Дебора Боэм - Призрак улыбки

• Название: Призрак улыбки
• Автор: Дебора Боэм
• Издательство: Амфора
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-316-0

«Призрак улыбки» — это почти фантастические любовные истории и истории ужасов, рассказанные американкой, живущей в Японии. Героями этих историй становятся — то бывший борец сумо, то потомок знаменитого исследователя японской мистики, то alter ego автора — живущая в Токио американская журналистка. Несмотря на то что действие происходит в наши дни, герои рассказов сталкиваются с чудесами, превращениями и сверхъестественными существами, место которым в легендах и волшебных сказках.

Дополнительную пикантность придает любовная составляющая — поскольку, все чудеса, ужасы и сверхъестественные превращения вплетены в тонкую ткань интимных переживаний…

Дебора Боливер Боэм, известная писательница и журналистка, виртуозно балансирует на грани так называемого «дамского стиля» и интеллектуальной пародии на него, а колоритный «японский дух» этой книги умело приправлен изысканным юмором.

Невозможно передать удовольствие, которое получаешь от затейливого языка и очаровательного юмора, и высказать чувство, которое испытываешь, когда вместе с писательницей погружаешься в грезы об игрушечной Японии, где все так, как мы с детства привыкли воображать.

---

Машина Эрики Крилл оказалась новенькой платиново-люминесцентной "инфинити-45" с пассажирским салоном, отделанным полированными вручную панелями орехового дерева и кожей цвета небеленого полотна. У задней, пассажирской, дверцы стоял, придерживая ее, шофер.

— Доброе утро, — произнес он с легким акцентом. — Bonjour.Guten Tag. Buon giorno. Ohayo gozaimasu.

— Доброе утро, — по-английски ответила Бранвен, хотя так или сяк говорила на всех предложенных им языках. "Как это похоже на Эрику, — возмутилась она, — шикует, наняв безработного полиглота! Хотя, может, желая пустить пыль в глаза своим светским знакомцам, она просто сама обучила его двум-трем словам".

Водитель был выше Бранвен и, насколько она поняла, моложе. Впрочем, возраст определялся с трудом: мешали усы (очень густые для японца), на модный лад небритая щетина и прятавшие глаза большие черные очки. Одет он был в мешковатый и слишком просторный замшевый френч шафранного цвета, весь в кнопках, пряжках, карманах и псевдовоенных эмблемах, и мягкие шоколадно-коричневые брюки. Волосы скрыты большим, похожим на гриб беретом, скроенным из той же ткани, что и френч, а вместо традиционных белых мультяшных перчаток, какие носят обыкновенно в Японии таксисты и работающие на хозяев шоферы, — темно-коричневые кожаные перчатки и ботинки в тон.

Поначалу Бранвен решила, что клоунская, не по размеру, униформа досталась этому водителю от его более рослого предшественника, но вскоре догадалась, что нелепый костюм — последний писк шоферской моды, весьма вероятно, творение приятеля Эрики Пачинко Пиафа. Причем псевдовоенные бляшки и "фенечки", скорее всего, попытка язвительно намекнуть на токийские уличные пробки, через которые водители прорываются не иначе как с боем.

Юркнув на заднее сиденье, Бранвен раскрыла блокнот и, как могла, за ним спряталась: хотелось надеяться, что водитель поймет намек и не станет приставать с разговорами. На его месте она почему-то предполагала увидеть человека немолодого, солидного, замкнутого и теперь нервничала, как и всегда, когда оказывалась в радиусе не больше метра от сколько-нибудь привлекательного существа мужского пола — пусть и такой неровни с социальной точки зрения, как шофер сослуживицы. Бранвен считала, что все это было как-то связано с ее биологическими часами: иногда они тикали так, что мешали заснуть, и приходилось глушить их подушкой.

Самое время повторить мантру, сказала она себе.

Мужчина — зверь.
Мужчина — тварь.
Долой же чувственный угар!
Я проживу и в одиночку,
Гормоны — лажа, липа! Точка.

Эту мантру Бранвен выучила в Сиэтле на двухдневном семинаре ПИМЧ (Прекрасное Избавление от Мерзкой Чепухи), куда отправилась сразу после того, как считавшийся ее женихом Майлз переметнулся к считавшейся ее лучшей подругой Пилар. Подзаголовком семинара было: "Да, я могу! прекрасно! прожить! без! мужчины!" Согласно брошюре, написанной именующей себя "профессиональной холостячкой" Боадицеей Смити, мантра "Мужчина — зверь" — то, что следует повторять при первых же признаках появления тяги к существу мужского пола. Ибо помните, о божественные подруги: "Все они — бесчувственные рабы секса, и в глазах у них вовсе не свет любви, а сигнальные огни бессердечной похоти".

По мнению Бранвен, унижения семинар принес больше, чем пользы, но мантра оказалась и впрямь действенной, и она частенько напевала ее на работе (разумеется, про себя), когда ее вызывали, чтобы помочь разобраться в книгах какому-нибудь застенчивому, взъерошенному, натянуто-неразговорчивому молодому ученому. Мантра была очень кстати и в лифте Международного центра, как правило, сплошь забитом мужчинами: распускающими павлиньи перья писателями, благоухающими скипидаром художниками и всякими-разными всюду поспевающими хорошо одетыми бездельниками. Бранвен подчеркнуто не искала себе ни приятелей, ни любовников: ей было хорошо и одной. Вот если бы только не эти проклятые биоходики, которые безнадежно отстали от жизни и не знают, что планета уже перенаселена, а значит, каждой половозрелой особи больше не требуется ходить на свидания, вступать в брак и плодиться.

