Юрий Рост - Эверест-82

• Название: Эверест-82
• Автор: Юрий Рост
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Авторы книги — журналист Юрий Рост и участники экспедиции на Эверест — рассказывают о первом восхождении советских альпинистов на высочайшую вершину мира.

---

Фотографирую Юру Голодова с флагом СССР, флагами Непала и ООН. Юра стоит на вершине в позе Тенцинга Норгея, правая нога его на вершине, под левой рукой видна стена пика Лхоцзе. Юра разворачивает трепещущий на ветру пионерский флажок — мы выполнили поручение пионеров Белоруссии. Флаги СССР, Непала и ООН прикрепляем к баллонам на вершине, портрет Николая Рериха устанавливаем рядом, значок ТАСС прикрепляем к одному из вымпелов.

Фотографируем каждый друг друга, снимаем круговую панораму. Почти час провели мы на вершине Эвереста, время пролетело незаметно. Напоследок сняли кислородные маски и подышали воздухом Эвереста.

Вот и все! Цель достигнута, поручения выполнены. Теперь — быстрее вниз!

Юрий Голодов. Победа в День Победы

Все позади — жесточайший отбор кандидатов в Гималайскую экспедицию, усиленные тренировки, строгий режим, углубленные медицинские обследования. В подготовительном периоде было затрачено много физических сил и эмоциональной энергии. Тяжело было не в самой экспедиции, не во время изнурительных, многократных выходов вверх-вниз. В горах, которым отдано 20 лет жизни, для меня все просто и ясно. Горы все ставят на свои места, они выявляют «кто есть кто». Трудность подготовительного периода для меня заключалась в том, что отстаивать свои права пришлось среди своих же ребят, алмаатинцев.

Я еду в экспедицию как оператор высотных съемок, но уже в базовом лагере Евгений Игоревич Тамм говорит мне:

— Ты мне нужен здесь как спортсмен. И это еще больше вдохновляет меня, вселяет уверенность в собственные силы. Эверест должен быть покорен во что бы то ни стало. Без этого я не смогу покинуть Гималаи, вернуться домой. Здесь я должен доказать всем и самому себе, на что способен!

И началась работа, тяжелейшая работа по установке и оборудованию промежуточных лагерей, переноске в них грузов.

Я работаю в четверке, возглавляемой В. Онищенко. Кроме меня в группе В. Хомутов и А. Москальцов. На первый взгляд состав нашей группы разномастный — в ней представители двух альпинистских поколений, трех альпинистских школ, трех городов.

Вячеслав Онищенко — москвич, «трудовец», замечательный альпинист и скалолаз, много ходил с Б. Т. Романовым, имеет богатейший опыт прохождения скальных и технических маршрутов, представитель старшего поколения альпинистов. Валерий Хомутов-тоже москвич, но представитель школы высотников из «Буревестника». Алексей Москальцов — харьковчанин, потомственный альпинист, в 20 лет стал мастером спорта СССР по скалолазанию, тяготеет к маршрутам технически сложным и только за 2 года до экспедиции в Гималаи сделал свои первые восхождения на высокие горы.

С первых дней работы в экспедиции в группе налаживается дружеская, доброжелательная атмосфера. И когда в самом начале работы экспедиции заболевает Е. Ильинский, Слава Онищенко выражает опасение, что меня могут перекинуть в группу алмаатинцев. Я его успокаиваю, Слава доволен, довольны все ребята. Ведь мы успели сработаться, подружиться.

Я работаю в связке с Лешей Москальцовым. Считаю, мне здорово повезло. Леша великолепный парень и сильный спортсмен. Вместо 12–15 кг., переносимых участниками экспедиции, мы с ним во время второго выхода в конце марта несем на высоте 7100 по 22 кг.

А темп работы всей группы задает Слава Онищенко. Он немногословен — и это прекрасное качество руководителя. Порой он только своими действиями дает знать, как надо поступать в данной ситуации, что делать. И мы понимаем Славу, он понимает нас.

Мы работали как вспомогатели, не имея разрешения на штурм вершины. Наша задача состояла в участии в обработке маршрута, установке лагеря V, а далее-вниз… Тем, кто был в первых 3 группах, естественно, было морально легче. Они обрабатывают маршрут, участвуют в забросках и идут на восхождение. Они знают свои возможности, они могут распределить свои силы на длительный этап подготовительных работ на пути к вершине. Нам же было не до — чактических выкладок. Необходимо было показать себя, дать понять руководству, что и мы можем после обработки маршрута идти на вершину.

Однако не все складывается так удачно, как хотелось бы. Надо мной как будто бы все время висел злой рок.

В начале апреля в лагере II внезапно заболевает руководитель нашей четверки Слава Онищенко. Самоотверженная работа, вынужденное переохлаждение дают о себе знать. Для спасения его жизни необходим немедленный спуск, что мы и делаем. Руководство четверкой возлагается на В. Хомутова, и к нам в группу добавляют москвича В. Пучкова. И вновь работа продолжается.

