Евгений Рубаев - Серая шапка

• Название: Серая шапка
• Автор: Евгений Рубаев
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Иди и купи ей шоколадку!

— Аркан! Какую шоколадку?! Тебя она посадит года на два! У неё вся милиция повязана!

Аркадий судорожно подумал ещё. Решившись, он достал из кармана ещё рубль и вымолвил:

— Тогда… купи ей две шоколадки!

Анатолий, поняв, что его соратник невменяем, побежал улаживать дела. Он долго лопотал всхлипывающей в истерике Ванде, что Аркадий хороший мальчик, что его мама любит! Что он учится в медицинском институте на седьмом курсе. Немного подумав, Толя отчаянно выкрикнул:

— Аркадий учится на гинеколога! Хороший врач будет!

— На гинеколога… — вдруг стихла Ванда, — тогда пусть учится, не буду губить ему карьеру, сколько он женщин спасёт!

Но путь в этот ресторан троице теперь был закрыт. В поисках нового пристанища штаб по спасению экспедиции Рэда перекочевал в ресторан «Беломорье». Сей ресторан был на отшибе, и Толя надеялся, что слухи о буйном характере его подчинённого сюда ещё не докатились. В принципе, все рестораны советского наследия были одни и те же и по интерьеру, и по сервису, и по кухне. Поэтому, если человек сильно подвергался воздействию раствора этанола, а потом на мгновение приходил в себя, он никак не мог понять, в каком городе и ресторане он находится? В Омске, Мурманске или в Москве?

В новом месте играл всё такой же квартет-шалман. Певичка надсадно, но вживую, выводила: «Держи меня, соломинка, держи, когда шторма идут двенадцать баллов!» Это было близко по духу отдыхающим между рейсами морякам. У тех, кто был в рейсе, жёны «стояли на вахте» за своих мужей в ресторане. Оставив двух-трёх детей на попечение мамы или старшей дочки, они изображали из себя участниц кабаре. Одеты они были поголовно в джинсы и кофточки из магазина «Альбатрос». На головах у них красовались парики, привезённые мужьями из рейса. Парики были из нейлоновых волос и очень боялись оплавления при курении. Обряд курения морячки вершили без пауз и отдыха, даже когда танцевали. Танец напоминал своими движениями процесс борьбы пензенских крестьян с нашествием саранчи в девятнадцатом веке. Морячки исступленно вытаптывали каблуками привезённых мужьями аргентинских сапог каменный пол ресторана. Пол был сделан из податливой смеси белого цемента с мраморной крошкой, а женщины носили свои сапоги до степени, когда набойки на каблуке уже утрачивались и из оголенного каблука выступал стальной штырь. Этим-то штырём и наносились мириады щербинок на грязно-жёлтый пол ресторана. …Соломинка никак не внемляла призывам певички и подпевкам морячек. Песню заводили вновь и вновь, а неутомимые моряцкие жёны, не утратившие силы на домашнем хозяйстве и воспитании детей, гвоздили пол со всё возрастающей яростью…

Когда морякам дальнего плавания надоедала тягомотная борьба за крепкую и дружную семью, они привозили с малой родины новых морячек, а вышедшие в тираж вступали в объединение брошенных жён. Целью и задачей которого было: «Вышибание алиментов из подфлажных! — с которых моряки дальнего плавания ясак не платили. «Подфлажными» назывались те самые боны, которые получал моряк, как только судно заходило за остров Рыбачий. Это место по географии называлось «Русский заворот». Там же располагалась банка Федынская, вечный предмет споров с норвегами: «Кто будет на этой территории ловить рыбу и разведывать нефть?», отчего политики называли банку «серой зоной». Но, независимо от серости, подфлажные здесь начинали платить исправно. По закону, алименты платились со всех видов дохода, но только не с валюты!. Очевидно, такую юридическую послабку себе отвоевали те, кто в советское время шастал за рубеж в исключительном порядке — и никто более! И вот морячки в отставке имели идею фикс получать алименты с моряков с учётом их валютного заработка.

Толик, Аркадий и Таня примостились за столиком, где уже сидели вышеописанные дамочки в нейлоновых париках. Они отчаянно дымили «Мальборо» и бросали быстрые взгляды на Аркадия — именно в нём они видели потенциальную жертву, так как Толю мысленно записали за Таней. В своих дряхлеющих от поедания картофеля и чая с сахаром телах они не видели возможности отбить кавалера у такой молодой экзальтированной особы. Аркадий, после вояжа в Североморск унаследовавший условный рефлекс «скотобоязни», с опаской бросал на морячек короткие взгляды и мгновенно отводил глаза, разглядывая под столом точки от штырей каблуков аргентинских сапог. Вскоре такая конспирация ему сделалась невыносима, и он непроизвольно стал искать знакомство среди мужской половины ресторана. Такая манера поведения симулировала признак «голубизны». А может, всё так и происходит? После сексуальных и гастрономический потрясений, каковые Аркадий претерпел в Североморске, молодые парни таковыми и становятся… «Голубые» всё таки не позволяют грубого поведения со своими пассиями. Более того, они сами зачастую становятся объектами нападений свирепых дамочек, под жернова которых намедни угодил Аркадий. Поэтому он непроизвольно искал общения среди особ мужского пола.