Помимо мантры, единственной сколько-нибудь полезной частью семинара был "обзывательный тренинг", в процессе которого преданные, обозленные и полные негодования женщины придумывали под руководством Боадицеи Смити обидные клички тому или тем, кто вынудил их потратить два выходных дня — плюс двести долларов — на семинар, посвященный теме, как прожить без мужчины. Бранвен додумалась до замены имен Майлз и Пилар на слова Срайз и Писар, но под конец все-таки пришла к выводу, что и приятнее, и полезнее было бы посидеть дома и просто перечесть слова, написанные в свое время Овидием, Габриелем Гар-сиа Маркесом или даже Ирмой и Марион Ромбауэр в их "Кулинарной библии".

* * * ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ С ПЕРЕДНЕГО КРАЯ БОГОСЛУЖЕНИЯ В ЧЕСТЬ БОГИНИ ЗМЕЙ

Ну, вот я и в храме Хэбигадзака ("Змеиный склон"). И нахожусь среди нескольких сотен других людей. (Я в самом деле ненавижу толпы.) В центре посыпанного гравием двора — обнесенный толстым соломенным канатом круг. Внутри круга красуются два огромных накачанных японца, в красных набедренных повязках и соломенных сандалиях; они выглядят как братья: с одинаковыми крупными чертами скуластых лиц и одинаковыми полными губами, только у одного блестящие черные волосы до плеч, а у другого короткая модная стрижка с выбритым на затылке японским иероглифом "змея". Предполагается, что они представляют собой Нио — устрашающе мускулистых могучих стражей, которых во многих крупных храмах ставят в деревянных клетках по обе стороны ворот. (Сведения получены от пожилого дяденьки в небесно-голубом спортивном костюме, м-ра Сибадзаки, который подошел ко мне и на трогательном, явно самостоятельно выученном английском предложил ответить "на ваша все вопроса" о празднестве.) Эти двое культуристов — самые крупные японцы, каких мне когда-либо доводилось видеть, и, возможно, самые красивые. Братья Нио (так их все называли) призывали людей из толпы помериться силами, но никто не мог с ними тягаться. Даже и самых крепких на вид парней они выкидывали из круга, как полуголые поварята выдергивают пожухлые листья латука из зелени для салата.

Далее. Со сцены театра Но, что выстроена из древесины павлонии перед главным зданием храма, доносится какая-то музыка; я различаю бонги, деревянную флейту и какие-то колокольчики. Танцовщица с японской лютней-бива, в белом с золотом одеянии типа сари и в красивой женской маске, мелко семенит по сцене и руками с длинными пальцами совершает волнообразные движения, имитирующие извивы тела змеи. На основании торопливо прочитанного перед праздником я предположила (и г-н Сибадзаки подтвердил это), что перед нами Бэнтэн, единственное женское существо среди Семи Богов Доброй Судьбы, известное также как Богиня Белой Змеи. Знаменита она своей страстностью и тем, что брала любовников невзирая на их положение в обществе: от высших существ (включая самого Будду) до смертных, в поте лица зарабатывающих на хлеб. Говорят, что особую слабость питала к красавцам-возницам.

Ведя на хлипком поводке огромного упирающегося полосатого кота, на сцену выходит мужчина в яркой маске воина (это столь часто наделяемый рогами муж Бэнтэн, он же — могучий Бог Доброй Судьбы Бисямон). Кот, как пояснил мне г-н Сибадзаки, символизирует традиционного спутника этого божества, тигра. Бисямон и Бэнтэн скользят по сцене в некоем имитирующем ссору па-де-де, а вот теперь к ним присоединяется танцовщица в лисьей маске и еще одна, в длинноносой красной лаковой маске тэнгу. Сцену заполняют все новые персонажи, как бы выскакивающие из моего словаря японской мифологии: длиннозубая женщина-демон; смахивающая на привидение овальнолицая красавица Но; толстощекая богиня Отафуку; старик Окина; криворотый Огнедув; компания бесов-они с безумными глазами и собратья Бэнтэн и Бисямона — пятеро Богов Доброй Судьбы: Юродзин, Хотэй, Дайкоку, Эбису и Фукурокую. Все они танцуют и поют, и это и впрямь очень здорово.

Волна возбуждения прокатывается по толпе, когда появляются шестнадцать крепких юношей, чью наготу прикрывают лишь белые набедренные повязки и синие обезьяньи маски. Выйдя из леса, юноши несут затейливо расписанный красным лаком и золотом паланкин, в котором, как мне сказали, заключена заколдованная тысячелетняя Белая Змея из другого храма Бэнтэн, милях в трех отсюда. Змею выпустят внутрь обнесенного соломенным канатом круга, и первый, кого она коснется, уползая в лес, получит какие-то призы и, как полагают, впитает в себя неким таинственным образом дух Бэнтэн. Г-н Сибадзаки (он туговат на ухо и имеет неприятную привычку беспричинно и неожиданно выкрикивать названия американских мюзиклов) только что объяснил мне — провопив предварительно: "Раскрась свой вагончик!" — что мужья, "недокормленные романтикой", будут подталкивать жен вперед, надеясь, что змея, проскользнув рядом, добавит им темперамента, тогда как ревнивцы станут, наоборот, удерживать своих спутниц, опасаясь, как бы они не заразились блудливостью. Звучит забавно. Я, признаться, рада, что…