Нам предстоит серьезная и ответственная задача по установке и оборудованию лагеря IV. А сами для себя мы думаем попытаться установить лагерь V и… штурмовать вершину.

18 апреля мы с Лешей выходим на отметку 8250 м., устанавливаем палатку, остаемся в ней ночевать. Это первая наша с ним серьезная победа! Мы первые из советских альпинистов, ночевавших на такой высоте! И у нас еще было достаточно сил идти выше.

19-го утром проснулись оттого, что мерзнут ноги. В палатке — минус 27°. Так что же в таком случае на «улице»? Нехотя вылезаем из спальных мешков. После завтрака проводим ревизию имеющегося в лагере снаряжения, отбираем то, что нам понадобится для дальнейшей обработки маршрута. Но часть снаряжения находится вне палатки, в 20 м. ниже. Мне предстоит идти за ним, так как я нахожусь ближе к выходу (площадка под палаткой настолько узка, что лишнее перемещение недопустимо). Вне палатки настолько холодно, что решил подключить кислород. Забрав груз, которого набралось почти 20 кг., поднимаюсь к палатке. Остается 3 м. Очередной раз натягиваю перила и… лечу вниз. Крюк не выдержал — слишком большая была нагрузка. Пролетел метров 5–6, не более. Зависаю на предыдущем крюке, упираясь одной ногой в небольшой скальный выступ. Действую согласно своим установившимся принципам-никогда не поддаваться панике, сначала подумать, потом лишь что-то предпринимать. «Стоять» неудобно-мешает рюкзак. Понимаю, что один ничего не сделаю, зову Алексея. Ничего не подозревающий Леша высунул голову из палатки и нетерпеливо спросил:

— Где ты? Ну что там еще?

Но увидев, что конца перильной веревки и крюка на площадке нет, все понял, засуетился, но при этом не забыл дать мне ценный совет-упереться рюкзаком в скалу. Действительно, так легче стоять. Через некоторое время Леше удается забить в разрушенные скалы крюк и организовать страховку, с помощью которой я вылезаю на площадку. Вроде бы все обошлось благополучно, за исключением небольших ушибов и ссадин. Вновь проверяем снаряжение. Оказалось, что веревок достаточно, но очень мало крючьев и всего лишь один карабин. Для дальнейшего подъема это далеко не достаточно. Где-то произошел просчет. И все же идем вверх.

Леша уходит навешивать перила, я остаюсь на страховке. После 12 часов к нам подошли ночевавшие в лагере III Хомутов и Пучков, принесли дополнительный кислород и питание. Вчетвером расширяем площадку под палаткой, устанавливаем ее, «создаем в ней уют», после чего уходим в лагерь III. 20 апреля мы с Алексеем вновь делаем ходку в лагерь IV с кислородом, во время которой я почувствовал сильную боль в правом плечевом суставе-результат вчерашнего падения. Леша работает впереди, я отстаю, сначала ненамного, а потом значительно. Тем не менее минимальная задача нашей группы выполнена. Мы установили лагерь IV, каждый сделал по 2 грузовых ходки. А максимальную задачу, которую мы поставили сами для себя (установить лагерь V и выше), выполнить не удалось. Теперь мы в общей очереди, но последние…

Наконец-то настало то долгожданное утро 4 мая. Мы с Москальцовым выходим из базового лагеря на штурм Эвереста. Хомутов и Пучков должны были выйти на следующий день.

Утром мы встали, как обычно, до 5 часов. Весь лагерь уже на ногах. В лагере уже выработалась особая церемония проводов уходящих на восхождение. На улице минус 10°. Все собрались в кают-компании и ожидают нас. Я, одевшись, захожу в палатку к Леше. Он неторопливо надевает гамаши, сосредоточен. На мое «надо поторапливаться к столу» ответил односложно:

— Уже готов.

В кают-компании чувствуется некоторая напряженность, вполне соответствующая предстоящим волнениям. Мы с Лешей сели за стол и молча стали есть молочную овсяную кашу. Володя Воскобойников подал поджаренные сосиски. Все смотрят на нас и лишь изредка приглушенно переговариваются. Заходит Тамм и, как всегда, тихо усаживается где-то в глубине палатки, не нарушая общей церемонии поглощения пищи. Мне становится неловко находиться в центре внимания. Наблюдаю за Лешей. Он суетится, кашу не доел, съел лишь пару сосисок. Быстро выпиваем кофе и выходим из палатки.

«Киношники» уже наладили свою киноаппаратуру. Снимают. Тамм помогает мне надеть рюкзак. Тепло прощаемся со всем. На некоторое время наступает тишина. Задымилась ритуальная печка. Запах горящего можжевельника быстро распространяется по лагерю. И тут я замечаю, что Алексея нет рядом. Он уже обошел печку справа, пошел, не оглядываясь, вниз по осыпной морене по направлению к ледопаду Кхумбу. Прохожу мимо печки, провожу рукой по ее холодным стенам, вдыхаю терпкий аромат сгораемого можжевельника, спускаюсь за Алексеем.