Корнелл Вулрич - У ночи тысяча глаз

• Название: У ночи тысяча глаз
• Автор: Корнелл Вулрич
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00100-7

Критики считают американского писателя Корнелла Вулрича Эдгаром По XX века. Он автор произведений мистическо-детективного характера на темы страха и отчаяния, действие которых происходит в мире контролируемом дьявольскими силами.

В романе «У ночи тысяча глаз» мастер «черной серии» продолжает тему оккультизма — мира тайн и загадок, с человеческой тоской, чувством одиночества и страха.

Перевод с английского В. Б. Постникова.

---

— Значит, бегство львов не случайно.

(Подчеркнуто): — Бегство не случайно, тут никакой ошибки быть не может.

— И одного застрелили.

— Одного застрелили.

— Но один все еще на свободе.

— Один, больший из двух, все еще на свободе.

(После тревожной паузы): — Не нравится мне, как все оборачивается. Теперь у нас настоящий лев, а также аллегорический, и с ними обоими придется бороться одновременно. Вы оставайтесь там, Моллой, следите за развитием событий и информируйте меня. Я немедленно свяжусь с Шоном и дам ему знать, что, возможно, ему в любую минуту придется иметь дело с самым настоящим львом, а уже больше не метафорическим.

Глава 13 Ожидание: последняя вечеря

Шон просушил бритву и убрал ее. Тихонько запер шкафчик в ванной и вытащил ключ. Затем взял бутылочку с гамамелисом с полки внизу, налил себе в ладонь, смазал обе руки и приложил их к щекам Рида. Несколько капель при этом упало на пол — что поделаешь, опыта-то нет. Потом свернул полотенце и легонько похлопал Рида по лицу.

— А что, получилось неплохо, — бодро заметил он. — Особенно если учесть, что я сроду никого не брил. Ни единого пореза. — Он вопрошающе поднял коробочку. — Пользуетесь тальком?

Рид отказался, слегка повернув голову.

— Я бы мог привести себя в порядок и сам, — сухо заметил он, — да вы боялись доверить мне бритву.

— Только посмотрите на свои руки, — мягко упрекнул его Шон.

Та, что дрожала на краю раковины, соскользнула и укрылась под полотенцем, которое Шон оставил на плечах своего клиента. Но тогда уже заходило само полотенце, как раз над тем местом, где спряталась рука, будто там был скрыт живой пульс.

— Вы боялись не того, что они дрожат, — возразил Рид. — Боялись, что они сделают все быстро и наверняка.

— Ну… — дружелюбно протянул Шон.

— А все-таки, почему раньше? Я всегда считал, что трупы бреют после. Вы могли бы избавить себя от лишних хлопот. Косметолог в похоронном бюро… сделал бы… — Черный юмор Рида повис в воздухе.

Шон притворился, что ничего не слышит. Его большой палец, лежавший на выключателе, ампутировал вопрос, выключив свет.

Он поднял Рида с невысокого стула, на котором тот сидел во время бритья, убрал полотенце и повел его в ярко освещенную спальню.

— Все необходимые вам вещи разложены на кровати, — указал он. — Сможете сами одеться? Когда вернусь, помогу вам с запонками. Мне тоже надо одеться. Скоро нам спускаться вниз.

— Смокинг?! — дрожащим голосом произнес Рид и издал особый звук, который год назад был бы взрывом радостного смеха. Увы, только не сейчас.

— У нас небольшая вечеринка, всего лишь мы втроем, — успокаивающе напомнил Шон. — У нас должен быть презентабельный вид, у вас и у меня. Надо показать ей, что мы, мужчины, тоже можем пофорсить, правда же? Я зайду за вами через десять минут.

Шон сделал шаг, и Рид тут же потянулся к нему, намереваясь вцепиться в него обеими руками, но не успел.

— Окно в порядке? — в страхе прошептал он.

Шон подошел к окну и проверил задвижку.

— Плотнее не бывает. — Потом прошел к двери, открыл ее и вопрошающе обернулся. — Я буду в своей комнате напротив через коридор. Хотите, оставлю обе двери открытыми, чтобы вы могли меня отсюда видеть?

— Нет, — неохотно отказался Рид. — Достаточно безопасно — в такую-то рань, я полагаю?

— Ну… — несколько механически ответил Шон.

— Еще ведь нет семи, так ведь?

— Вы не должны справляться у меня о времени, — терпеливо внушал Шон. — Не нарушайте наше соглашение.

— Какое славное время — семь часов? Вот если бы весь вечер оставалось семь часов! — Рид умоляюще ломал руки.

— Займитесь-ка вон той свежей сорочкой, — с профессиональной сноровкой указал Шон. — Вернусь через десять минут.

Приложив большое усилие, будто что-то мешало ему, закрыл дверь. И тут же лицо его резко изменилось. Оно уже не было бодрым, уже не улыбалось дружески. Оно оказалось усталым, хмурым и обреченным. На нем даже отразился легкий ужас. Ужас, который шел не изнутри; ужас, которому он был свидетелем, — ужас другого человека.

