Роса Монтеро - Дочь Каннибала

• Название: Дочь Каннибала
• Автор: Роса Монтеро
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Роман «Дочь Каннибала», отмеченный в 1997 году литературной премией «Примавера», был признан в Испании самой популярной книгой года. Режиссер Антонио Серрано экранизировал ее, сняв в главной роли знаменитую Сесилию Рот, звезду фильмов Педро Альмодовара. Роман построен на почти детективном сюжете: в аэропорту похищен муж героини; растерянная и испуганная сорокалетняя женщина, не доверяя полиции, начинает собственное расследование. Вместе с нею читатель втягивается в сложную и запутанную историю, участниками которой становятся бывший боевик-анархист, полицейские, судьи и наемные убийцы. Расследование становится все более драматичным и в конце концов погружает героев в мир международной организованной преступности… В круговерти событий героиня переосмысливает свою прежнюю жизнь, по-новому видит окружающий мир, своих близких и – наконец-то – понимает своего отца, по прозвищу Каннибал.

---

– В общем, да.

– Какое счастье! Смотри, Мартита, эта сеньора написала книжки, которые тебе так нравятся.

Мартита тепло улыбнулась мне. Девочка была уменьшенной копией матери – такой же большой нос и такие же толстые щеки.

– Как же нам повезло, ведь в этом году волхвы принесли тебе последнюю книжку серии, мы не одной не пропустили, правда, Мартита? Она обожает «Гусенка и Утенка», собирает все до единой.

Я почувствовала легкий укол гордости, каковая, судя по этому уколу, находится где-то возле печени.

– «Курочка», «Курочка-недурочка», – сказала я тихо.

– Что вы говорите?

– «Гусенка и Утенка» написала не я. Это книжки Франсиски Одон.

– Да что вы? Надо же! Вы уверены?

– Я писала книжки про курочку-недурочку – сказала я с некоторой надеждой и в то же время с беспокойством оглядывалась.

– Вот оно как! Этого мы не читали, верно, Мартита? Очень жаль, простите, пожалуйста, – пробормотала несколько смущенная сеньора.

И чуть не бегом кинулась прочь, волоча за собой дочку.

Пока я приходила в себя после этого разговора, ко мне подошел маленький замызганный мальчик, он продавал пластмассовые цветы. Ну и дерготня, в жизни ко мне столько народу одновременно не обращалось. Из-за этих случайных разговоров я снова провалю все дело.

– Я ничего не буду покупать, малыш, – поторопилась я сказать, чтобы он побыстрее ушел и не путался под ногами.

– Ты что, тетя? Я ничего не продаю. Я принес тебе записку. А цветок я тебе дарю, – невозмутимо ответил этот мальчик с пальчик Он сунул мне в руку записку и красную розу.

Я развернула записку: она была напечатана тем же мелким шрифтом, что и карточка, доставленная мне с букетом.

«Это была проверка. Сейчас же, повторяем, СЕЙЧАС ЖЕ отправляйтесь в кинотеатр на Платериас. Купите билет и войдите в зал одна, повторяем: ОДНА. Сядьте в последних рядах, с правой стороны от прохода, так, чтобы около вас было свободное место. Поставьте чемодан рядом с собой и спокойно смотрите фильм. Не пытайтесь никому звонить – мы за вами наблюдаем».

Я огляделась в поисках мальчика с цветами, но он исчез. Я быстро вышла из вокзала и дала почитать записку своим друзьям, которые к тому времени извелись в ожидании меня.

– Они пишут, что следят за нами, – шепнула я затравленно.

– Может, следят, а может, и нет, – ответил Феликс. – Как бы то ни было, надо идти.

На такси мы за десять минут добрались до кинотеатра. Платериас – это улочка в старом Мадриде, неподалеку от Пуэрта-дель-Соль. Киношка оказалась маленьким и жалким заведением, на двери висело объявление, написанное от руки: «Сегодня в программе три великолепных фильма: «Последний парижский набоб», «Отсоси» и «Яйца навалом». Я покрылась холодной испариной: я вынуждена войти туда и, кроме того, одна. Уже совсем стемнело, улица едва освещалась, прохожих не было. Киношка казалась столь же уютной, как пещера гремучей змеи.

– И все-таки тебе придется идти, – сказал Феликс.

– Не волнуйся, мы будем ждать тебя здесь, а если ты задержишься, я пойду за тобой, – сказал Адриан.

Я подошла к кассе за билетом, умирая от стыда потому, что сейчас меня могут увидеть. Однако кассирша, рыжая мумия с бородавчатым носом, ничуть не удивилась:

– Бери, дорогуша. И поторопись – сейчас как раз начинается «Отсоси». Этот фильм – самый лучший, там жутко интересный сюжет, – посоветовала мне мумия.

