеком. Не исключено, что она устала от своей двойственной природы.

– А ты как думаешь?

– Не знаю, Конан. Если бы у меня была двойная природа, я не стал бы от нее отказываться. Всегда хорошо быть еще кем-то.

– - Например, лягушкой, – сказал Конан, бросая в воду палочку и пугая лягушку, которая возмущенно квакнула и сгинула в черной глубине вод.

– При чем тут лягушка? Разве ты не понял? Она может превращаться в дракона. Это древнее, прекрасное, могущественное существо. Я могу только предполагать, что испытывает дракон во время полета…

– А если ей охота быть обыкновенной женщиной? Чтобы ее любили и все такое – ну, о чем обычно мечтают порядочные женщины?

– Скажи, Конан, откуда тебе известны мечты порядочных женщин?

Конан обиделся.

– По-твоему, со мной только шлюхи путаются? Я несколько раз спасал от смерти и рабства вполне добропорядочных девушек, и впоследствии они находили себе таких же добропорядочных мужей… И теперь у них, наверное, уже народились добропорядочные дети…

– В любом случае, выбирать не нам с тобой, а Хлависе, – подытожил Тьянь-По. – Осталось малое: понять, что хранится в этом ларце и как он открывается.

– Словом, мы на том самом месте, откуда начали, – мрачно проговорил Конан. – Я так и думал.

– Что ты думал? Что от меня не будет пользы? – Тьянь-По сердито щурился и тянул себя за ус. – Так и говори! Между прочим, я прочитал надпись, и теперь мы с тобой знаем, кто эта белокурая незнакомка, которая путешествует одна и знакомится с варварами в придорожных тавернах. – Внезапно кхитаец сменил тему: – Где ты остановился?

– Пока нигде. Пришел в Лакшми и сразу к тебе.

– Поживи пока в монастыре, – предложил Тьянь-По. – Я представлю тебя ученикам. Расскажешь им притчи. У тебя хорошо получается. А я пока подумаю, как нам вскрыть тайник.

* * *

Несколько дней приятели почти не виделись. Тьянь-По действительно познакомил Конана со своими учениками – их было человек двадцать, почти все молодые, за исключением двух мужчин в возрасте и одного старика.

Все они жаждали просветления и добросовестно старались выполнять все указания своего учителя. Поэтому когда кхитаец, спрятав под тяжелыми веками смешливые искорки в узких глазах, велел им беспрекословно слушаться Конана-киммерийца, великого учителя, те лишь послушно поклонились.

Великий учитель из Киммерии построил будущих каллиграфов в шеренгу и прошелся перед строем взад-вперед. Он раздумывал. Ученики «ели» его глазами, готовые бежать и выполнять упражнения или садиться на землю и замирать в медитации.

Конан откашлялся.

– Каллиграфия имеет тесную связь с жизнью, – произнес он, стараясь сохранять кислое выражение лица, которое, по мнению киммерийца, должно быть свойственно великому учителю. – Мы рисуем не просто разные закорючки, которые на трезвую голову и не разберешь. Нет, мы создаем целые миры. Долгую жизнь и великую мудрость какого-нибудь философа можно вместить в несколько значков, и только посвященный разберет, что за чушь тут понаписана. Поэтому… -- Конан помолчал немного. Что бы еще такого сказать? И что «поэтому»? Он снова откашлялся. – Итак, притча. Жил один воин, который не владел искусством каллиграфии. Однажды ему встретился могучий, злобный… э… другой воин. Но поскольку наш воин хорошо владел мечом, то он превратил второго воина в мертвеца. Он сделал это мечом. Всем понятно?

– Учитель, – робко подал голос один из учеников, молодой, бритоголовый, смуглый человек с выпирающими скулами и торчащими ключицами. На нем была только набедренная повязка.

– Я слушаю тебя, – Конан подбоченился.

– Учитель, но какое отношение эта притча имеет к каллиграфии?

– К каллиграфии? – Конан подумал немного и вдруг его осенило. – А вот какое! Своим мечом он нарисовал на теле убитого иероглиф «мертвый дурак».

– А как пишется этот иероглиф? – снова спросил любознательный ученик.

– По-разному, – многозначительно ответствовал Конан. – А теперь пусть кто-нибудь из вас расскажет притчу, и все мы попробуем истолковать ее.

После того, как притчи закончились – а произошло это гораздо раньше, чем надеялся Конан, – все снова искательно воззрились на него.

Тогда Конан сказал:

– Ладно. Поучимся писать иероглифы собственной судьбы. Найдите себе длинные ровные палки. Я покажу, как фехтовать посохами.

По возвращении Тьянь-По с ужасом увидел, как его ученики лихо лупят друг друга палками, а киммериец расхаживает по краю тренировочной поляны и дает указания, не стесняясь при этом в выражениях.

Кхитаец громко хлопнул в ладоши. Состязание остановилось.

– Кому понравилось? – спросил Конан. Понравилось всем, даже старику. Тьянь-По поклонился Конану. Конан в ответ

вежливо поклонился Тьянь-По. Ученики благоговейно созерцали этот обмен любезностями.

Потом Тьянь-По велел всем отдыхать, а сам остался с Конаном наедине.

– Я переписал для тебя иероглифы и их истолкование. Возьми. – Он протянул киммерийцу листок. – Но что касается сундучка… По-моему, стоит обратиться за советом к опытному взломщику.

– Я, по-твоему, недостаточно опытен?

– По-моему, недостаточно, раз ты до сих пор не сообразил, как эта вещь открывается.

– Взломщики, в отличие от каллиграфов, – неприятные люди. Они непременно захотят себе долю, а под конец попытаются тебя надуть и захапать все.

– Конан, я не знаю, как открывается драконий сундук. Понимаешь? И ты не знаешь. Нужен взломщик.

– Завтра же найму глашатая. Пусть кричит по улицам Лакшми: «Конану-варвару, великому учителю из Киммерии, знатоку притч о каллиграфии, требуется квалифицированный взломщик!» Как ты думаешь, поможет?

– Валом повалят.

Конан дружески толкнул Тьянь-По кулаком в бок, от чего кхитаец покачнулся, и отправился восвояси. Маленький кхитаец проводил его глазами и весело покачал головой. Он до смешного напоминал сейчас фарфоровую статуэтку и, конечно, знал об этом.

* * *

Лакшми остался позади. Конан шел на запад. Он миновал несколько селений и оказался в Фарасе – безобразном с виду городке, что раскинул глинобитные плоские хижины в небольшой долине, образованной рекой Запорожкой недалеко от впадения ее в море Вилайет. К югу высились горы – здесь они казались размазанными по мутному небу. Запорожка, в нижнем течении довольно широкая, сейчас обмелела, и жирная рыжая глина дна бесстыдно выставила себя на обозрение. Фарас очень не нравился Конану, но остановиться было необходимо: припасы заканчивались, и варвар чувствовал себя уставшим. Кроме того, он намеревался купить себе лошадь, а Фарас известен летними лошадиными ярмарками.

Киммериец успел только справиться о времени ближайшей ярмарки, когда на него обрушилась новость: сегодня на главной площади Фара-са (по правде сказать – небольшой грязной площадке, окруженной непривлекательными торговыми рядами) будут вешать женщину.

Конокрадов в этих краях, конечно, хоть отбавляй. Кого-то ловили на краже и били тут же, не сходя с места. Кого-то отправляли в большие города под конвоем, где совершалось отсечение руки в торжественной обстановке. Иногда незадачливого вора попросту побивали камнями. Но чтобы в Фарасе публично вешали женщину! Такого не припомнят здешние старожилы.