Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

• Название: Интерферотрон Густава Эшера
• Автор: Андрей Черноморченко
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

— Кажется, что-то в этом духе говорят старые религии.

— Возможно, — не знаю, подробно этим не интересовался. В конце концов, что такое реальность? Ощущаемая нами иллюзия? А что такое иллюзия? Кажущееся проявление реальности? Или одна из граней реальности? И кажущееся для кого? И в чем качественная разница между тем, что кажется, и тем, что якобы есть на самом деле? Граница очень размыта, вернее, отсутствует. Никто не может охарактеризовать реальность иначе, чем то, что мы ощущаем как нечто внешнее по отношению к себе. Но ощущаем это мы сквозь ту же самую узкую щель — стандартную для нас, так называемых нормальных людей, блуждающую — для прочих ясновидцев и ненормальных. Можно сказать так: иллюзия у всех общая, только угол зрения на нее разный. Даже если бы разные пророки видели разные миры совершенно по-своему, был бы наверняка один объединяющий фактор.

— Какой же?

— Инерционность. Без нее невозможно накопление и передача информации. А что есть наша жизнь, как не накопление и передача информации? Я не могу знать, что увижу, если, допустим, разорву свою щель восприятия, и мир обрушится на меня без всяких дозирующих клапанов. Скорее всего, ничего: внешний, непознаваемый в нашей обыденности мир — это нечто, где отсутствует инерция, я его попросту не увижу. У меня будет нулевое восприятие, так как я изначально — в силу конструкции организма — могу оперировать только инерционными понятиями. Скажем упрощенно: мир без инерции — это мир без прошлого. На самом-то деле у нас с вами нет ничего, кроме прошлого. Мы как-то не задумываемся над тем, что живем не в настоящем, а в прошлом. То, что кажется нам настоящим, — фактически уже прошедшее, случившееся несколько мгновений назад и только сейчас добравшееся до нас по каналам нашего восприятия. Мы видим падающий камень, но на самом деле он уже упал, а наши глаза, приняв за несколько мгновений до этого какой-то объем световых колебаний, через сетчатку направили необработанные сигналы в мозг, который перевернул картинку (мы все видим верх ногами), рассортировал ощущения, сопоставил их с имеющимися шаблонами и определил поступивший к нему поток информации как визуальное представление устремившегося к земле камня. То есть, событие уже состоялось, а нам оно кажется происходящим сейчас. Это можно сравнить с доходящим до Земли светом звезд, давным-давно угасших. Мы их видим, но их уже не существует. Аналогично с тактильными ощущениями: вы ощупываете предмет, в силу привычки думая, что воспринимаете его сейчас. Однако нет — вы ощупываете то, что ушло в прошлое и в данный момент уже не существует.

Чтобы воспринимать настоящее, мы должны видеть будущее, причем с опережением, равным моменту инерции. А так — у нас нет ничего, кроме прошедшего. Настоящее уже ушло, превратилось в прошлое, а будущее нам недоступно. Особенности нашей конструкции, не более. Мы оперируем только собственными ощущениями, иначе говоря, иллюзиями. Нам только кажется, что мы воспринимаем мир в динамике. На самом деле мы оперируем статичными фантомами, которые с некоей дискретностью, определяемой быстродействием и разрешающей способностью мозга, поступают к нам из прошлого. Иллюзия динамики создается по принципу кинематографа: двадцать четыре раздельных кадра в секунду сливаются в непрерывное зрелище, опять-таки благодаря инерции, присущей мозговой деятельности.

— Я вас все-таки не понимаю. Почему именно инерция?

— Это наш с вами способ существования и одновременно — восприятие мира. Все вокруг — движение и торможение, то есть проявление одной силы инерции. Так, во всяком случае, видится через нашу щель. Это, между прочим, даже не двери восприятия, скорее, театральный бинокль. Мы и воспринимаем мир только лишь потому, что он инерционен и фиксируется сознанием. У нас есть возможность накапливать и интерпретировать ощущения — опять-таки благодаря инерции. С нашего угла зрения на реальность предметы и явления сохраняют относительную продолжительность во времени, поэтому опознаются, отделяются от других, классифицируются. А что есть инерция, как не продолжительность во времени? Она — неотъемлемое условие нашего существования, нашей механики познания. Для нас объекта, не имеющего инерции, попросту не существует, — он не фиксируется сознанием, вы ничему не можете его сопоставить. Да и само существование можно определить как наличие инерции. Если уж говорить о совершенном внешнем мире, не зависящем от наших ощущений, мире по-настоящему реальном, то это нечто, не имеющее инерции, то есть мир потенциальный, непроявленный…»

Несколько страниц было вырвано.

