Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

• Название: Интерферотрон Густава Эшера
• Автор: Андрей Черноморченко
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

Часть последняя

Гонзу Мысливечека на этот разбудили, впечатав в лицо грязную подошву сапога:

— Вставай, п-п-придурок! Н-н-начальство зовет!

Гонза открыл глаза. Поле зрения левого глаза было перекрыто подошвой; правый, обзор которого был ограничен носком сапога, увидел только край фигуры: трехпалую кисть, сжимавшую окурок, грязный рукав куртки и висевшую на поясе флягу. Это был Иозеф Бриттен, командир, а также давний мучитель Гонзы, получавший удовольствие от того, чтобы регулярно будить его ни свет ни заря жестокими способами: то вылив стакан холодной воды на голову то приложив горящую сигарету ко лбу, то со всех сил заорав в ухо. Иозеф считал, что внезапные побудки способствуют повышению боеготовности.

— Встаю, — тихо сказал Мысливечек. — Уберите ногу, пожалуйста.

Бриттен на секунду с силой вдавил сапог, затем снял его. Поднявшись с матраса, лежавшего на грязном полу, Гонза медленно пошел к двери.

— К-куда, кретин?! — заорал Бриттен. — А оружие, портупея, сетка? Мысливечек молча развернулся, подошел к скамейке и принялся надевать на себя снаряжение. Последним был рюкзак, в котором находилась широкая и тяжелая сетка, — просунув руки в лямки, Гонза выпрямился и посмотрел на Бриттена. Тот, критически оглядев его с ног до головы, сказал:

— Шлем.

Гонза направился к выходу и, сняв висевший на крючке потрепанный шлем, надел его на голову, после чего замер в ожидании дальнейших команд. Иозеф подошел к нему вплотную, втянул ноздрями воздух и с подозрением спросил:

— Опять обмочился?

Мысливечек, взглянув вниз, на свои поношенные штаны, с грустью кивнул. Бриттен тут же выдал ему сокрушительную затрещину и заорал:

— Ну как я теперь тебя, кретина п-п-проклятого, начальнику покажу?! Сменная форма есть?

Гонза отрицательно помотал головой. На нем был весь его гардероб, уцелевший после той злополучной телепортации с Луны: рваный рабочий комбинезон со старой спортивной обувью. Мысливечеку конечно, было стыдно, что он опять оросил себя ночью, но поделать с собой он ничего не мог: уж больно сон оказался интересный. Во сне Гонза складывал разноцветные кубики, они были теплые, пищали и шевелились. Потом он укладывал их себе на живот, — они его грели и щекотали, а затем внезапно растеклись. Мысливечеку стало стыдно: его вызывал Доктор или даже сам Полковник, а он так опозорился. Если начальство звало к себе, то дело предстояло серьезное, а не просто бегать с мешком и палками вокруг дома, — «для поддержания спортивной формы», как говорил Иозеф. Неужели экспедиция?

Бриттен вытолкал Гонзу из его комнаты в коридор. Освещение здесь было слабое, поэтому Иозеф с размаху стукнулся о скрывшуюся в полумраке колонну. Ругательства разнеслись по длинному, пустынному коридору. Бриттен бился об эту колонну всегда, когда заходил за Гонзой, — наверное, потому, что был слеп на правый глаз. Это не из-за телепортации, а еще раньше, когда взорвалась главная торсионная установка в Море Спокойствия. Гонза слышал, как Иозеф рассказывал об этом другим подчиненным:

— Сижу я себе мирно за пультами, все тихо-спокойно. Тут слышу какой-то шум из генерирующей секции пошел подозрительный. А на пультах все как бы в норме. Дай-ка, думаю, позову старшего по смене. Вышел я из аппаратной, — старший должен был рядом быть, в распределительной секции. Тут оно и рвануло.

Его собрали по кускам, оставшимся от четырех человек. Поскольку сохранившийся мозг принадлежал Бриттену, то заново собранный организм постановили считать таковым. Исправного правого глаза, правда, не нашли, и руки всем трупам разнесло в клочья. Врачи на Луне обещали Иозефу вскоре нарастить все, чего не хватало, и просили подождать до лучших времен, но времена наступили совсем никудышные. Он надеялся, что Доктор, если не помрет, обязательно ему поможет: очередь на трансплантацию уже совсем подошла, и сам Полковник твердо обещал, что с ближайшей первой добычи Бриттену обязательно что-нибудь перепадет. Как-никак, а всех предыдущих живцов доставал Бриттен. Уже пятерым сделали пересадки: первым Полковнику, само собой, потом двум его заместителям (оба погибли, когда ходили — без Иозефа, разумеется — за живцами, так что все впустую оказалось), а после этого — двум бабам, «для эксперимента», как сказал Доктор. Ничего из эксперимента не вышло: Доктор думал, что им мужские модули подойдут, а оказалось, не все так просто. Дохнуть стали бабы в страшных мучениях. Полковник смотрел на их агонию, смотрел, прослезился и лично перехлопал их из торсана.

