Николай Никандров - Путь к женщине

• Название: Путь к женщине
• Автор: Николай Никандров
• Жанр: Современная проза

Картина литературных нравов, фигуры советских писателей, взаимоотношения полов, загадки любви, проблемы семьи — вот далеко не все темы романа. Роман исключительно эпизодичен, спаян из коротких отдельных глав, и каждая из них как бы живет самостоятельной жизнью, связанная с остальными лишь только общей страстной и настойчивой идеей. Несмотря на это, в романе с самого начала чувствуется напряженность сюжета. Тема и мысль кочуют по местам, лицам, психологиям, действие нервно переносится из клуба на улицы, на бульвары, останавливается на случайных встречах.

---

Безобразная, насмешливо наморщив свой толстый мужской нос:

– Работать-то работаю. Да какая наша работа? Нашей работой нынче много не заработаешь.

– Почему так?

– Потому что подсаживаются больше для разговору. Тот посидит, поговорит и уйдет; другой посидит, поговорит и уйдет…

– Ах, вы вот об чем!

– Да, об этом. Я хочу, чтобы и мне тоже интерес был! Завтра, например, за квартиру платить, а где их взять! На улице не валяются…

– Да… – вздыхает Шибалин протяжно. – Да-а… – вздыхает он во второй раз, еще протяжнее. – Материальный вопрос – большой вопрос. А я сперва было не понял вас…

Безобразная с недовольной гримасой:

– Не поверю, чтобы мужчина не понял. Я никогда первая о финансах мужчинам не говорю. Мужчина, если он порядочный, должен сам догадаться. На самом-то деле, как вы думаете, с какой стати женщина будет поганить себя с мужчиной задаром? Тем более теперь,, когда на все продукты такая дороговизна: мясо первый сорт сорок четыре копейки, масло, сливочное, экспортное, девяносто шесть…

Шибалин смущается:

– Гм… Так что, гражданка, я, возможно, помешал вам столкнуться с кем-нибудь… другим, более… подходящим? Быть может, мне сейчас лучше уйти?

Безобразная делает злые глаза:

– Уйти?!. Когда столько время уже сидели, тогда уйти?!.

И канареечно-желтое крыло, встав на ее шляпе вертикально, вдруг начинает напряженно трястись, точно угрожая Шибалину жестокой расправой.

Шибалин теряется:

– Могу и не уходить…

– Этого мало, что вы можете не уходить!

– Это вы что?.. Опять насчет того?.. Насчет "финансов"?..

– А конечно! Что же вы думаете, я на готовенькие денежки живу? И раз мужчина столько время уже сидел, столько разговаривал с женщиной, тем более, если это порядочный мужчина!

– Понимаю…

– Я думаю, должны понимать!

– Я не отказываюсь компенсировать… за отнятое у вас время… – берется за карман Шибалин.

Лицо безобразной смягчается. Крыло на шляпе успокаивается, падает.

– Только смотрите, гражданин, не подумайте, что я какая-нибудь такая… пропащая. Нет!

Шибалин недоуменно улыбается:

– Тогда, признаться, я окончательно не понимаю, с кем же я имею дело?..

Безобразная гордо:

– Вы имеете дело с очень порядочной женщиной! Дома у меня есть муж – вот обручальное кольцо – но одного его жалованья нам не хватает, а других источников нет, вот и приходится мне иногда выходить. То ему на ботинки надо, то мне на ботинки; то ему на теплое к зиме, то мне на теплое… А там, смотришь, членские в профсоюз вносить или опять время подошло за квартиру платить, как вот сейчас…

Шибалин роется в кошельке.

Она умолкает, следит за его рукой.

Он, не зная, сколько дать, смущенно бормочет:

– Насчет этого… насчет финансов…

Подает ей в зажатой ладони:

– Вот вам. Сколько есть.

Она берет, смотрит сколько, прячет.

– Спасибо, что хоть сколько-нибудь помогли. Мне многие мужчины вот так же сочувствуют. Другой зайдет со мной в отдельный кабинет при кафе, поглядит на меня, задумается, да как побежит вон из комнаты! Правда, сперва уплатит мне, сколько следует… В общем, скажу прямо: до сих пор на мужчин мне везло. Почти что ни один не обманул. Кто за сколько договорится, тот столько и дает. Редко-редко который, не заплатив, хитростью убежит: или через черный ход, или через окошко в коридоре.

– И такие бывают?

– А еще бы!.. Но таких небольшой процент… Правда, я очень разборчивая в мужчинах, капризная, с каждым не пойду, а только глядя по человеку… Знаете что, гражданин? Запишите-ка, на всякий случай, мой адресок. Может, когда-нибудь пригодится: надумаете зайти. Такого человека, как вы, я и дома во всякое время могу принять.

– А муж?

– А что муж? Муж какие-нибудь полчаса может и в коридоре под дверями постоять. Или возьмет шляпу да выйдет пройтись по улице.

– Значит, он знает?

– Понятно, знает. Он же видит, откуда у нас в доме берется все: и сыр, и масло, и ветчина, и печенье, и кофий…

– И не протестует?

