Уилл Айткен - Наглядные пособия

• Название: Наглядные пособия
• Автор: Уилл Айткен
• Издательство: АСТ
• Жанр: Контркультура
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023181-4

Японская молодежная культура…

Образец и эталон стильности и модности!

Манга, аниме, яой, винил и “неонка” от Jojo, техно и ямахаси, но прежде всего — конечно, J-рок! Новое слово в рок-н-ролле, “последний крик” для молодых эстетов всего света…

J-рок, “быт и нравы” которого в романе увидены изнутри — глазами европейской интеллектуалки, обреченной стать подругой и музой кумира миллионов девушек…

---

Я в недоумении.

— В мой отель в Осаке? Но мы выписались сегодня утром.

— В твой здешний отель. Все уже улажено.

— Но мне нужно вернуться в Киото: у меня завтра с утра занятия.

— Все уже улажено. — Он низко кланяется. — Попрощайся за меня с Гермико. — И исчезает за углом.

Гермико раскинулась на моей кровати. Дверца мини-бара открыта, она откупорила «Реми Мартин» и жадно пьет прямо из бутылки. Сбрасывает крышку с обувной коробки и извлекает на свет пару серебристых ботинок «эльф».

— Не помню, чтобы я их покупала.

— Ты и не покупала. Я купила их для тебя, пока ты примеряла прозрачную куртку с «Desiderata» через всю спину.

— Луиза, ты просто душечка. — Она садится, всовывает босые ножки в мягкие ботинки. — Как влитые. Обычно мне трудно подобрать обувь — у меня такие толстые лодыжки.

Ага, точно.

— Как тебе? — Разворачиваюсь от зеркала, чтобы она могла лучше рассмотреть платье, присмотренное мною в районе Омотесандо. Ничуть не «авторская модель» вроде той, что мы купили в Киото, самое что ни на есть простенькое платье из гофрированного креп-сатина за 150 000 иен.

— Даже не знаю. — Гермико вновь прикладывается к коньяку. — Бывают такие вещи, как слишком простое, слишком классическое… С твоей кучерявой гривой ты рискуешь походить на коринфскую колонну. Примерь-ка вот с этим. — Она кидает мне темно-фиолетовое бархатное болеро.

— Да оно ж на меня не налезет.

— Я купила его для тебя, пока ты шляпки примеряла.

— Ты «молоток», Гермико. — Болеро сидит идеально, а заодно и грудь стягивает и даже приподнимает. — Ну, как тебе?

Она потягивается и зевает.

— Самое оно. Я, пожалуй, сосну чуток. Удивительно, до чего выматывает хождение по магазинам.

— Оро сказал, что заедет в восемь.

Она сворачивает подушку вдвое и подсовывает ее под голову.

— Не уверена, что мне стоит идти. Он хочет побыть с тобой, Луиза.

— Он твой друг — а я так, сбоку припека. Она накрывает голову второй подушкой.

— Разбуди меня без четверти.

В фойе — плавательный бассейн. Выходишь из лифта на пандус, огибающий цилиндрический стеклянный резервуар. Мальчишка-японец в блестящих черных плавках скользит под водой рядом со мною, пока я спускаюсь по пандусу.

Внизу — гостиная, заставленная изогнутыми скамейками, обитыми черной кожей. Оглядываюсь в поисках телохранителей в полушинелях. Скамьи пусты — если не считать длинноволосого типа в проволочных очках и с тощей козлиной бородкой, что почитывает «Абитаре».

— Привет, Луиза, — говорит он.

— Оро.

— Ты меня не узнала. — Он встает, но, вместо того чтобы кланяться, приподнимается на цыпочках и целует меня в щеку. Край его черного дождевика волочится по мраморному полу.

— Не узнала.

— Здорово. — Ужас как доволен собой.

— Гермико сейчас спустится.

— Гермико? — Он наклоняет голову, словно напрочь позабыл, кто это. — Тебе отель понравился?

— Да, очень классный.

Внезапно разводной мост поднимается. Когда я вошла в гостиную, Оро светился изнутри — дом открыт, заходи. А теперь — приблудная кошка. Что я не так сделала?

— Оро-сан! — Гермико в серебристых ботиночках «эльф» сбегает вниз по пандусу.

— Гермико-сан. — Он кланяется низко, но резко. Отрывисто.

— Куда пойдем? — спрашивает она.

— Ресторан тут, в двух шагах. — Оро направляется к стеклянным дверям, что выходят на улицу, и даже не оглядывается проверить, идем ли мы следом.

— Классная маскировка! — шепчет мне Гермико. Двери плавно расходятся, мы выходим вслед за ним на тротуар.

— Эй, вы только гляньте, да это ж Фу Манчу[87]! — Гопа американских моряков замедляет шаг, вот они скользнули по Оро взглядами и фланируют дальше по улице, гогоча над крошкой-япошкой в длинном черном плаще.

Оро словно не замечает, хотя лицо его потемнело едва ли не под цвет плаща. Мы гуськом семеним за ним по тротуару, увертываясь от туристов с Запада и групп японских бизнесменов, уже «тепленьких» — видать, пропустили стаканчик-другой.

