Джулия Джонс - Чародей и дурак

• Название: Чародей и дурак
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01596-4

Настал последний час — час войны и предательства, час мучительного выбора — час, когда Добро и Зло сойдутся в последней битве. Настал час, когда исполняется таинственное пророчество. В неприступной твердыне Брен плетет свои черные сети безумный король — убийца Кайлок. Но посланный пророчеством воин Света, юный Джек, уже познал свое предназначение. Скоро эти двое встретятся в поединке, исход которого способен изменить закон самой Судьбы…

---

— Годится, — сказал Джек. — Пошли.

Далеко идти им не было нужды. Городской дом лорда Кравина стоял меньше чем в лиге от восточной стены. По совету Хвата они решили не подходить к нему слишком близко и держаться несколько южнее. На маленькой площади, где торговцы уже убирали товары на ночь, Джек принялся бродить между лотками. Начал моросить мелкий дождик, и лоточники обоего пола работали в спешке, опасаясь, как бы их добро не промокло.

Мимо зеленщиков и виноторговцев Джек пробрался к деревянному ларьку пирожника. Лысый человечек торопливо укладывал плюшки на укрытый сверху поднос и сказал, не поднимая глаз:

— Я никогда не подаю, приятель. Все остатки идут жениным свиньям.

— Везет же этим свинкам.

— Да уж. Жена нянчится с ними, точно с родными детьми. Она кожу с меня сдерет, ежели я заявлюсь домой без черствых пирожных.

— Хорошо ли идет ваша торговля? — Джек увидел, что Таул движется к нему, и легким знаком велел ему держаться подальше. Пирожник загружал уже второй поднос.

— Дела пошли малость получше с тех пор, как открыли ворота. Но больших денег у людей все равно нет, да и зерно на исходе. Скоро мне не из чего станет печь, кроме как из свежего воздуха.

— А при герцоге-то, говорят, было лучше.

Рука пирожника, задрожав, замерла в воздухе.

— Я ничего такого не говорил.

Джек понял, что пирожник принял его за шпиона. Что ж, это можно обратить себе на пользу.

— Впрочем, если вспомнить, что творится во дворце, то королю, понятное дело, недосуг заниматься городом.

— Не знаю я, что творится во дворце. Слухи, конечно, всякие ходят, но мне до них дела нет. — Пирожник побросал остатки на поднос как попало, сложил подносы на тележку и взялся за оглобли. — Ну, мне пора. Жена ждет.

Джек схватил его за руку и сжал.

— Какие слухи до вас дошли?

Пирожник был ростом с ребенка, и косточки у него были хрупкие, как палочки. Жаль его, но делать нечего: время не терпит.

— Говорят, будто Кайлок убивает всех вельмож, которые идут ему поперек. А лорд Баралис — демон и питается младенцами, и во дворце всем заправляет одна сумасшедшая беззубая баба. — Пирожник, хоть и напуганный, выложил все это не без удовольствия и выдернул руку. Джек отпустил его.

— Лорд Кравин тоже среди тех, кого Кайлок убил?

Пирожник впрягся в тележку.

— Его уж давно повесили. Повесили, четвертовали и оставили гнить на стене. — Торговец устремился прочь, таща за собой тележку.

Джек не стал его задерживать, но вдруг смекнул что-то и крикнул вслед пирожнику:

— А как звать ту женщину, которая теперь главная во дворце?

— Грил. Ее сестра держит бордель на южной стороне.

— Как зовут сестру?

— Не помню. — Пирожника почти не было слышно за скрипом тележки. — На «Туго» начинается.

Джек испытал разочарование. Ничего ценного он не узнал. Лорд Кравин умер и уже не может быть им полезен. Остается идти разыскивать безымянную содержательницу борделя в городе, где этих заведений полным-полно.

Тяжело ступая, он вернулся к Таулу. Мелкий дождик перешел в снег. Мягкие хлопья оседали на волосах и проникали за ворот. Таул молча выслушал рассказ Джека, но при упоминании о содержательнице борделя глаза рыцаря сузились, как щелки.

— На «Туго», говоришь, начинается? — Джек кивнул. — Тугосумка, — как ругательство бросил Таул.

Обвислая шляпа не помешала ему принять вид человека, с которым лучше не связываться.

— Так ты ее знаешь?

— Она меня чуть не уморила. — Таул обернулся к Хвату, маячившему на той стороне площади, и поманил его к себе.

Тот примчался, прыгая по грязи с грацией танцора.

— Ну, что тут у вас? — картинно остановившись, спросил он.

— Мы идем навестить одну старую знакомую — думаю, и ты не откажешься.

За дверью слышался скребущий звук. Точно крысы — но для них слишком высоко.

Мелли только что сняла лубок, чтобы почесать невыносимо зудящую руку. В тусклом свете, что сочился из-под двери, она с трудом различала очертания своего предплечья. Под кожей выпирал костяной нарост. Перелом срастался, но не так, как надо, и Мелли знала, что ее рука никогда уже не станет прежней. Лекарь мог бы еще поправить дело, но каждый проходящий день укреплял криво сросшуюся кость.

