Дебора Боэм - Призрак улыбки

• Название: Призрак улыбки
• Автор: Дебора Боэм
• Издательство: Амфора
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-316-0

«Призрак улыбки» — это почти фантастические любовные истории и истории ужасов, рассказанные американкой, живущей в Японии. Героями этих историй становятся — то бывший борец сумо, то потомок знаменитого исследователя японской мистики, то alter ego автора — живущая в Токио американская журналистка. Несмотря на то что действие происходит в наши дни, герои рассказов сталкиваются с чудесами, превращениями и сверхъестественными существами, место которым в легендах и волшебных сказках.

Дополнительную пикантность придает любовная составляющая — поскольку, все чудеса, ужасы и сверхъестественные превращения вплетены в тонкую ткань интимных переживаний…

Дебора Боливер Боэм, известная писательница и журналистка, виртуозно балансирует на грани так называемого «дамского стиля» и интеллектуальной пародии на него, а колоритный «японский дух» этой книги умело приправлен изысканным юмором.

Невозможно передать удовольствие, которое получаешь от затейливого языка и очаровательного юмора, и высказать чувство, которое испытываешь, когда вместе с писательницей погружаешься в грезы об игрушечной Японии, где все так, как мы с детства привыкли воображать.

---

Сердце отчаянно колотилось в груди, пока я пробиралась между деревьями. Гаки-сан в любом виде не пугал меня. Я чувствовала: он добр, и его добрую душу слишком сурово наказали за темперамент, которым было наделено его тело. Но мысль об еще одной встрече с тануки или еще кем-нибудь из этой компании, естественно, вгоняла меня в дрожь.

На цыпочках я прокралась мимо застекленного коридора, ванной, гостевой комнаты, где год назад мы провели свою бесподобную ночь, комнаты, где мы пили чай, кухни и наконец добралась, похоже, до спальни Гаки-сан. Окна были закрыты, но, найдя в бумажной ширме маленькую дырочку, я осторожно приникла к ней глазом.

Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела Гаки-сан. Спиной ко мне, он стоял на коленях перед алтарем. Коротко вспыхнула спичка, когда он зажег палочку благовоний и принялся нараспев читать сутру странным, но теперь уже хорошо знакомым мне голосом. Прошло несколько минут, и, все еще оставаясь спиной ко мне, он поднялся, похудевший, но так похожий на себя год назад, что меня охватило желание распахнуть дверь и кинуться к нему с раскрытыми объятиями. Но тут он повернулся, начал раздеваться, и, пытаясь сдержать рвущийся к губам крик, я крепко зажала рот: освобожденное от одежд длинное хрупкое тело было телом гигантского насекомого. Это не был ни таракан, ни любой из известных мне жуков, это было нечто похожее на гротескно изуродованную гигантскую стрекозу (если можно представить себе стрекозу, стоящую на двух ногах) с крепким сегментно-членистым позвоночником. Торс был блестящий, зеленовато-синий, с растущими из него прозрачными золотистыми крыльями. А лицо! Боже мой, это лицо! Ни в каком кошмаре не могла бы привидеться эта страшная маска с зеркально отражающими глазами, подвижным хоботком и омерзительной пастью на месте рта. В ужасе смотрела я на это существо, а оно начало вдруг излучать свет, и в этом необъяснимо жутком свечении я увидела на короткой уродливой шее насекомого кожаный шнур, а на нем — мою пропавшую сережку. Это чудовище — я уже не могла называть его Гаки-сан — смело! носить, будто сувенир! мою вещь!

Потеряв самообладание, я громко вскрикнула и опрометью помчалась через лес вниз. Колючие, по-осеннему обнаженные ветки деревьев хлестали меня по лицу, по рукам, но мне было уже все равно. Почти сразу же я услышала, как за спиной хлопнули двери храма, а потом воздух наполнил зловещий шум крыльев. Подгоняемая собственным ужасом, я представила себе, что сейчас урок физкультуры в школе и я просто бегу кросс по пересеченной местности. Мощный выброс адреналина в кровь помог: преследователь не сумел меня нагнать. Сама не знаю как, я добралась до машины, плюхнулась на сиденье, заперла за собой дверь и резко включила зажигание. Из выхлопной трубы пошел пар: холодный мотор медленно прогревался. И неожиданно в этом облаке пара я прямо перед собой увидела чудовищную, огромную голову насекомого, буквально приклеившегося снаружи к лобовому стеклу.

Я вскрикнула: громкий, протяжный, отчаянный крик непроизвольно рвался из груди, и мне было не унять его. Сквозь застилавшую глаза пелену страха я различала, как это невероятное существо шевелит своим омерзительным подобием рта, и живот судорожно сжимался при воспоминании о наших поцелуях. Сначала я совершенно не осознавала, что пытаются выговорить эти отталкивающие подобия губ, но потом вдруг поняла. Это было: «Прости меня» и «забудь обо мне».