Передвигаясь в сторону туалетной комнаты, он совершенно случайно разговорился с мужчиной невзрачной внешности, но в великолепной синей габардиновой форме, китель которой сплошь был украшен нашивками, петлицами и золотыми пуговицами. Как потом выяснилось, это была форма вновь созданной «Арктической морской нефтегазовой разведки». А пока плюгавый носитель формы соврал Аркадию, что это форма «морской прокуратуры». О существовании такой прокуратуры Аркадий никогда ничего не слышал. Он знал, что существует «транспортная прокуратура», как он считал — «железнодорожная». Поэтому он подумал: «Чем чёрт не шутит. Может есть и морская прокуратура?!» Как любой человек, подвергавшийся в жизни насилию, он инстинктивно потянулся к человеку в форме и они разговорились. Тот пригласил его к себе за столик, за которым уже сидел спутник «морского прокурора», представившейся почему-то по фамилии:

— Корюшкин. Кооператор!

Даже сидя за столиком, кооператор производил впечатление очень высокого человека. Лицом он был похож на типичного профессионального плотника. Плотники постоянно владеют топором. Топор — это страшное оружие, поэтому плотники всегда собраны и внимательны. Взгляд кооператора был острый. Глаза располагались в глубине между выпуклыми татарскими скулами и большими ломброзовскими надбровными дугами. Всё остальное на лице при таких выдающихся чертах казалось для природы ненужным. Поэтому выглядело всё очень маленьким: и рот, и глаза, и нос. «Морской прокурор», напротив, ничем особенным не выделялся, лишь реденькие, цвета иранской хны, усы были прикреплены над верхней губой. Они казались мхом, появление которого на газоне никто не планирует.

Корюшкин только что втёр грандиозную идею «морскому прокурору», коим он считал собутыльника, и своё обращение с проблемой видел весьма адресным. Идея была в том, что на одном арктическом острове существовал почти экзотический рыбный колхоз. Колхоз был полностью дотационным, очень проблемным и отличился лишь единожды, когда про него узнали многие.

Населяли посёлок колхоза величиной в три улицы местные жители-ненцы. Для них в своё время властью партии была выстроена баня. Баня хронически пустовала, являлась по сути кладовкой для ненужных колхозных вещей. Как то в этот островной посёлок приехала по направлению молодая медичка. Она оседлала медпункт и разум председателя поссовета. Чтобы проявить свою активность, медичка удумала акцию такого рода: всем жителям посёлка по спецталону каждую пятницу продавали бутылку спирта. Медичка настояла, чтобы, наравне с печатью поссовета, на талоне ставился штамп медпункта, без которого спирт страждущему алкать ненцу спирт не продавали. Но штамп медичка ставила лишь при условии посещения ненцем бани, которую, по распоряжению предпоссовета, срочно реанимировали. Ненцы, как коренное население Арктики, было неслыханны возмущены таким кощунственным произволом! Дело в том, что они не мылись не то что в бане, а вообще и отродясь! Медичку было решено, общим сходом, предать полному остракизму за посягательство на вековые устои самобытного народа. За медичку вступился предпоссовета, и, когда они удирали в сторону пограничников на мотонартах, председателю случайно прострелили седалищный нерв. Председатель, вылечившись, охромел, и его комиссовали на инвалидность.

В Арктический посёлок прислали нового председателя, который пил горькую похлеще местных жителей, чем был им очень люб! Они считали его «в доску своим парнем» и доверяли ему беспредельно! Вот этот-то «свой парень» по пьяной лавочке купил, согласно купчей, огромный дизель-электроход, случайно севший на мель на траверсе посёлка. Руководители флота, которому принадлежал корабль, поили председателя до столбняка целый месяц, а по его прошествии он подписал купчую, заверенную привезённым для этого случая на вертолёте нотариусом. Всё шло хорошо. Но когда запасы спиртного пополнять стало нечем, нагрянула экологическая, рыбная и другие комиссии и оштрафовали несчастный колхоз на всю сумму дотации, которую им выписывало государство. Всё было, как на чудесном конвейере: дотация приходила на счета колхоза, деньги в одночасье пересылали на счета карательных органов и колхоз ещё оставался должным приставам!