Мелли вела в уме счет дням, прошедшим после последнего посещения Кайлока. Нынче восьмой. Когда через две ночи Кайлок опять придет к ней, ей авось удастся провести его еще раз. Уже неделю она копила объедки — то яблоко, то кусочек куриного жира — и складывала их под кровать. В урочный день она намажет этой гнилью свою одежду и натрет ляжки. А если эта вонь не отпугнет короля, Мелли скажет, что у нее дурная болезнь или что-нибудь еще хуже.

Даме не подобает так поступать, но Кайлок не заслуживает благородного обхождения.

Мелли была весьма довольна своим планом, а поскольку к ней на этих днях никто, кроме стражи, не входил, разоблачение ей не грозило.

Царапанье за дверью вдруг прекратилось, и у Мелли слегка свело живот. Со времени родов страх первым делом отзывался у нее в животе. Несколько мгновений было тихо, но под дверью двигалась чья-то тень. Кто это — Кайлок? Или Грил? Мелли нащупала лубок и стала прилаживать его обратно — она чувствовала себя слишком уязвимой со сломанной костью на виду. Зажав конец бинта зубами, Мелли наматывала его левой рукой. Ей приходилось действовать медленно — любое резкое движение могло вновь нарушить наложенную повязку.

— Да вы никак доктором заделались.

Мелли подняла глаза — на пороге стоял Баралис. Она не слышала, как он вошел. Он поднял лампу повыше.

— Неужели никто другой не занимался вашей рукой?

— Неужели никто до сих пор не перерезал вам горло?

Баралис рассмеялся — без всякой злости.

— Экая гордячка. А я-то думал, что пять месяцев заточения затупили ваш язычок.

При звуках этого густого, мелодичного голоса Мелли вспомнились пальцы, бегущие вдоль ее хребта… Глубокое дыхание… пьянящий, завлекающий запах. А ведь сейчас они оказались наедине впервые с того дня в замке Харвелл, когда он запер ее в кладовой. С тех пор прошло больше года — отчего же она помнит все так, будто это было вчера? Живот остерегал ее, но голова кружилась, словно во хмелю.

Заставив себя остаться спокойной, Мелли продолжала приматывать лубок.

— Дайте-ка взглянуть, — сказал неслышно подошедший Баралис.

Она отпрянула. Другое воспоминание, старше и слабее первого, коснулось ее вместе со знакомым запахом. Рука на шелке платья… детского платья. Та жесткая ткань уже десять лет как вышла из моды.

— Неужто вы боитесь меня? — насмешливо спросил Баралис. — Не бойтесь, я не Кайлок и не нахожу удовольствия в том, чтобы мучить других.

— Это верно. Вы черпаете удовольствие в куда более худших вещах. — Мелли дрожала, и ложные схватки сводили ее пустой живот. — Что вы сделали с моим ребенком?

Баралис завладел ее рукой. Бинты размотались, и лубок упал на постель.

— Вы сами знаете что. Он умер.

Он. Мелли закрыла глаза. Значит, у нее родился сын. Узнать это — все равно что лишиться ребенка заново. К ней вернулась память о том первом утре: горло сжалось, а следом и живот. Груди, в которых два дня как иссякло молоко, отозвались острой, дурманящей болью. Ей страстно хотелось вырваться — но Баралис держал крепко, и рука могла сломаться снова.

Баралис провел пальцем по вздутию на месте перелома. Его ногти, хоть и тщательно подпиленные, казались все же слишком длинными для тощих бескровных пальцев. Ногти придавали Баралису сходство с чудовищем. Но его прикосновение было скорее лаской.

— Скверно срослось. Эта безобразная шишка портит великолепную линию вашей руки.

Грудь у Мелли вздымалась, горло сжалось до предела, и воздух царапал его словно песок. По щекам струились слезы.

— Как умер мой ребенок?

Баралис постучал по кости.

— Мне кажется, дорогая Мелли, что вам вряд ли уместно задавать мне вопросы. — Он взглянул прямо на нее своими серыми глазами и слегка нажал пальцем на кость.

— Что вам от меня нужно? — тонким, рвущимся голосом вскрикнула она.

Он отпустил палец, щекоча ее руку с тыльной стороны.

— Дамы, играющие в игры, должны быть готовы к тому, что и с ними поступят так же. — Пальцы побежали вверх по руке и коснулись корсажа. Ладонь легла на живот. — И они всегда проигрывают.

Запах Баралиса, как дурманное зелье, обострял все чувства Мелли. Даже сквозь платье она ощущала его шероховатую ладонь, твердую и прохладную. Мускулы ее медленно расслаблялись, спазм в горле прошел, и живот под рукой перестал сокращаться.

— Вот и умница. А теперь послушайте меня хорошенько. Я не знаю, что вы наговорили Кайлоку, но знаю одно: вы его дурачите. Надеюсь, в следующий его приход вы будете гораздо послушнее.