Джульет МакКенна - Клятва воина

• Название: Клятва воина
• Автор: Джульет МакКенна
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001

Это – мир Эйнарина.

Мир, в котором правит магия. Магия, подвластная лишь избранным – живущим вдали от людских забот и надежд. Магия великих мастеров, познающих в уединении загадочного острова Хадрумала тайны стихий и секреты морских обитателей.

Мир, в котором настоящее неразрывно связано с прошлым, а прошлое – с будущим. Но до поры до времени прошлое молчало…

До поры, когда снова подняли голову эльетиммы – маги Ледяных островов и на этот раз Сила их, пришедшая из прошлого, могучая и безжалостная, черной бедою грозит будущему Эйнарина.

И тогда воину Райшеду приказано было сопровождать загадочного чародея в смертельно опасный путь – в путь, в конце коего – магический поединок с колдунами Ледяных островов.

Ибо некогда Райшед поклялся отомстить им за гибель своего друга. И теперь от исполнения этой клятвы зависит судьба не только воина, но и всего Эйнарина.

---

Она уставилась в потолок, ее мысли были явно заняты чем-то другим. Я не утерпел и спросил напрямик:

– Когда ты расскажешь Шек Кулу о Каеске и ее маге?

– А? Что? – оглянулась Ляо, взяв кувшин с фруктовым соком. – Вы, жители материка, отмечаете только солнце или какая луна стоит выше, не так ли? Ты знаешь время своего рождения? Мы могли бы составить карту твоих звезд, если знаешь…

Из всех неуместных вопросов, которыми могла заинтересоваться Ляо, тот факт, что я родился под Малой луной, казался наиболее бессмысленным.

– Каеска и маг напали на меня сегодня, погляди на мою ногу. Меня могли убить. Каеска использовала яды, травила птиц и рыб.

Я похолодел от ужаса. Где ползала эта гадюка, пока мы с Сезарром срывали ее планы в саду? Любой напиток, стоявший в комнатах, может быть отравлен. Я выбил фарфоровую чашку из рук Ляо. Чашка разбилась, и липкий сок забрызгал нас обоих. К счастью, Ляо так опешила, что даже забыла меня отчитать.

Проклиная боль в ноге, я встал на колени, макнул палец в лужицу сока, помазал им губу и стал лихорадочно ждать какого-то жжения или онемения, что выдало бы наличие отравы. А затем рассказал изумленной Ляо, до чего богатым на события был этот мой день.

– Я принесу тебе свежий сок с кухни, тогда мы будем уверены, что он безопасен.

Я немедля вышел, твердо решив, что Ляо должна обвинить Каеску как можно скорее. Я отказывался и дальше терпеть неуверенность и страх.

Вернувшись, я обнаружил Ляо в ванной комнате – она сдирала свою окровавленную и забрызганную соком одежду. Я протянул ей чашку и удалился в некотором смущении. Было довольно легко игнорировать ее соблазнительные формы, когда я думал, что любая рука, коснувшаяся ее, будет мгновенно отрублена разгневанным воеводой. Казалось, ее утренние откровения сняли оковы с моих желаний – старый пес проснулся и лаял. К счастью, Ляо этого еще не поняла. Она вышла в небрежно подпоясанном желтом халате на голое тело и с замотанными в шелковый шарф волосами. Лицо ее по-прежнему было задумчивым.

– Как только улучишь минутку, попроси у Сезарра растительного масла, ладно? Только первой выжимки, понимаешь? Я знаю, у Гар оно есть.

Удивляясь, почему разговор вдруг свернул к приправам, я тем не менее кивнул и отвернулся, дабы смотреть на что-нибудь другое.

– Да, такое гораздо вкуснее.

– Райшед! – чуть не захлебнулась хохотом Ляо.

Я обернулся: она так покраснела, что даже цвет ее кожи не мог этого скрыть.

– Не думала, что вы, на материке, увлекаетесь такими вещами!

Я неуверенно посмотрел на нее.

– О чем ты?

Ляо потерла губы. Она уже улыбалась, хотя в глазах ее все еще плясало изумление.

– А ты?

С минуту мы глядели друг на друга, шум веселья в саду вторгался в тишину комнаты.

– Маслом первой выжимки мы приправляем свежие овощи, – осторожно произнес я. – А вы?

– Предохраняемся от зачатия! – захихикала Ляо, прижимая ладони к щекам. – Мне надо чуть больше времени, чтобы подумать о ребенке. Я же видела, как он достался Мали!

Настала моя очередь покраснеть, и я выругался, почувствовав, что щеки обдало жаром.

– А что делают ваши женщины на материке, – у Ляо озорно заблестели глаза, – чтобы оставаться без ребенка?

Я нервно пригладил волосы.

– Не знаю.

Я придушил внезапное воспоминание о горшке соленой кедровой смолы, которую дал мне отец в своей мастерской вместе с откровенным разговором на следующий день после того, как я положил свои первые бакенбарды на алтарь Мизаена.

Ляо подвинулась ближе и положила пальцы на мою голую руку. От ее прикосновения волосы у меня встопорщились как у собаки.

– Коли на то пошло, – промурлыкала она, – что вы, на материке, делаете…

Громкий стук в дверь прервал ее. Сезарр просунул голову в комнату.

– Дерево будет сажаться на восходе луны, – сообщил он Ляо, прежде чем снова исчезнуть.

