Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

• Название: Воздаяние Судьбы
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Фэнтези

Завершение «Жребия Судьбы». Удивительные истории, которые переживает главный герой и его спутники, есть разрозненные до времени детали большой картины — здесь встречается прошлое, настоящее и будущее героя. Таинственные лица и таинственные судьбы, потери и приобретения.

---

Опекаемый в своих рыцарских доспехах окутался голубым светом и исчез, а Рая поползла по стене вниз.

* * *

Николай Петрович спешил домой с радостной вестью. Никогда ещё доселе он не бывал так счастлив — наконец-то ему засветила удача! Наконец-то судьба сжалилась над ними и послала им надежду!

Это было необыкновенно! До сего момента Косицын-отец понятия не имел, какие замечательные у нас законы! Он-то всегда думал, что весь закон только для того и придуман, чтобы притеснять и обирать таких несчастных, как его семья. И вдруг узнал, что закон может защищать!

Сегодня состоялся у него неприятный разговор с тем самым участковым, который не так давно подал ему призрачную надежду на избавление от Леонида. Пришёл Воропаев тогда в их дом и принялся, не скрывая, искать компромат на трудного подростка. Они с Раей в тот момент шестым чувством поняли, что любая полуправда сойдёт за правду — по глазам этого Воропаева было видно, как он прямо жаждет накопать дело на Леонида. Тогда Косицыны обнадёжились и решили, что милиция защитит их от сыночка. Но, уходя, Воропаев сказал им, глядя своими проницательными крапчатыми глазами в бледные зрачки Николая:

— Думаете: упечёте в интернат, и всё будет хорошо? Его в любом случае не выпишут с жилплощади — такой закон. А вот опеки можете лишиться, и тогда отправляйтесь в прежнем направлении.

Николай Петрович понял, что Воропаев занят исключительно своей карьерой и шьёт дело лично по своим интересам. Так что зря они тут старались, доказывали ему, какой опасный тип этот Леонид — Воропаеву плевать на это.

После того разговора остался противный осадок на душе, как будто Николай лакейски вылизал чужие сапоги, а оказалось — зря. Вся жизнь его была полна унижений, хотя он добросовестно раболепствовал перед начальством. Те лишь брезгливо отмахивались от него, едва приняв его услуги.

И вот, после разговора в опеке ему предстояло снова встретиться с этим участковым — надо было оформить кое-какие бумаги. Николай Петрович с неприятным чувством снова увидел эти крапчатые глаза, в которых сквозил неприкрытый цинизм и насмешка.

— С другой стороны решили зайти? — усмехнулся участковый своими узкими губами. Он даже не предложил Косицыну сесть на стул. — Толково взялись. С юристом советовались?

На отрицательное движение со стороны Косицына Воропаев также гнусно ухмыльнулся — не верил он в людскую порядочность.

— А кто подсказал? — непонятно о чём продолжал спрашивать участковый.

И тут от него и узнал изумлённый Косицын-отец, что есть такой закон — душевнобольной опекаемый может через два года быть сдан в психушку навсегда, а его квартира переходит к опекуну!

Это был такой подарок, что Николай Петрович поначалу растерялся — быть такого не может! Иначе всё было бы слишком просто!

— А то! — опять же с усмешечкой ответил участковый. — Думаете, ваш психиатр за красивые глаза услуги оказывает? Он с каждого такого случая имеет свою таксу.

Он подмахнул бумаги и достал из стола папку, бросил небрежно её на стол и процедил:

— Отдай там вашему доктору — пригодится. Не зря же собирал.

И вот Косицын-старший летит домой, не чуя под собой ног, и спешит обрадовать жену. На радостях заскочил в магазин и купил на последние деньги тортик.

У дома он увидел гуляющих Ваню и Петю. Младший ребёнок ревел, размазывая сопли по лицу, а старший зло клошматил его по голове. Понятно дело — Пете хочется бежать на горку, а Ваня упирается и желает, чтобы его качали на скрипучей качели. Так они выясняют, кто из них упрямей.

Прихватив детей, Косицын-старший явился домой, желая немедленно устроить всей семье торжество, а потом взять и огорошить Раю замечательным известием.

Оставив детей в прихожей разматывать шарфы, он позвал в кухню, а потом и в большую комнату:

— Рая! Смотри, что я принёс!

Ответа не было — жены ни в кухне, ни в комнате не оказалось.

Тогда Косицын скинул с ног ботинки и в одних дырявых носках отправился в детскую.

— Рая! — снова позвал он. Нет ответа.

Встревоженный мужчина открыл дверь во вторую комнату, где обычно спали дети, и увидел ужасную картину.

