Елена Хаецкая - Возвращение в Ахен

• Название: Возвращение в Ахен
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-704-6

Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...

---

— Помоги мне отнести его к дому, — сказала она так просто, точно Синяка всю жизнь ходил у нее в помощниках.

Он не стал возражать.

Когда Фратак уже спал, измученный болью и усталостью, Синяка спросил чародейку:

— Скажи, Асантао, эти убитые воины — Меса, Кой, Алким и… — Он запнулся.

— Афан, — спокойно подсказала она, ничуть не удивленная тем, что он запоминал их имена. — Что ты хочешь узнать о них?

— Разве в племени не осталось их близких?

— Почему же нет? Алким и Афан — братья, у них жив отец, у Месы три сестры, а Кой был младшим из пятерых…

Синяка помолчал, собираясь с мыслями и не зная, как лучше задать вопрос, а потом набрался духу и спросил прямо:

— Почему же никто не плачет по ним?

Асантао пожала плечами.

— Слезы прольются, беды остаются, — ответила она пословицей.

— Печаль не мочит, она жжет. — Глаза чародейки потемнели. — Черная Тиргатао ходит по полю битвы с огненным рогом в руке. Она выжигает радость из душ тех, кто остался в живых. Если бы печаль поливала нас водой, мы перестали бы быть воинами. — Она помолчала немного, а потом заключила: — Горькое это пламя. Кого опалил огонь Тиргатао, тому вода уже не покажется сладкой.

Раненый застонал во сне. Асантао помогла ему лечь удобнее.

Синяка вспомнил об еще одной непонятной вещи.

— Что это за Дерево Восьми Клыков?

Асантао обтирала кровь раненого со своих рук.

— Это тайна, — коротко ответила она.

Синяка вздохнул.

— Тайна так тайна, — пробормотал он, решив не спорить.

Пузан, обдиравший перья с утки позади дома, обиженно встрял:

— Вишь какие гордые… секреты все у них. Вы, господин Синяка, только зря время тратите на эту мелюзгу. Верно замечено: чем меньше нечисть размерами, тем больше в ней гонору и всякой вредности…

— Заткнись, — оборвал его Синяка.

Асантао низко наклонила голову, убирая в свою корзину коробки с порошками и травами, и Синяка заметил это.

— Он обидел тебя, — сказал он ей тихо. — Я убью этого ублюдка!

Женщина вдруг улыбнулась.

— Он не отвечает. Мне довольно того, что ты думаешь не так, как он.

— Не отвечает? Кое за что он сейчас ответит. — Синяка возвысил голос. — Пузан, иди сюда!

Великан предстал с очень недовольным видом. Перья утки прилипли к его локтям, кровавые пятна имелись на щеке и под носом, где он, видимо, убил слепня.

— Чего? — спросил он. — Я делом занят. Для вас же стараюсь…

Он заметил, что Синяка по-настоящему сердится, и слегка присел в испуге.

— Пузан, ты меня знаешь, — с легким нажимом проговорил Синяка. — Если еще раз позволишь себе…

Великан быстро-быстро заморгал.

— Не… — сказал он жалобно, и его рот с готовностью расплылся в плаксивой гримасе. — Ни в жизнь. Клянусь кишками Торфинна, чтоб он вернулся, паразит! Я же все это любя и исключительно потому, что вы великий, и я вам предан, а они это… не уважают.

— Вон отсюда, — сказал Синяка.

Великан с видимым облегчением удалился. Из-за дома доносилось теперь сопение, вызывающее, но не чрезмерно наглое.

— Зря ты с ним так, — сказала Асантао, пристально посмотрев на Синяку. — Он тебя любит.

— Знаю, — буркнул Синяка.

Вечером он решил найти Аэйта. Свистнул ящерке, которая подбежала из темноты и ткнулась носом в сапог. Синяка наклонился и взял ее на руки. Пачкая его рубаху золой, саламандра развалилась у него на плече, видимо, решив, что пришла пора отдохнуть. Но Синяка легонько потрогал ее пальцем.

— Найди мне этого парнишку, Аэйта, — сказал он. — Пожалуйста.

Рубиновые глазки на миг блеснули, коготки царапнули плечо, и саламандра снова замерла, уютно пригревшись на плече. Она упорно не слышала никаких просьб.

— Ах ты, ленивая жирная скотина, — прошептал Синяка. — Я ведь могу тебе приказать.

На этот раз ящерка дернулась довольно сильно. Она помнила, как он поймал ее, и ей совсем не хотелось снова корчиться, придавленной его чудовищной властью. К тому же, в силу своей безмозглости, человек не понимал, какую боль ей тогда причинил.

Ящерка стремительно скользнула в траву, оставляя за собой только огненную полоску в темноте. Синяка сел, скрестив ноги, и стал ждать.

Ждать ему пришлось недолго. Аэйт, как всегда, выступил из пустоты, бесшумный, точно тень.