Слушая рассказы Бриттена в столовой, Гонза грустно вздыхал: его очередь на трансплантацию была последней. До того, как на Луне начались повальные катастрофы и болезни, Мысливечек работал инженером связи и имел репутацию одного из лучших специалистов. Когда же остатки населения в колониях охватила паника, и все ринулись в телепортеры, чтоб убежать хоть куда-нибудь, Гонза неудачно оказался занесенным толпой в кабину, рассчитанную на двадцать человек, но в которую набилось тридцать с лишним. Принимающий телепортер был на Земле, в районе Кулагангри, и его емкость ограничивалась тремя людьми, поэтому беженцы с Луны прибыли в сильно искаженном виде: Бриттен, к примеру, получил молекулярную контузию, Мысливечек — жесточайшие повреждения коры головного мозга, Полковника же сразила проказа, вследствие которой у него отвалились пальцы на руках и все выступающие на голове части — уши, губы, нос. Хорошо было только то, что численность прибывших, которых в несколько приемов выплюнул единственный на Земле функционирующий телепортер, совпала с числом убывших. Тех же, кто избрал для бегства другие маршруты — остальные межпланетные поселения, постигло стремительное и жестокое разочарование.

Бывшие колонисты быстро обнаружили, что длительное пребывание на Луне внесло в их организмы существенные изменения, не соответствовавшие местной психосреде. Те, кто прибыли с лунными болезнями, быстро умерли, — гораздо стремительнее, чем если бы они остались на Луне; остальные же начали сильно болеть, но уже по-земному. Оказавшийся среди беженцев доктор объяснил, что единственный способ остаться в живых — заменить основные телесные модули на те, которые находятся внутри землян. В окрестностях Кулагангри никаких запасов модулей не нашлось; средств передвижения, способных доставить бывших селенитов в другие районы планеты, — тоже. В горной расщелине, милей выше дома, где все вместе расселились беженцы, был найден полуразвалившийся гравитоплан, очевидно, давным-давно попавший в аварию. Полковник, взявший руководство переселенцами на себя, обнаружил, что в машине действует индикатор человеческих организмов, показывающий присутствие трех землян по другую сторону гор, в небольшой деревушке. Туда была снаряжена «первая медицинская экспедиция», как ее впоследствии всегда называл Доктор. В состав ее вошли Доктор, Полковник, Бриттен и еще три человека. Застигнутые врасплох земляне не оказали сопротивления: их модули были быстро пересажены трем подопытным селенитам и вполне прижились. Воодушевленный успехом Полковник велел установить круглосуточную вахту в гравитоплане возле индикатора — на тот случай, если в окрестностях объявятся другие земляне.

Окрестности Кулагангри, к сожалению, выявились практически безлюдными; оставалось надеяться на счастливый случай — залетных землян из Гиндукуша, Каракорума или Тянь-Шаня. Такие случаи подворачивались еще пару раз, но захват живцов проходил с переменным успехом. «Третья медицинская экспедиция», к примеру, оказалась наголову разбитой превосходящими силами противника; из шестерых спаслись только Полковник и Доктор. Последний вдобавок получил серьезное ранение: торсаном ему снесли левое предплечье, вследствие чего его искусство вивисектора заметно пострадало. Естественно, он не мог самому себе сделать операцию, и хотя из селенитов, в зависимости от их значимости для жизни колонии, был составлен список на пересадки, большинство считало (но в присутствии Полковника или Бриттена избегая говорить вслух), что Доктор долго не протянет и что очередь, хотя и поредевшая, уже утратила смысл. Тем не менее, дежурства в гравитоплане продолжались, и каждый из селенитов (за исключением Гонзы, официально считавшегося дебилом) обязан был нести эту повинность. График составлял лично Полковник, тщательно следивший за его соблюдением и регулярно инспектировавший войска: иногда среди ночи он обрушивался с внезапной проверкой на пост, сурово наказывая провинившихся, то есть спящих в кресле часовых. Кара была единственной — понижение очередности на трансплантацию. Поскольку все за короткий промежуток времени успели оказаться покаранными, причем неоднократно, очередь несколько раз перетасовывалась. Только место Гонзы в списке оставалось неизменным, равно как и его должностные обязанности. Мысливечека привлекали к экспедициям в качестве вьючного животного: таскать за плечами в мешке сетку, которую набрасывали на живцов, дубинки, веревки и длинные палки.