Как я могу о тебе забыть, когда ты торчишь здесь, пронеслось у меня в голове, и в то же время я была странным образом тронута этими словами. Чудовищное насекомое поднесло обе лапки к шее, развязало шнурок, на котором висела сережка, и осторожно повесило его на зеркало заднего вида моей машины. Я чувствовала, что ему хочется получить от меня какой-то прощальный знак, но встретиться взглядом с призрачными глазами существа из чужого мира было бы свыше моих сил, и я просто кивнула, надеясь, что этого будет достаточно. После еще одного, бесконечно растянутого мгновения оно взвилось и полетело, медленно уменьшаясь, пока наконец не достигло размеров обычной стрекозы и не исчезло за храмовыми воротами.

Изо всех сил надавив на педаль сцепления, я одним духом промчалась до поворота дороги, а когда повернула и, спускаясь, на крутом вираже проехала мимо холма, на котором возвышался храм, то даже не удивилась, увидев, что никакого строения на нем нет — только куча камней и куски старых стен. Все это фантастическое и нереальное, скорее всего, вогнало меня в шок: гнала я по пустынной дороге как сумасшедшая и непрерывно должна была крутить руль, так как меня все время заносило то на встречную полосу, то на усыпанную гравием обочину.

Мысли неслись еще быстрее, чем машина. Весь первый час пролетел в попытках осмыслить случившееся и в напрасных усилиях отнести происшедшее за счет сна или кошмарной галлюцинации. Принять как реальность то, что я Джозефина Лилио-Леда Стелле, ненавистница насекомых, Немезида, безжалостно уничтожающая тараканов и смертоносным ядом опрыскивающая москитов, провела целый год плодоносного лета жизни истово блюдя верность какому-то сверхъестественному насекомому, я была просто не в состоянии. Но знала, отлично знала, что происшедшее не было сном. На лицо было множество доказательств: висящая на зеркале потерянная сережка, каллиграфически выведенный рукой Гаки-сан знак «ах» в зеленом блокноте, царапины у меня на плечах, оставленные когтями охваченного животным вожделением тануки.

Все эти размышления составили не самое вкусное из возможных блюд духовной пищи, перемолотой мною в ту ночь, но на десерт я все-таки получила возможность подумать о будущем. Гаки-сан, которого я так глубоко любила и о котором теперь от всего сердца сожалела, оказался всего лишь призраком, и метафорически — вдруг поняла я, — именно такими оказывались и все мои увлечения, все… кроме одного. И с абсолютной уверенностью, рожденной внезапным прозрением, я поняла, что отныне и впредь моя женская жизнь связана только с Раади Улонгго. Даже простое произнесение его имени уже наполнило меня радостью. Какая удача, что этот прекрасный человек ждет меня. Я расскажу ему все, и неудача, пережитая во время последней встречи, только усилит нашу любовь и придаст новый вкус нашей страсти. Я умирала от нетерпения поскорее схватить телефонную трубку и сказать: «Если ты хочешь, я вылечу завтра».

* * *

— Так, значит, ты все-таки ездила в этот храм, — мрачно сказала Амалия, когда я позвонила ей на другой день. — Я так и предполагала. И что же? Как прошло воссоединение влюбленных?

— Успокойся, все в полном порядке. Его там не было. — В каком-то смысле это было правдой. Может, когда-нибудь я поделюсь и подробностями, но только позже, когда сама во всем разберусь.

— Думаю, это к лучшему, — сказала она с явным облегчением.

Мы поболтали об осенних листьях и японских мыльных операх, как вдруг в трубке раздался бодрый мужской голос, крикнувший с пародированным австралийским акцентом: «Эгей, наверху, можно подняться на борт?»

— Неуловимый Брайан? — спросила я.

— Да, но… это не совсем то, что ты думаешь, — с нервным смешком отозвалась Амалия. — Он не сумел выкроить время, чтобы позавтракать со мной сегодня, так что я попытаюсь приготовить для него что-то вроде обеда.

Похоже, здесь использован давно известный трюк, подумала я, а вслух сказала:

— Что ж, в таком случае я прощаюсь. Желаю получить максимум удовольствия и не делать того, что делать не следует. Например, не мучить себя из-за живого мертвеца, добавила я про себя.

Самое удивительное, что я пребывала в полном спокойствии и даже чувствовала себя вполне довольной. Что прошло, то прошло, и я извлеку из этого свою пользу. Сведения о существовании загробного мира будоражили, хотя, конечно, судя по описанию, он был далек от идиллии и всепрощения, на которые я могла бы надеяться. Естественно, возник вопрос, а не так ли обстоит дело и с богом или богами. (В связи с этим вспомнилась старая шутка: по воспитанию я агностик, но вечно терзался сомнениями.)

«Не звони. Просто сядь в самолет и прилети», — сказал Раади в Ночь Цветущей Плоти, но мне не терпелось поговорить с ним. В тот же вечер, после хорошего и освежающего сна без сновидений, я, мысленно прикинув, сколько у них сейчас времени, набрала номер телефона школы, где он преподавал. Раади просил меня никогда не звонить туда, но на острове Мотыльков телефона не было, а неотложный звонок был мне необходим, как неотложная медицинская помощь: потребность услышать его была так велика, что уже превращалась в физическую боль.

— Хэлло! — жадно крикнула я, как только замолкли гудки ожидания.

— Хэлло! Школа острова Чаек слушает, — откликнулся женский голос на другом конце провода. Женщина говорила четко, но со свойственным островитянам заглатыванием гласных звуков.