«…двери для того и запечатаны, чтобы никто не пробовал их открыть. Но нет же, — обязательно отыщется какой-нибудь авантюрист, который захочет провинтить в них дырочку или подобрать отмычку, будто за ними его обязательно ожидает невероятное открытие. Однако все, что он увидит в замочную скважину, — это трудно объяснимые, отрывочные, бессвязные фрагменты совершенно инородных явлений (для того, кстати, они спрятаны за прочной дверью), адекватно воспринимаемых только существами с другой организацией, так сказать, с другой пропускной щелью. Двери плотно закрыты, не пытайтесь их взламывать!

— Но как же относиться тогда к тем, кто родился с некими особенными способностями, с даром ясновидения или целительства, например? Они же не виноваты в своем таланте?

— Конечно, нет. Как физиономии и фигуры у всех разные, так и щель восприятия колеблется в ту или иную сторону, — незначительно, естественно. Вы и в изуродованном обрубке-калеке всегда опознаете человека, аналогично вариации этой щели не приводят к тому, что личности, имеющие особые отклонения в восприятии окружающего мира, то есть с сильно смещенной щелью восприятия, уж очень разительно отличаются от всех остальных. Они не чудотворцы, не боги и не демоны. Они необычны только в глазах окружающих — вы сами приписываете им невероятные способности, чаще всего связанные с гаданием, ясновидением или лечением. То есть, они уникальны ровно настолько, насколько им удалось произвести впечатление на своих современников, а их способности обычно сбалансированы изъянами, — если что-то дается с избытком, то пропорционально отнимается в другом месте. Человек — это емкость со строго фиксированным, одинаковым для всех объемом (я не имею в виду объем желудка или кровообращение, естественно). Мы все отштампованы по одному шаблону, но в его пределах возможны некоторые отклонения. Если что-то выпирает, то где-то соответственно убавлено. Красавчик всегда оказывается дураком. Интеллектуала можно соплей перешибить. Гений — обычно сифилитик или половой извращенец, если не успевает умереть от туберкулеза. Кстати, последние лет двести гении перевелись полностью — очевидно, в связи с триумфом антибиотиков. Ясновидящие склонны к истерикам, хроническим недомоганиям, да и вообще их предсказания носят чаще всего настолько туманный характер, что гарантированно сбываются.

Эти люди с особыми склонностями представляют собой аномалию. Поэтому живут они недолго и несчастливо, если только им не удается вовремя избавиться от своих уникальных дарований, — тогда они могут дотянуть до почтенного возраста. Причуды ума — это явно не то, ради чего нас создала природа или какой-нибудь там высший конструктор. Основная масса населения ведет полурастительное — в интеллектуальном плане — существование, вполне этим обходясь. Все равно траектория одна и та же — от родильной палаты до кладбища.

Не забывайте, что жизнь в основном уходит на обслуживание собственного организма, а не на умственные забавы, философствование, поиски неведомого. Если подсчитать, сколько усилий забирает у вас поддержание в рабочем состоянии собственного тела и удовлетворение его всевозможных потребностей, то, согласитесь, вывод напрашивается один: вы существуете только ради вашего тела. Ваши мозговые функции природу мало интересуют: крокодил не замрет в восхищении перед выдающимся умом профессора астрономии, а запросто его скушает, тогда как мускулистый дикарь от крокодила убежит. Поэтому проявление выдающихся умственных способностей и особые таланты — не более чем разные узоры на лепестках миллионов цветов, растущих на одном лугу. Вам ведь совершенно все равно, какую ромашку общипывать при гадании? А вдруг на ней было тридцать лепестков и она считалась гением среди остальных ромашек, имеющих десять-пятнадцать лепестков? А ромашка с буро-коричневой серединой была мессией, в отличие от остальных, с желтой серединой?

— Давайте предоставим ромашкам самим выбирать себе гениев и вернемся к людям.

— Пожалуйста. Я сейчас изложу свои сугубо субъективные умозаключения, а ваше дело — соглашаться с ними или отвергать.

— По-моему, вы только занимаетесь тем, что излагаете ваши глубоко личные гипотезы.