Джулия Джонс - Чародей и дурак

• Название: Чародей и дурак
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01596-4

Настал последний час — час войны и предательства, час мучительного выбора — час, когда Добро и Зло сойдутся в последней битве. Настал час, когда исполняется таинственное пророчество. В неприступной твердыне Брен плетет свои черные сети безумный король — убийца Кайлок. Но посланный пророчеством воин Света, юный Джек, уже познал свое предназначение. Скоро эти двое встретятся в поединке, исход которого способен изменить закон самой Судьбы…

---

Предводитель как будто удивился, услышав это, и переглянулся с другим рыцарем.

— Я не судья тебе, Таул с Низменных Земель, — сказал он. — Эта привилегия принадлежит Тирену, который теперь находится в Брене.

Скейс посмотрел вслед удаляющемуся отряду. Десять рыцарей, четверо из которых лучники, трое пленных, тринадцать лошадей, два мула и достаточно провизии, чтобы хватило до самого Брена.

Значит, Баралис решил не полагаться на одного Скейса.

Скейс уложил свой лук обратно в чехол. Дождь не на пользу тетиве — надо будет навощить ее и перетянуть. Хороший выстрел на таком расстоянии, с отсыревшей тетивой и в воздухе, насыщенном влагой, почти невозможен. Вальдисские лучники стреляют не лучше его — просто они оказались ближе.

Любопытно было наблюдать за ними — это помогло Скейсу лучше узнать свою жертву. Таул не дурак: он знает, когда лучше отказаться от боя. Рыцарей больше, и они куда сильнее, друга его спешили, да и конь Таула обречен был пасть. Да, он не дурак, но и не герой. Скейс покачал головой. Нет, не герой. Герои не вышибают противнику мозги, когда тот уже не способен драться, не бьют лежачего. И никогда не убивают в приступе неодолимого бешенства.

Блейз умер от руки Таула. Он не должен был умирать, и Скейс отомстит Таулу.

Он потер раненое плечо. Сырость и ему не шла на пользу. Таулу за многое придется ответить.

После их поединка на скалах к северу от Тулея Скейс две недели залечивал свою рану. Ухаживала за ним одна старуха из маленькой деревушки. Он потерял много крови, стрела оцарапала ему лопатку и повредила мышцу. Старая ведьма зашила рану довольно сносно, но пользовалась нечистым ножом и занесла заразу. Неделю он провалялся в лихорадке и еще неделю приходил в себя. Сев наконец на коня, он вынужден был ехать медленно и часто отдыхать. Когда он дотащился до Рорна, рыцаря и его спутников уже след простыл. Порасспрашивав в гавани, Скейс выяснил, что они два дня назад отплыли в Марльс, и тут же последовал за ними.

За неделю, проведенную на борту корабля, он полностью оправился. Во время путешествия в Рорн плечо окостенело, и он воспользовался плаванием, чтобы вернуть ему гибкость. Он упражнял и массировал плечо, постепенно усиливая нагрузку. Ко времени высадки в Марльсе плечо достаточно окрепло, чтобы он мог держать лук.

Скейс сделал несколько пробных выстрелов. Он утратил свой глазомер, но и теперь еще мог побить любого из вальдисских стрелков. Несколько недель отдыха — и его рука обретет былую твердость. Хуже всего была скачка. Рыцарь, выехав из Марльса, несся как одержимый, и Скейс должен был скакать еще быстрее, чтобы догнать его.

От долгих часов в седле вкупе с проливными дождями и пронизывающим ветром плечо снова начало костенеть. Еще пара недель такой дороги — и оно вернулось бы в прежнее состояние.

Но выбора у Скейса не было — ни тогда, ни теперь. Он по-прежнему будет преследовать Таула. Жизнь рыцаря принадлежит ему и не достанется никому иному.

Скейс сел в седло. Быть может, оно и к лучшему, что рыцари взяли Таула в плен. Теперь они поедут медленнее, и ему нетрудно будет поспевать за ними. Придется, однако, обойтись без предупредительных выстрелов. Скейс не намерен выдавать себя, когда в отряде имеются четыре отменных стрелка. Скейс послал лошадь вперед. В следующий раз он нанесет Таулу удар без предупреждения.

Таул, привязанный к дереву, шепнул Джеку:

— Как ты?

— Голова раскалывается, но к этому я вроде бы привык.

Уже стемнело. Весь день они ехали на север, что было нелегко с одной рукой, привязанной за спину, и ногами, привязанными к стременам. Хват, ехавший на муле, путешествовал с большим удобством.

Рыцари только что разбили лагерь. Это дело было у них поставлено хорошо. Очень скоро разгорелся огонь, на который поставили сбитень и овсянку с вяленым мясом. Коней накормили, напоили и вычистили. Часовые мерно шагали вокруг лагеря с луками, натянутыми на случай появления незваного гостя или зверя. Мехи наполнялись водой, латы расстегивались, затекшие мускулы разминались, и фляжки с брагой ходили по рукам. Позаботились и о пленниках: Джеку перевязали рану, Хвату дали травяного чая от простуды, всем ослабили путы и привязали не слишком туго к трем отдельным деревьям. Позднее, видимо, их и накормят.