Нить между нами оборвалась.

– Приготовь мне голубое платье и шаль с узором из перьев, – живо распорядилась Ляо. – Я иду мыть волосы.

Не зная, то ли проклинать Сезарра, то ли благословлять его, я подобрал ей наряд и был приятно удивлен, что мне тоже разрешили вымыться и облачиться в новую одежду – зеленую тунику и шаровары, занесенные Гривалом, – видимо, подарок от Мали.

Когда убывающая половинка Большой луны взошла над горизонтом, заливая черный камень дворца холодным голубоватым светом, я вслед за Ляо спустился во внутренний сад, в сердце резиденции. Я держался близко к своей госпоже, готовый выслушать указание или замечание, так как воздух в саду был насыщен ожиданием и ощущением ритуала. Вдоль стен выстроились домашние рабы, молчаливые и почтительные. Ляо остановилась рядом с Гар, и мы с Сезарром обменялись мгновенными взглядами. Он едва заметно наклонил голову, и я увидел Каеску на другой стороне сада. За ней, чуть покачиваясь, стоял Ирит – рот безвольно приоткрыт, глаза безжизненные. Эльетимм стоял возле Каески – волосы поразительно белые в ночи, зубы сжаты. Он уставился на меня с ненавистью, ощутимой даже через разделяющее нас расстояние. Я коснулся плеча Ляо и слегка наклонился вперед.

– Знаю, – прошептала она, – жди.

Дальняя дверь распахнулась, и Шек Кул вышел в сад. Гривал рядом с ним нес серебряную чашу, накрытую шелковой салфеткой.

Чуть отведя назад голову, Ляо прошептала мне:

– Это… – она силилась найти нужное тормалинское слово, – это выходит с ребенком, кормит его в лоне.

– Послед.

Какое счастье, что я не Гривал. Моя решимость убраться отсюда подальше, прежде чем Ляо соберется рожать, мгновенно удвоилась.

Шек Кул был в простой зеленой тунике; он без всяких церемонии выкопал глубокую яму в центре группы из пяти деревьев разной высоты. Гривал вывалил в яму свою ношу, а затем кто-то из садовников принес новое молодое деревце, которое Шек Кул посадил с удивительной сноровкой и ногой утрамбовал тучную черную почву. Низко поклонившись, садовник заговорил с воеводой, и тот бросил пораженный и неприветливый взгляд на Каеску. Женщина упорно смотрела в землю, а Ляо насторожилась.

Гар повернула голову, чтобы поймать мой взгляд.

– Рост этого дерева расскажет нам о здоровье и нраве ребенка. А его листья будут использованы для предсказаний.

Я кивнул, не собираясь признаваться, что редко слышал нечто, столь же неправдоподобное.

Ляо снова пошевелилась и, когда Шек Кул вытер руки о полотенце, поданное управляющим, шагнула вперед. Шепот удивления пробежал среди собравшихся, и Ляо вскинула подбородок – истинная жена воеводы.

– О муж мой, так же как ты исполняешь свой долг, чтобы защитить нашего нового сына, надежду владения, так и я должна противостоять серьезной опасности, что гнездится здесь, у нас, как ядовитая змея.

Ее ясный голос отразился от высоких каменных стен, и Каеска тотчас подняла голову. Ее расширенные глаза застыли в безжалостном свете луны – она в ужасе уставилась на Ляо.

– Я обвиняю Каеску Данак в подкупе колдовства для продвижения ее планов убить нашего сына и вернуть ей статус Первой жены с ребенком, рожденным колдовством.

В голосе Ляо не было торжества, не было ничего из ее утреннего ликования, только одно неумолимое звучание правды. Все вокруг нас разом ахнули и испуганно зашептались.

Шек Кул поднял руку. Воцарилась мертвая тишина.

– Преступление, в котором ты обвиняешь, карается смертью. – Он обращался непосредственно к Ляо, словно она была тут одна. – Каково твое доказательство?

Ляо указала за свое плечо.

– Слово моего личного раба.

Все взоры устремились на меня, и я стоял, неподвижный, бесстрастный, а сам лихорадочно ждал, что будет дальше.

Воевода посмотрел на Каеску, потом изучающе – на меня. Все кругом затаили дыхание.

– Я выслушаю это дело завтра на закате солнца, – объявил он, бросив наконец полотенце Гривалу.

Едва Шек Кул вернулся во дворец, как толпа загалдела. Ляо пошла впереди меня обратно к лестнице, а я изо всех сил старался держать Каеску в поле зрения. Это было совсем не то, чего я ожидал.

– А что с Каеской? – Я огляделся, тщетно выискивая стражников или домашних рабов. – Где ее будут держать? Где темница воеводы?

Остановясь на ступеньке, Ляо повернулась и посмотрела на меня сверху вниз.

– Каеску никуда не заточат. – В ее тоне слышалось недоумение. – Домашняя Стража будет начеку, этого хватит, чтобы удержать ее от любых глупостей.

– Почему же нет? – горячился я. – О чем Шек Кул думает? Теперь она знает, что ее раскусили, и у нее впереди вся ночь и весь день, чтобы сотворить любое зло, какое она пожелает!

– Но не в то время, когда все глаза следят за ней, зная, что она обвинена, – к моему удивлению, заметил Сезарр. – И Шек Кул выслушает это дело как можно скорее, в самом начале дня, следующего за обвинением.