— Привет, — произнес он, радуясь тому, что Синяка от него шарахнулся. Саламандра высунулась у парнишки из-за пазухи и нахально уставилась на своего хозяина немигающими красными глазами. Эти двое были так довольны собой, что Синяке захотелось испортить им настроение.

— Ты не боишься, Аэйт, что эта дуреха спалит на тебе одежду?

Саламандра юркнула обратно. Из-под кожаной куртки Аэйта донеслось обиженное шипение.

— Ай! — вскрикнул Аэйт. — Она царапается.

Саламандра притихла. Синяка решительно запустил руку Аэйту за ворот и вытащил оттуда извивающуюся ящерку.

— Нечего ей тут делать. Это мое имущество.

— Рабовладелец, — хмыкнул Аэйт, следя за тем, как саламандра развалилась посреди потухшего костра и вызывающе замерцала.

Синяка предложил юноше чаю, но тот отказался.

— Что у тебя стряслось? — спросил он.

— Собственно, ничего, — смущенно ответил Синяка. — Я хотел у тебя кое-что узнать. Асантао говорит, что это тайна…

— Какая?

— Дерево Восьми Клыков, — прямо сказал Синяка.

Аэйт долго молчал. Чужеземец спрашивал о том, за что его самого чуть не выгнали в болота умирать от одиночества и голода. И Асантао решила, что Синяке лучше этой тайны не знать. Но, с другой стороны, дерева больше нет, значит, и тайны больше нет…

— Это святыня союза воинов, — сказал, наконец, Аэйт еле слышно. — Она дает силу убивать и оставаться в живых. Она приносила нам удачу. В него врезаны две кабаньих челюсти с клыками… То есть, так было… — Он помрачнел.

Синяка искоса посмотрел на него, но больше ни о чем спрашивать не стал.

Девушка с красными стрелами в волосах стояла перед вождем. Фарзой жестом показал ей на мягкую шкуру, расстеленную на пороге его дома. Там были разложены ножи, стрелы, два лука — Фарзой разбирал свое оружие, полагая, что скоро оно ему понадобится. Отодвинув в сторону связку стрел, девушка осторожно села. Фарзой наклонился к ней и коснулся ее щеки.

— Фрат, — сказал он негромко, — твой отец вернулся один, оставив у соляного озера четверых убитых.

Черные брови Фрат сошлись в дугу.

— Его позор — мое несчастье, — ответила она.

— Ты только тень, — сказал вождь, — а твой отец — хороший воин. Не терзай себя понапрасну. Я рад, что Фратак жив. Клянусь богами, Фрат, не будь ты женщиной, ты давно уже вошла бы в воинский союз.

Фрат склонила голову.

— Ты хотел сказать мне только это?

— Нет, — ответил вождь. — Мне нужно знать, что у них на уме. Зачем они сожгли дерево, приносящее удачу? Ждет ли нас война из-за соли или можно будет поделить озеро между нашими племенами? Я должен прочитать мысли их вождя. Приведи сюда зумпфа, Фрат.

Девушка гибко поднялась, готовая идти.

— Живого, — добавил Фарзой, глядя ей вслед.

Ее не было в деревне несколько дней. Она ушла, взяв с собой немного хлеба, нож и веревку, и никто не проявлял беспокойства о ее судьбе. Даже Фратак оставался совершенно безразличен. Исподтишка наблюдая за ним, Синяка только дивился: как ему удается целыми днями лежать в доме Асантао, есть, пить, принимать заботы колдуньи и ни с кем не разговаривать? Синяка спросил об этом Аэйта, но паренек только пожал плечами.

— В их роду все такие, — пояснил он.

Фрат вернулась к вечеру третьего дня. Она выступила словно из ничего, внезапно показавшись у большого костра. Но не прошло и двух минут, как вся деревня уже знала, что тень Фратака здесь, хотя ни шума, ни крика ее появление не вызвало. Люди сходились к костру, усаживались вокруг и словно бы не обращали никакого внимания на сидящую у огня девушку.

Лицо Фрат осунулось, одежда на ней была грязной, левая нога перевязана повыше колена заскорузлой от крови и болотной тины тряпкой. Но она держалась горделиво и спокойно.

Кто-то передал ей хлеб и кружку чая. Она принялась за еду и ела жадно и быстро. Потом рядом с ней показался Фратак, который тоже ничего не говорил — просто остановился возле дочери. Она подняла на него глаза и улыбнулась. Тогда он мимоходом притиснул ее к себе, взъерошив ее волосы (сейчас в них не было ни одной стрелы, и они свободно падали ей на плечи), но тут же отпустил.

Фрат отложила в сторону хлеб и встала. К ней шел вождь. За ним, шаг в шаг, ступала Асантао. Злое лицо Фрат озарилось торжествующей улыбкой. Она отбросила со лба растрепанные волосы, оставляя на них след копоти, и засмеялась. Глядя на нее, Фарзой засмеялся тоже.

— Где он? — спросил вождь.

— У часовых, со стороны северных ворот.

Не дожидаясь распоряжения, Фратак направился туда. Вождь положил руки на плечи его дочери, любуясь ею.