Таул наблюдал за рыцарями с изрядным восхищением, любуясь слаженностью их действий. Все исполняли свои обязанности, не дожидаясь приказа, делали все на совесть, но весело и крепко полагались друг на друга. Таул знал здесь только двоих: Андриса, второго по старшинству после командира, — он опережал в Вальдисе на одно кольцо, и Берлина, одного из лучников и самого старшего по возрасту, — тот учил Таула стрелять из лука.

Берлин-то и подошел к ним теперь — коренастый, невысокий для рыцаря, с ручищами, не уступающими толщиной ляжкам, и с улыбкой старого ветерана на испещренном синими прожилками лице. Он погрозил им загрубевшим от стрельбы пальцем.

— Пленным разговаривать запрещается — и тебе, Таул, это известно.

— Я просто хотел испытать твою память, Берлин. Как-никак добрых тридцать лет прошло с тех пор, как ты выучил это правило.

— Что ж я, по-твоему, — древний старец?

— Ну, желторотым птенцом тебя тоже не назовешь.

Смех Берлина оживил в Тауле старые воспоминания. В Вальдисе говорили, что Берлин смеется так, будто бочонок с камнями катят с холма.

— А ты, парень, влип в нехорошую историю. Говорят, будто ты убил Катерину Бренскую.

— Говорят также, что рыцари в Халькусе спокойно стояли и смотрели, как истребляют женщин и детей.

Лицо Берлина тут же отвердело.

— Тебя там не было, Таул.

— Зато мой друг там был — и не смог этого вынести. Он уехал на юг и сел на корабль, идущий в Лейсс.

— Дезертировал, стало быть.

— Нет. Он не дезертир. Он просто не забыл еще, за что Вальдис боролся прежде.

Берлин повернулся и пошел прочь.

— Значит, вот как ты собираешься жить дальше, Берлин? — крикнул ему вслед Таул. — Подставляя другую щеку?

Таул дрожал, напрягшись в своих путах, и руки за спиной сжались в кулаки. Взгляды нескольких рыцарей устремились к нему.

— Зачем ты все это говоришь? — шепнул Джек.

— Потому что сказать это необходимо. Они хорошие люди, только вождь у них дурной, и в глубине души они сознают это — но никто не смеет высказаться вслух.

Мысли Таула обратились к Гравии. Быть может, не стоило ему бежать в Лейсс: его бы рыцари послушали. Он не был изгоем и не подозревался в убийстве.

— Нельзя винить во всем одного Тирена, — сказал Джек. — Нашлись, как видно, рыцари, готовые выполнять его приказы.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Таул. — Они поклялись во всем повиноваться Тирену. Дело не в том, что одни рыцари плохие, а другие хорошие. У них просто нет выбора. Ослушавшись Тирена, они нарушат свою клятву. Многие предпочитают смерть такому позору. — В голосе Таула звучала горечь, которую он не мог побороть. Он-то нарушил свою клятву — нарушил перед всем городом Бреном.

Джек смерил его долгим взглядом и сказал:

— Рыцарь, который выбил меня из седла, сказал, что войска Кайлока опять пришли в движение. Они идут на Несс.

Таул тихо вздохнул. Джек прав: пора сменить разговор. Сделав усилие, Таул перестроился на Кайлока.

— Он даром времени не теряет.

— Нельзя терять и нам. Мы должны бежать и…

— Нет, — прервал Джека Таул. — Не надо нам пока бежать. Мы едем на север, и рыцари скачут быстро. Несколько дней можно погодить.

Джек вперил в него тяжелый взгляд.

— Что ты задумал, Таул? И почему помешал мне там, на поле?

— Я не хочу, чтобы ты применял колдовство против этих людей, Джек. Они этого не заслужили.

— Как и оракулы.

Таул обмяк, привалившись к стволу. Что он мог на это ответить? Джек думает только о том, что ему предстоит, — так оно и должно быть. Однако есть кое-что безразличное Джеку, но совсем не безразличное ему. Он Таул, рыцарь Вальдиса, и никакие клятвы, отречения и бесчестные поступки не смогут этого отменить. Кольца останутся при нем до могилы.

Тирен поставил рыцарей перед страшным выбором: оставаться в ордене и быть наемниками Кайлока или трусливо дезертировать под покровом тайны и позора. Для тех, кто ценит честь и преданность превыше всего, нет выбора труднее — и так, и эдак они обречены на проклятие.

Таул смотрел на рыцарей, собравшихся у костра. Они разливали сбитень, перебрасывались шутками, расстилали одеяла на ночь. Один мурлыкал песенку, другой чинил кожаные латы. Хорошие люди, идущие за дурным вождем.

— Андрис! — крикнул Таул светловолосому рыцарю, обдиравшему ветки для костра. — Поди-ка сюда и развяжи меня.

Настало время дать этим людям иной выбор.

XXVII

До рассвета оставалось еще около двух часов, но тетушка Грил уже вышла на промысел.