Рая сидела на полу в луже мочи, неловко подвернув под себя ногу и привалившись к стене, и с выражением крайнего ужаса смотрела в сторону окна. Испуганный Косицын поискал глазами: что же так напугало женщину, но ничего страшного не обнаружил. Всё там было, как всегда.

— Что случилось, Рая? — попытался выяснить он, и с тревогой понял, что жена его не слышит.

Прибывшая скорая констатировала странный коллапс сознания — как будто женщина выключилась из реальности. И вообще, это было не их дело — надо вызывать бригаду из психбольницы. С тем же выражением лица Рая была отправлена в стационар, и врач на взволнованные расспросы Николая лишь развёл руками — такого случая в его практике не было: кто мог напугать женщину до такого состояния в пустой квартире? И вообще, он тут не главный. А кто главный? Вот тут-то и оказалось, что главного уже месяц нет на месте — исчез таинственным образом прямо с рабочего места. Сестра Дорожкина утверждает, что видела собственными глазами, как главврач испарился из своего кабинета вместе с особым гостем и специальным пациентом. Пациента она потом видела — он сегодня утром своим ходом ушёл из больницы.

Всё это было очень странно, но дежурный врач отчего-то отнёсся к рассказу Дорожкиной с большим сомнением, да и было отчего — женщина явно была не в себе.

«Все они тут такие…» — с тревогой подумал Косицын-старший. Рассказы про чужого пациента его нисколько не интересовали, а про сына он и не вспомнил — всё внимание было сосредоточено на Рае. Да ещё и дети дёргали его, требуя купить им жвачки.

Конечно, всё было как всегда — места в палате не нашлось, и Раю уложили в коридоре на какой-то старой кушетке. Так она и осталась там лежать, прижав к груди бледные руки и глядя остановившимся взглядом в потолок.

— Ну и что, что в коридоре. — равнодушно сказала монументальная женщина в высоком белом колпаке, от которой откровенно пахло спиртным. — будет место — переложим.

Она говорила о Рае, как о бездушном полене! С отчаянием в душе Косицын-старший оставил жену и вернулся с непрестанно скулящими детьми домой.

Спустя месяц Раю выписали из больницы, но без всяких перемен — на что им нужна больная, которая ходит под себя и ест только с ложки? Женщина по-прежнему ни на что не реагировала, и на лице её навсегда замерло выражение ужаса. На измученного Косицына-старшего свалились помимо двух малолетних детей ещё и невменяемая жена, устойчиво пребывающая в состоянии глубокого аутизма. В день на неё уходила пачка памперсов — это стоило больше, чем они ежедневно тратили на еду всей семьёй. Врачи советовали надеяться на лучшее.

Возвращение Раи из больницы произошло в самый неудачный момент — Косицыну-старшему накануне не выдали зарплату, которую и без того регулярно задерживали из-за каких-то финансовых передряг. На такси ушли последние деньги — целых триста рублей! — и семья осталась в тот день без копейки.

Вечером Николай решил занять денег у соседки Клоповкиной — хоть до утра перемогнуться, чтобы завтра идти плакаться к начальству и начать бегать по знакомым в поисках заёма.

Клоповкина открыла дверь, лицо её выглядело как-то нездорово: глаза красные, щёки висят мешками, жидкие волосы растрёпаны.

— Простите, Евдокия Ивановна. — по обыкновению глядя куда-то в сторону и вниз, забормотал Косицын-старший. — Не могли бы вы одолжить мне сто рублей до завтра. Детям молока купить и хлеба, Раю тоже покормить. Я с зарплаты отдам.

— У меня горе, Николай, — жалко заговорила Дусяванна, вся сморщившись от плача. — Видишь, при Горбачёве заморозили у меня вклад — целых двадцать пять тысяч. Копила на старость да на чёрный день. И вот разрешили получить — через столько-то лет! Сказали: пойди к нотариусу и оплати какую-то бумагу. Я пошла да оплатила из последних — полторы тысячи кровных! — а что за бумажка, и не знаю. И выдали мне вклад мой!

Николай поднял глаза и с надеждой взглянул на старуху — всё же выдали какие-то деньги! Сам-то он сроду книжек сберегательных не имел по причине неумения копить деньги.

— Мне только сотню. — пробормотал он.

— Вот, смотри. — сказала Евдокия и показала в ладонях две мятые десятки и тусклую жёлтую мелочь.

Косицын с дрожью закрыл лицо бледными пальцами и удалился.

«Страна абсурда…» — думал он.

Глава 21. Последний визит

— Мы всё знаем. — с такими словами встретила его у дуба Брунгильда. Была она в одном из трёх своих обличий — в виде простой молодой женщины, такой она являлась летом в деревне Блошки. Когда предстоял нелёгкий разговор, валькирия становилась именно такой.