— А эта часть Токио называется как-нибудь? — окликаю я Оро.

— Роппонги, — бросает он, не потрудившись даже обернуться. И спешит дальше; плащ развевается за плечами.

Он останавливается перед монолитом черного мрамора, в который вставлена узкая дверца черного стекла.

— Вот здесь. А меня вы извините. У меня голова ужасно разболелась. Боюсь, мне лучше пойти домой, нежели вам вечер портить. Будьте добры, поужинайте как мои гости. Столик заказан на имя мистера Дина.

И он исчезает, прежде чем я успеваю придумать достойный ответ.

Мы с Гермико стоим рядышком и смотрим на наши отражения в черном мраморе.

Сидим в обтянутой винилом кабинке на нижнем этаже заведения из разряда «цыпленок-гриль», изучаем простеганные бархатом меню. Монолит черного мрамора, где Оро заказал столик, выглядел так, словно сдерут там с тебя на порядок больше, нежели оно того стоит, а у меня, например, с этим делом проблемы. По правде говоря, ощущение такое, словно мне отвесили пощечину, причем непонятно за что. Но я напомнила себе, что здесь — чужая страна, и, невзирая на то что щеки пощипывает от унижения, ни в чем нельзя быть уверенной. Гермико тоже помалкивает, так что решаю проверить свою гипотезу.

— А что, это охрененное хамство или где? Гермико не поднимает глаз от меню.

— Что именно?

— То, что он выкинул.

— О, — она улыбается про себя, точно что-то вспомнила, — к этому привыкаешь.

— Я привыкать отказываюсь. Приглашает нас на ужин, а потом «кидает». И вообще кто такой мистер Дин?

— Джеймс Дин[88], — поясняет Гермико, скорее обращаясь к меню, нежели ко мне.

— Держите меня четверо. В Оро четыре фута росту, большую часть своей жизни он тратит на поклоны — вот уж действительно «Бунтовщик без причины»!

Гермико закрывает меню.

— Ему позволено быть грубияном, даже нонконформистом.

— Держу пари, он даже улицу переходит, страшно сказать, на красный свет.

Гермико глядит на меня ничего не выражающим взглядом: подошла официантка…

— Ты уже выбрала?

— Думаю, возьму телячьих ребрышек, а к ним имбирное тофу.

Гермико излагает наш заказ официантке; платье ее — из той же темно-алой ткани с ворсистым рисунком, что пошла на обложку меню.

— Это я виновата. Не надо было мне приходить.

— Что еще за фигня?

— Ему хотелось побыть с тобой, Луиза.

Официантка возвращается и швыряет на стол две пластмассовые глазурованные чашки с разноцветным овощным салатом.

— А почему бы ему так и не сказать напрямую?

— Это прозвучало бы грубостью. Если ты и так знаешь, чего ему надо, зачем ему вообще что-то говорить?

— А мне казалось, ему дозволено быть бунтарем.

Гермико одаривает меня взглядом из тех, с которыми я здесь на каждом шагу сталкиваюсь, а понимать начинаю только теперь. Означает он примерно следующее: «Даже если я объясню, все равно ты не поймешь, ты ведь не японка». А вслух говорит:

— Высказываться начистоту вовсе не считается у нас бунтарством; это просто-напросто глупость.

Мой рот набит салатом, слаще которого я в жизни своей не пробовала.

— Охрененно это все достает.

— Знаю. — Гермико накрывает мою руку своей. — Можно говорить начистоту?

— Да хоть от кого-нибудь бы дождаться!

— Я не уверена, что ты вполне понимаешь ситуацию.

— Какую еще ситуацию?

— Ну, насчет твоего романа с Оро.

— Кто сказал, что у меня с ним роман?

Гермико берет в руки пластмассовые палочки и снова откладывает их на стол.

— Нечего изображать наивность. Я видела, как ты вела себя на его концерте. Я видела, как он смотрел на тебя за кулисами. Ты просигнализировала готовность, и он тебя «подцепил».

— Я должна чувствовать себя польщенной?

— Как тебе угодно.

— Гермико, ты с ним трахаешься?

Она пытается изобразить, будто до глубины души шокирована, но не выдерживает и разражается смехом.

— В Японии таких вопросов задавать не принято.

— Значит, трахаешься.

— Мы — как брат с сестрой.

— Которые трахаются.

— Луиза! Я склонна думать, что Оро много кого трахает — уж кто бы там ему ни приглянулся.

— Мальчик мне по сердцу.

— Но если ты выберешь его, а он выберет тебя, назад хода не будет.

— Ты сказала, он может делать все, что захочет.

— У тебя — свои представления о свободе. Здесь они неприменимы. Он — маленькое божество, обладающее огромной властью. Но его поклонники, все те, кто дает ему эту власть… они им питаются.

— То есть ты мне советуешь держаться от него подальше.

— Если ты принимаешь Оро, то его историю ты тоже принимаешь. Его миф. Ты становишься персонажем в его драме.

Я хлопаю рукой по столу и разражаюсь громким смехом. Пластмассовые глазурованные чашки со стуком подпрыгивают.