Он даже потянулся и провел рукой по губам, необходимость все время улыбаться утомила мышцы лица.

У себя в комнате он быстренько побрился, почти не заглядывая в зеркало и не видя собственной физиономии. Потом наспех пробежал расческой по волосам; держа полотенце в обеих руках, протер шею и стал облачаться в непривычный для него смокинг. За всю жизнь он надевал его только два раза.

После двух-трех нерешительных попыток он оставил галстук как есть, вернулся к комнате Рида и заглянул. Улыбка вновь заиграла у него на лице, словно он вернул на место прежнюю маску.

— Ну как успехи? — спросил он. — Я сбегаю к мисс Рид и попрошу помочь мне с галстуком. Хорошо?

Рид отупело сидел на краю кровати, на коленях у него была разложена сорочка. Какое-то время назад он, очевидно, закончил вставлять запонки, но позабыл или отложил следующий шаг: надеть ее. Он погрузился в привычное оцепенение.

При появлении Шона Рид быстро поднял глаза и нервно сглотнул. По опустошенному лицу пробежала тень страха. Такое в нем могли вызвать любые слова, означающие уход — уход от него другого человека. Эти слова действовали на него подобно мелким камешкам, брошенным в сверхчувствительный пруд.

— Но вы сразу же вернетесь?

Шон уже научился не подходить к краю слишком близко, если не предполагал оставаться с ним неопределенно долго. Рид вцеплялся в него обеими руками, и разорвать этот захват без невольной грубости оказывалось довольно трудно. И сейчас он остался в дверном проеме.

— Я сразу же вернусь. И буду прямо возле лестницы.

— На этот раз оставьте дверь открытой. Вы уйдете достаточно далеко.

— Разумеется, Майк. — Шон одарил его радостной улыбкой, а сам подумал: «Ну какой от улыбки толк? Улыбка на твоем лице не прибавляет смелости другому. Однако ничего лучшего я не знаю».

Он растворил дверь настежь и придержал ее у стены, как бы желая там и припечатать.

— А как насчет того, чтобы промочить горло? Пока буду там, приготовлю коктейли. Чего вы хотите? «Мартини», «Манхэттен», «Куба либре»?

Рид засмеялся. Беззвучным, как у мима смехом, — всего лишь губы, десны, зубы. Пантомима вышла не очень хорошая и тут же перешла в слезливую гримасу, за которой могла последовать маска хныканья, но оно так и не раздалось.

Чувствуя, что в данный момент просто не в силах с этим совладать, Шон быстро отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил. По лестнице он спускался чуть громче, чем следовало бы. «Боже всемогущий! — пронеслось у него в мозгу, пока спускался. — Это же будет ад кромешный сегодня вечером, и сейчас всего лишь начало!»

Пройдя через столовую, где стол сверкал серебром, и похожую на коридор буфетную, он нашел Джин на кухне. Уже одетая к вечеринке, она стояла у одного из столов в наброшенном сверху рабочем халате, принадлежавшем, вероятно, кухарке, и что-то энергично взбивала в чаше. Ее вечернее платье из какого-то серебристого материала заметил, только когда оказался сзади нее.

— Как он? — спросила она.

— Плохо, — ответил он. — Нам предстоит очень тяжелая работа. — Он огляделся. — И все это приготовили вы?

— Основные продукты, полуфабрикаты, которые мне нужны, оставили они. Я предупредила, что хочу в основном все сделать сама. А современные печки — просто чудо. Вы включаете таймер — и все в порядке. Я здесь немного повозилась, и, слава Богу, мне удалось чуть-чуть отвлечься. — Она взяла что-то на палец и попробовала. — Как вам понравилась сервировка стола?

— Простите, я даже не обратил внимания, — признался он.

— Я трудилась над ним более получаса. Свечи или цветы использовать не могла — побоялась, что они станут наводить на всякие мысли…

— У меня мало времени. И надо настроиться на соответствующий лад. Скорее всего, в течение вечера у нас не будет возможности поговорить о тактике. Все должно проходить без сучка и задоринки. Вот так. — Он несколько раз щелкнул пальцами. — Мы не можем дать ему время на раздумья. Легкомыслие и благоглупости, остроты и шутки, все на самом высоком уровне — как с вашей, так и с моей стороны.

— Да знаю, все знаю, — сказала она, мучительно прикусив губу и на мгновение закрыв глаза.

— Справитесь? Это очень важно. Понимаете, срок все ближе и ближе. Он сейчас гораздо ближе, чем за обедом вчера вечером. К завтрашнему дню проклятие будет снято. Давайте надеяться, что он у нас уже начнет приходить в себя. Сегодняшняя трапеза очень важна. Она может выйти ужасной, а может…

— А вы уверены, что мы не переигрываем? Придавая ей такое значение, невольно подчеркиваем, что это последняя трапеза перед…