Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

• Название: Интерферотрон Густава Эшера
• Автор: Андрей Черноморченко
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

Морской берег исчез; Стив оказался окружен совершенно ровной, бесцветной плоскостью, расчерченной в квадраты тонкими линиями. Паук отпустил его и, словно по льду, отъехал вбок.

— Паутина времени! — сказал он, назидательно подняв вверх указательный палец (Стив заметил, что его лапы заканчиваются пальцами). — Мы все у времени в плену! А ну-ка, попробуй, сдвинься с места!

Стив попробовал и не смог выйти за пределы квадрата, в который был утоплен по пояс.

— То-то же! — торжествующе заявил паук. — Сидишь тут, как цветочек в горшке. Растешь, зреешь. А потом — бац, и увял! Если кто раньше не сорвет — чтоб понюхать или съесть. Ха-ха! Или градом побьет. Тебя как зовут?

— Стив.

— А меня — Архелай. Будем знакомы, — паук подкатился к Макналти и стал совать для рукопожатий все свои конечности по очереди. — Очень рад видеть на нашем ярусе. Надеюсь, пребывание будет приятным и запомнится. Всегда рад услужить. Готов ответить на любые вопросы.

— Что это за ярус?

— Густав же тебе все объяснял. Ты разве забыл? Он их еще слоями называл.

— Ах, эти слои.

— Ну да.

— Они у него другие были.

— Может быть. Я сам не видел, не знаю. Тут они вот такие, — паук обвел все пространство лапой. — И наверху их полно, и внизу. И все между собой связаны, да еще и поперек ярусы идут, только их отсюда не видно. А я тут катаюсь взад-вперед. Как по рельсам.

Архелай для наглядности проехался перед Стивом по линиям, несколько раз резко повернув под прямым углом.

— Вот так. Как старый трамвай. Фокус показать?

Не дождавшись ответа, паук бросил перед Стивом несколько камешков.

— А ну скажи, сколько их?

— Десять, — присмотревшись, ответил Стив.

— Точно?

— Да.

— Теперь мы их аккуратно делим пополам, — Архелай отодвинул пять камешков в сторону. — Сколько их теперь?

— Десять. Два раза по пять.

— Прекрасно! Ты уверен?

— Ну да.

— То есть, если пять умножить на два, то будет десять, да?

— Да.

— Теперь смотри, — паук аккуратно сдвинул камешки в одну кучку. — Считай. Стив аккуратно пересчитал камешки. Их было девять.

— Девять.

— Отлично! Повторяем все сначала. Делим кучку пополам. Сколько камней?

— Тут пять, и в этой куче — пять. Всего десять.

— Так, а теперь опять их складываем. Сколько их?

— Восемь. Не может быть, — Макналти опять внимательно всмотрелся в камешки. — Действительно, восемь. В чем тут фокус?

— Анив чем. Сам попробуй, — Архелай подвинул камешки ближе к Стиву. — Начни с четырех. Дважды два и все такое.

Стив выбрал четыре камня и отложил два в сторону, потом опять их смешал. Камешков оказалось пять. Стив повторил свои действия, на этот раз камней стало три.

— Ну что? Сколько будет дважды два? — ехидно спросил паук.

— Не знаю, — растерянно ответил Стив.

— А ты еще что-нибудь попробуй, вдруг получится.

Макналти смешал все камни и пересчитал их: было десять. Он отнял семь, и в оставшейся кучке оказалось четыре. Затем Стив сделал три кучки по три камешка, смешав их, он получил восемь.

— Вот так! — гордо сказал Архелай. — Вся ваша математика — чушь. На самом деле никогда ничего одинакового не бывает. Оно все разное, только равно всегда одному числу. А ну посчитай камешки. Сколько их?

— Семь, — ответил Макналти, тщательно, по одному, пересчитав камни.

— Правильно, семь. Если правильно считать, всегда семерка выходит. У тебя семь отверстий, ты знаешь?

— Какие это?

— Рот — раз. Уши — два. Глаза — три. Нос — четыре. Ниже пояса — пять и шесть. И самая главная дырка, закрытая, — это пупок, семь. У тебя на руках и ногах по семь пальцев на самом деле, знаешь?

Стив с недоверием посмотрел на свои руки. На них действительно было по семь пальцев.

— Видишь, я правду говорю, — вздохнул Архелай. — Только мне почти никто не верит. Ты хоть мне веришь?

— Пока — да.

— Молодец! Я тебе один секрет скажу, — паук подкатился вплотную к Стиву и зашептал ему на ухо. — Это твое первое и последнее, седьмое воплощение.

— Что, неужели их тоже семь? — удивился тот. — А говорят, что карма…

— Ой-ой-ой! Карма! Слова-то какие! — Архелай громко расхохотался. — Запомни, воплощений всегда семь! Даже у тебя, хотя твое — первое и последнее. Впрочем, сами виноваты, нечего с природой экспериментировать. А насчет кармы — смотри внимательно.