И по омерзительно грязной дорожке я вошла в зал, волоча свой неподъемный чемодан. Откинула жеваную занавеску и оказалась в жаркой душной темноте, где воняло грязными носками и исподним. Постепенно начали вырисовываться очертания кресел, зал был маленький и почти пустой. Следуя инструкциям, я нашла место справа возле прохода и опустилась в кресло, хотя сердце в груди отбивало чечетку. Еще хорошо, что было так темно: я хотя бы не видела той грязи, которая наверняка покрывала сиденья, ведь подлокотник, к которому я прикоснулась, был липкий и влажный. Я поставила чемодан на пол между собой и пустым сиденьем и приготовилась ждать. Прошло несколько минут, и я стала понимать, что происходит на экране: всюду плоть, черные волосатые половые органы, слюнявые рты, невероятных размеров мужские члены. И с облегчением подумала: это порно для гомосексуалистов. Я посмотрела вокруг – все остальные зрители сидели парочками, полностью погруженные в собственные переживания. Значит, это кинотеатр для геев, и это меня несколько успокоило. Если я не подхвачу какую-нибудь венерическую болезнь, если не забеременею просто от того, что сижу на одном из этих залитых спермой кресел, если не умру от удушья в этом вонючем воздухе, то, может, мне все же удастся наконец передать этот проклятый выкуп, говорила я себе с надеждой. И в этот самый миг, словно услышав мои мысли, рядом со мной уселся высокий и толстый мужчина.

То, что он высок и толст, я определила по его тени, по колыханию воздуха у своего лица – посмотреть на него я не осмелилась. Я не отрывалась от экрана, где огромный негр имел щуплого белого. Мой сосед начал шевелиться. Я поняла, что чемодан передвигается – он стукнул меня по ноге. Какого черта делает этот тип? Неужели собирается пересчитывать здесь деньги? И тут я уголком глаза увидела то, от чего меня охватила паника, – пистолет. Уж не собирается ли он убить меня? Инстинктивно я повернула голову и посмотрела на него – широкое бесцветное лицо, полуоткрытый рот, немного высунутый язык. А в руках у него был не пистолет, а темный напряженный член, твердый, как перекладина в платяном шкафу. Это не тот, кого я жду, не террорист, это, наверное, единственный бисексуал во всем кинотеатре, а может, и на всей планете, и надо же, чтобы он заметил меня, сел рядом и занялся своим делом.

Я резко вдохнула, встала и вышла, таща свой чемодан. И тут это случилось: я шла по проходу в поисках другого места, когда кто-то появился у меня за спиной и схватил чемодан.

– Это наше, – прошептали мне в ухо.

Действовал незнакомец спокойно и выверенно: я почувствовала его руку на своей и отпустила ручку. Потом увидела его спину и темный костюм – он шел впереди меня, направляясь к выходу. Несколько мгновений я не могла шевельнуться, но тут один из зрителей пожаловался, что я заслоняю экран. Я бегом кинулась на улицу, где у дверей меня ждали Феликс и Адриан.

– Вы его видели, вы его видели? – возбужденно крикнула я.

– Кого?

– Человека с чемоданом.

– Нет, мы никого не видели. Здесь никто не выходил. Наверное, там есть другой выход.

На самом деле мне было все равно, как он вышел, главное – нам наконец удалось сделать это. Игра в полицейских и воров закончена.

Измотанные, мы возвращались домой молча. Странно, но я ни разу не подумала о том, что будет после передачи выкупа: все свои силы я направила на выполнение этой операции. Теперь же, когда напряжение спало, в голове у меня была полная сумятица. Поскольку мы заплатили требуемую сумму, то Рамона, вероятно, освободят, и он вернется домой. От мысли о его освобождении мне становилось легче, конечно, мне становилось легче. Но мысль о его возвращении домой меня не радовала, отнюдь не радовала. Теперь, когда он должен был снова оказаться рядом со мной, я уже не чувствовала к нему такой нежности, как в последние дни. Я воображала, как он входит, представляла себе его изуродованную руку (бедняжка), как он садится в кресло и раз за разом принимается рассказывать о похищении, в течение ближайших лет он расскажет об этом сто пятьдесят тысяч раз, сто пятьдесят тысяч раз повторит свою скучнейшую историю – Рамон медлителен, зануден и вообще совсем не умеет рассказывать.

Я так и видела, как Рамон в тысячный раз рассказывает о похищении, он курит так, как привык курить: сигарету держит четко перпендикулярно губам, а когда выдыхает дым, причмокивает; он открывает и смыкает губы с влажным причмокиванием, словно какая-нибудь рыба. Я уже заранее не выносила это чмоканье и рыбью манеру открывать рот. Забавно думать о том, как развивается неприязнь к близкому человеку: поначалу тебя раздражает, что твой партнер тебя не слушает или не проявляет свою любовь так, как ты этого ждешь, или ты находишь, что в дурном настроении он невыносим; но потом, когда уже пройден водораздел супружеских ссор, начинаешь выходить из себя потому, что он с шумом втягивает с ложки суп или имеет привычку свистеть, принимая душ; одним словом, все эти безобидные вещи постепенно образуют то ядро упреков и непонимания, из которого рождаются злоба и великое разочарование. И в возвращении Рамона меня больше всего пугало, что я опять буду слышать и видеть, как он причмокивает губами, когда возьмет в изуродованную руку (бедненький) сигарету – когда я видела, как он по-рыбьи открывает губы, меня охватывала такая ненависть, что я была готова запихнуть ему в рот, к примеру, раскрытый зонт обычного размера.

С другой стороны, я с некоторым беспокойством думала, что такая острая неприязнь к Рамону может быть вызвана присутствием Адриана. Вот вернется Рамон со своими занудными разговорами, сигаретами и ампутированным пальцем (бедненький), и я тоже вернусь к своей обычной жизни. Без Феликса и его удивительных рассказов. И без Адриана. Не то чтобы у меня на Адриана были какие-то планы, отнюдь, просто наши отношения походили на игру, в них было что-то теплое и блестящее, они освещали жизнь и немного опьяняли. Мне будет не хватать их обоих, теперь это стало ясно. Адриана очень будет не хватать.