– Чего же ему особенно протестовать? Если бы я бес платно, а то ведь я за деньги. И в общем ему от меня набирается немаленькая польза. Редко какая жена помогает мужу на такую цифру, как я. Муж меньше меня зарабатывает. Адресок записали?

– Нет…

– Почему?

– Так… Лучше когда-нибудь тут встретимся…

– Нет, нет, вы запишите, потому что я не во всякую погоду выхожу. И мало ли что может случиться!

Она диктует, он пишет.

– Записали? Ну, вот и хорошо. Вдруг пригодится! Я всем хорошим мужчинам велю записывать мой адрес, потому что многие сперва отказываются, говорят, что не хотят, а потом, смотришь, приходят. Такие даже еще скорей других приходят. А кто ко мне раз придет, тот постоянно будет ходить. Ну, прощайте!

Она встает и уходит, шурша своими многослойными на рядами и оставляя после себя в воздухе след странных, сладких, тошнотворных духов.

Шибалин сидит. Думает. Долгое время не хочет браться ни за карандаш, ни за бумагу…

XVIII

В боковой малолюдной аллее, у самой ограды, Шибалин встречает своеобразную, хотя для больших городов и довольно обычную процессию.

Впереди, ни на что не обращая внимания, точно сознавая свою непобедимую силу, плывет с царственным видом картинная красавица – молодая, высокая, стройная женщина – с таким лицом и с такими глазами, что каждый встречный неволь но приписывает ей все человеческие достоинства и ни одного недостатка. Вероятно, поэтому за ней, как хвост за кометой, длинно тащится, расширяясь к концу, рой мужчин: старых, юных, красавцев, уродцев… Почему-то особенно много последних. У всех мужчин переполошенные лица, расширенные глаза, испуганная, неровная, спотыкающаяся походка на ослабевших, как у пьяных, ногах…

Шибалин тотчас же узнает среди мужчин процессии и прежнего чахоточного вузовца, только уже без вузовки, и заведующего, но без машинистки, и старого привычного супруга, без супруги, и недавно женившегося вместе с желающим жениться…

И только двое последних делают героические попытки познакомиться с гордо шествующей красавицей. Остальные же, очевидно, не надеясь на свои данные, лишь бегут за нею издали, при каждом повороте красавицы по-мальчишески рассыпаясь в кустах.

Вот желающий жениться догоняет красавицу, забегает на несколько шагов вперед, останавливается, принимает художественную позу, кривит лицо в ласковую улыбку, пропускает красавицу мимо, смотрит ей в спину, в икры, чмокает губами, как бы восклицая:

– Вот это – да!

Потом к недавно женившемуся другу, подбегающему к нему:

– Знаешь, эта еще лучше той, третьегоднешней! А я-то думал, лучшие не бывают – бывают! Ты вот что, не путайся у меня под ногами, сядь тут! Имей в виду: пока я добровольно не откажусь от нее, до тех пор она – моя! А если у меня с ней ничего не выйдет, тогда можешь приниматься за нее ты! Только тогда! Понял?

Недавно женившийся послушно, хотя и неохотно, садится на скамейку:

– Понял, понял, не кричи. Не горячись… Очень распоряжаешься.

– Чего там "очень"! Сиди и молчи, раз тебе говорят!

Поправляет на себе платье, начищает кончики ботинок, поэтически приминает с одного боку шляпу:

– Я сейчас опять забегу ей вперед. И заставлю-таки заговорить со мной по-человечески.

Догоняет красавицу, идет рядом, наклоняет к ней заискивающее лицо, вбирает в себя живот, подрагивает задом, как птица хвостом:

- 

Гражданка! Пожалуйста, чего-нибудь не подумайте! У меня нет никаких низких намерений! Я только прошу вашего позволения пройтись с вами несколько шагов, познакомиться, поговорить, узнать…

– Что-о? – поводит в его сторону надменно-насмешливым взглядом красавица, вдруг круто поворачивает назад и идет в обратную сторону.

Он – за ней.

– Я вас, конечно, понимаю, гражданка: поступать с нашим братом иначе нельзя! Но вы все-таки сперва поинтересуйтесь узнать, кто я, а потом уже уходите от меня – уйти всегда успеете! Я не хулиган, не бандит и не кто-нибудь вроде! Я мирный московский житель, советский служащий, имею квалификацию, могу документы показать…

Дрожащими руками суетливо роется в карманах, высыпает из них какую-то слежавшуюся труху, долгое время ничего не находит… Наконец, где-то, за подкладкой пиджака, натыкается на истертую бумажонку в осьмую листа. Сует бумажку красавице:

– Извиняюсь! Документов, к сожалению, сейчас при мне не оказалось, остались в новом пиджаке! Но вот бумажка, тоже могущая служить удостоверением личности: именной ордер на получение из склада "Москвотопа" полсажени березовых дров!

Красавица идет, с брезгливой гримасой отстраняет от себя бумажонку:

– Ах, отстаньте вы с вашим ордером! Сказала не приставайте, значит, не приставайте!

Желающий жениться прижимает руки к груди с клятвенным выражением лица: