Тэд Уильямс - Война Цветов

• Название: Война Цветов
• Автор: Тэд Уильямс
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028062-9, 5-9577-1715-0

Война Цветов началась и ей, кровавой, жестокой, мало подходит столь нежное название!

Ведь королевство фэйри давно уже изменилось — и из сказочного стало попросту страшным.

В бой идут призраки, гоблины, тролли, упыри — порождения ночного кошмара, не знающие жалости, противостоящие же им Светлые Эльфы выглядят какими угодно, только не «светлыми».

И в центре этого вселенского хаоса внезапно оказывается очень странный человек — рок-музыкант, заброшенный в магический мир по чистой случайности, и теперь вынужденный учиться в нем выживать...

---

Пока он разглядывал эльфов высшего класса и куда более экзотических пролетариев, Поппи достала из сумки нечто вроде серебряной волшебной палочки, проговорила что-то в нее и сказала:

— Сейчас они будут здесь.

— Кто они?

— Работники прокатной фирмы, глупыш. Думаю, лучше подождать их снаружи.

— Тогда я еще раз в сортир слетаю, — объявила Кочерыжка. — Извините за прямоту, но с природой не поспоришь. — К удивлению Тео, она не стала снижаться до уровня двери, а понеслась куда-то футах в десяти над землей и нырнула в отверстие небольшого ящика, прикрепленного к стене, как скворечник. Тео, побывав в поездном туалете, спрашивал себя, какие же удобства предусмотрены для эльфов Кочерыжкиного размера — теперь он, кажется, получил ответ.

— Эта летуница вам больше, чем друг? — внезапно спросила Поппи. — Ваша возлюбленная?

— Кочерыжка? — опешил он. Разве то, что он раз в сто больше нее, не делает ответ очевидным? — Нет, она просто мой друг. — Он почувствовал себя предателем. — Очень близкий друг. Она много для меня сделала.

— А-а, — удовлетворенно кивнула Поппи. — А другие?

— Что другие?

— Есть у вас кто-то — дома или еще где-нибудь?

Он подумал о Кэт, такой далекой и, безусловно, счастливой оттого, что она не с ним.

— Нет. Сейчас нет.

Поппи просияла и тут же посуровела.

— Вы, должно быть, считаете меня дурочкой.

— Ну что вы. Для нас вы просто находка.

— Я... — Она отвела глаза. — Я должна кое в чем вам признаться. Потому что вы мне нравитесь, и я не хочу, чтобы вы думали...

«О Боже, — подумал он. — Она только что позвонила своим, и они едут сюда, чтобы арестовать меня и подвергнуть пыткам в своем дьявольском застенке».

— Признаться? — Голос у него звучал не так твердо, как ему бы хотелось.

— Да. Мне сто пять лет.

— Что-что?

— Мне сто пять. — Она по-прежнему не смотрела ему в глаза. — Я просто хочу, чтобы вы это знали. Потому что вы мне правда нравитесь. А теперь вы меня, вероятно, возненавидите.

Тео молча смотрел на нее.

— Я знаю, что выгляжу старше. Иногда. Родители считают меня ребенком, но они ошибаются — у меня уже было много любовников. Но я не хочу, чтобы вы узнали об этом случайно и решили, что я вас обманывала. Я не в университете учусь, как вы, может быть, подумали, а в последнем классе академии «Лебяжий пух». Но я достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, а значит, не такая уж и девчонка. — Она наконец подняла глаза, и ошарашенное лицо Тео, видимо, ее озадачило. — Я не хочу этим сказать, что вы обязаны жениться на мне! — Она чуть-чуть прищурила свои невероятные глазищи. — Ну, а вам сколько?

Его спасло возвращение Кочерыжки.

— Ну вот, мои почки снова вздохнули свободно. Пошли?

Над привокзальной площадью смеркалось. В городе зажигались фонари и рекламы, но светились они не так ярко, как в родном мире Тео — скорее серебристые, чем белые, и какие-то... колдовские, что ли. Когда вдобавок к этим огням у тротуара притормозил серый, как туман, и тихий, как ладья Харона, лимузин, Тео подскочил на месте. Водитель вышел, и Тео снова вздрогнул при виде знакомого, как ему показалось, лошадиного лица.

Нет, это не Вереск, а другой дун. Вереск говорил, среди них много шоферов.

— Это вы желаете ехать в Город? — Его зеленоватую кожу густо усеивали белые пежины — видно, порода такая, решил Тео. Серая форма под вокзальными фонарями отсвечивала почти таким же перламутром, как сам автомобиль. — Мне нужно, чтобы кто-нибудь расписался.

— Я уже сказала им, кто я! — ощетинилась Поппи.

— Не извольте обижаться, барышня, такие уж в наше время порядки. Стыд и срам, конечно, но что поделаешь. — Он сокрушенно покивал безглазой головой и достал из кармана кителя книжечку в кожаном переплете. — Простая формальность. — Он раскрыл книжку на пустой, как показалось Тео, странице. Поппи пару секунд подержала над ней свою руку, и шофер, кивнув, спрятал книжку обратно. Вся эта магическая церемония так напоминала считывание штрих-кода, что Тео для разнообразия поразился не эльфийским странностям, а своим, родимым.

Чемоданы Поппи уложили в багажник, пассажиры разместились в просторном заднем отделении, и лимузин тронулся. Тео смотрел в окно, проверяя, не следит ли кто за ним, но в толпе, снующей туда-сюда в искусственном лунном свете, никто как будто не обращал на него внимания.

— От нас до Города часа три езды, — сказал шофер. — Не хотите ли послушать музыку?

— Да, пожалуйста, — сказала Поппи, и вот откуда ни возьмись — вернее, из скрытых динамиков, но Тео никак не мог отвязаться от теории «откуда ни возьмись» — зазвучала грустная мелодия. Музыка, говоря условно, занимала середину треугольника, одну сторону которого составляли арабские флейты, другую — ксилофон, вызванивающий польку с многочисленными вариациями, а третью — шум бегущей воды. Тео прислушивался к ней с жадностью. Музыка завораживала в почти буквальном смысле — его как будто гипнотизировали, но происходило это приятнейшим для него образом. Одна мелодия кончилась, и началась другая, еще более невероятная: что-то вроде «Дэнни-боя» в десять раз медленнее нормального темпа, аранжированного для гонга и ситара. Она сопровождалась вокалом, шепотом уходящего гелия — голос словно посылал последнюю весть перед тем, как удалиться в пустоту космоса. Единственные слова, которые разобрал Тео, были «вдаль-вдаль-вдаль, в зеркальный хрусталь, как жаль...».

— Мне нравится этот мотивчик, — прощебетала Поппи. — Непонятно только, что с ними случилось.

— Авторы одного хита? — догадался Тео.

Поппи, несмотря на то что третий пассажир у них был не больше волнистого попугайчика, сидела вплотную к нему и отодвигаться явно не собиралась. Ему стоило большого труда не коснуться ее; твердая женская нога, прижатая к его собственной, в Эльфландии действовала не хуже, чем в доброй старой Морталии.

«Но ведь ей уже сто пять стукнуло! Она мне в прабабки годится — ей вообще давно помереть пора!» Самая мысль о романтических отношениях с ней должна была напомнить ему фильм «Гарольд и Мод» или тот другой, с Урсулой Андрее, где ей миллион лет и она в конце превращается в мумию, — но думать об этом почему-то не хотелось. И правильно. Поппи ведь не старуха, вернувшая себе молодость с помощью магии. Она на самом деле молода, только не по человеческим стандартам. «Настоящая проблема не в этом, а в том, что она дочь какого-то видного миллионера и при этом еще в школе учится. Будто у них и без того мало поводов, чтобы прикончить меня».

Он посмотрел на Кочерыжку, чувствуя себя виноватым оттого, что снова каким-то образом взял Поппи Дурман за руку — хуже того, оставил ее в своей, уже осознав этот факт, — но та свила себе гнездышко в углу сиденья, использовав для этого шляпку Поппи, и, судя по всему, намеревалась соснуть.

«Ну, спасибо, — подумал он с обидой. — Бросила меня на произвол судьбы — разбирайся как знаешь».

— Вы не могли бы открыть верх? — шевельнувшись рядом, спросила Поппи.

Он понял, что она обращается не к нему, а к невидимому шоферу, только когда в потолке открылся люк. Небо над ними переливалось текучим огнем, словно осуществленное видение Ван Гога.

— В этой части света всегда так красиво, — сказала Поппи. — Дождаться не могу, когда мы выберемся из города.

— Почему? — промямлил ошеломленный небесной иллюминацией Тео.

— Ну, сейчас всюду столько строят. Все эти прожектора, фонари, даже неба толком не увидишь. — Она еще теснее прижалась к нему. — Я вам нравлюсь хоть немного, Тео? Скажите правду.

— Да. Конечно. Вы очень милая... девушка.

— Так только о «Цветущих веточках» говорят, — капризно протянула она. — О девицах, которые устраивают благотворительные базары в пользу голодающих гоблинов.

— Вы к тому же очень красивы и сами об этом знаете.

— Правда? — Она потерлась щекой о его плечо, как угревшаяся кошечка. — Это уже лучше. И вам хотелось бы заняться со мной любовью?

Он перевел дух.

— Не думаю, что это хорошая мысль, Поппи. Я... — Какие клише применяются у них в таких случаях? Поди знай. Но ведь то, что он собирается ей сказать, чистая правда. — Я не тот, с кем стоит завязывать отношения в данный момент. Но вы просто прелесть, и я по-настоящему рад, что мы встретились.

Она приподняла голову и уставилась на него этими своими глазами, темными даже при свете звездного пожара.

— Нет, в самом деле? Вы не потому это говорите, что мне сто пять лет?

— В самом деле, — кивнул он.

— Это хорошо. — Она снова устроилась поудобнее. — Ведь нам совсем необязательно торопиться. Я не хочу, чтобы вы потом ушли. Мужчины всегда уходят — то есть те, которые мне небезразличны, есть и такие, которых даже черным железом не отпугнешь. — Она улыбнулась, не открывая глаз, и прикрыла зевнувший рот — хмель у нее, видно, не совсем еще выветрился. — Извините. Все говорят, что лексикон у меня ужасный. — Она зевнула, уже не скрываясь. — Я, пожалуй, посплю немножко. День был такой хлопотливый...