Он подцепил ногтем край одного из квадратов, и тот, как крышка, откинулся в сторону. Из дырки по пояс выскочила человеческая фигура и неподвижно замерла. Ее раскрытые глаза в упор глядели на Стива невидящим взором.

— Хоп! — прокомментировал Архелай. — Словно чертик из табакерки. Узнаешь? Макналти признался, что фигура ему незнакома.

— Ну как же, как же, — заволновался паук. — Последний великий тиран и диктатор из тех, что зачаты, как положено: мамой и папой. Великий сын Латинской Америки, знаменитый Сифас Мендоза. Отпрыск Солнца, божий посланник, отец нации и все такое. Полконтинента залил кровью. Умер в 93 года. Теперь узнал?

Стив ответил, что теперь вспомнил.

— Отлично! Раскрутим его, — с этими словами Архелай, взяв фигуру за ухо, встряхнул ее так, что она размоталась в длинную макаронину, кольцами улегшуюся вокруг паука. — Перед тобой — жизненный путь Сифаса Мендозы со всеми воплощениями. Видишь участки разного цвета? Их всего семь. Это и есть инкарнации.

Архелай, стоя на двух задних лапах, остальными начал быстро перебирать размотанного диктатора.

— Вот, Стив, смотри, — паук поднес макаронину к носу Макналти. — Здесь явственно просматривается связь. Правда, видно?

Стив, внимательно вглядевшись, сознался, что ничего не видит.

— Ах да, совсем забыл, что вы в этом отношении — совершенно слепые, — Архелай в огорчении уронил Мендозу и задумчиво почесал себе затылок. — Ну ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Ага! Один момент!

Перед пауком возникла древняя пишущая машинка, на которой он принялся с бешеной скоростью тарахтеть всеми конечностями, так что с каретки быстро сполз длинный рулон бумаги. Оторвав его, Архелай вручил свиток Стиву. На бумаге крупными каллиграфическими буквами был выписан текст следующего содержания.

«Рассказ о неудачной карме.

Сифас Мендоза был классическим, врожденным, неисправимым злодеем. С раннего детства он проявлял садистские наклонности, был лжив, труслив, завистлив и жесток. Эти качества обеспечили ему стремительную политическую карьеру, в течение которой он полностью раскрылся как тиран, загубивший миллионы жизней. Свой утренний завтрак он начинал с того, что выпивал стакан крови свежезамученного младенца. Сексуальные потребности Сифаса, начавшись с копрофагии в подростковом возрасте, переросли в зрелые годы в разнузданную зоофилию. Ежедневно специальным самолетом к нему в дворец доставлялось из Африки какое-нибудь экзотическое животное, с которым он вступал в противоестественную связь. Мендоза был столь омерзителен, что от него зачала даже самка ехидны. Умер он, растоптанный ревнивой бегемотихой, с которой накануне занимался эротическими забавами и у которой на глазах имел неосторожность приласкать молодую мармозетку.

Смерть Мендозы вызвала глубокую скорбь у всей нации: в народе его любили. «При Сифасе всегда дисциплина была», — с горечью потом говорили старики, глядя на ужасы демократии. Диктатора оплакивали не только люди: после смерти Мендозы в его резиденции был открыт обширный зоопарк, по загонам которого бродили животные — исключительно самки — с грустным выражением отсутствующего женского счастья на мордах.

У непросвещенного ума может создаться впечатление, будто своей смертью Сифас Мендоза только начал или, в крайнем случае, продолжил последовательность реинкарнаций, которые впоследствии давали бы ему шанс искупить свои злодеяния и придти к достойному финалу, очистившись от скверны. Действительно, если исходить из того, что гнусные черты характера, глупость, уродство — признаки первичного воплощения в человеческой оболочке, то в те далекие времена можно было с оптимизмом и надеждой смотреть на подавляющее большинство населения по обоим полушариям, зная, что все хорошее у него впереди.

Однако подобный взгляд — поверхностный. Мы имеем возможность изложить все воплощения Сифаса Мендозы в строгой (земной) хронологической последовательности, так что проницательный исследователь сам будет в состоянии сделать правильные выводы.

Инкарнация первая. Сифас поначалу был явлен миру в середине XVII века в виде придорожного камня, расположенного на не очень оживленном торговом перекрестке. Им часто пользовались как уборной и люди, и звери. От многочисленных меток он почернел и покрылся мелкими трещинами, но за почти что двести лет сумел сохранить свою целостность. Изредка на нем появлялись надписи, чаще всего похабного содержания, или же сделанные с целью увести неопытного путника в неверном направлении. Конец первого воплощения Сифаса Мендозы наступил, когда двое бродяг разожгли на нем костер, намереваясь поджарить украденного кота, — неожиданно обрушившийся ливень расколол камень на куски, лишенные психических свойств.