Елена Хаецкая - Возвращение в Ахен

• Название: Возвращение в Ахен
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-704-6

Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...

---

Центром всего сооружения был большой деревянный столб, на котором висели связки сушеных трав, костяные ножи с плоскими рукоятками, на которые углем были нанесены знаки, дощечки с резьбой, изображавшей Хозяина, Огненную Старуху, ясную Ран в окружении ее дочерей-волн. Все это было испещрено магическими знаками, из которых Синяка знал только знак Солнца. На полках среди кухонной посуды стояли глиняные бутылки с запечатанными горлышками, а над ними на крюке висела большая гадательная чаша. В доме пахло пылью и горьковатыми травами.

Мела поправил постель и укрыл колдунью лоскутным одеялом, которое снял со скамьи у окна, потом, встав на колени и коснувшись лицом пола, поклонился спящей и вышел. Синяка последовал за ним.

Был уже рассвет, и по-утреннему холодной казалась трава, влажная от тумана. Воспользовавшись отсутствием хозяина, саламандра погасила костерок и теперь мирно спала, свернувшись кольцом.

— Мела, — сказал Синяка негромко, — ты говорил вождю, что твой брат не погиб, что он в плену?

— Да, — ответил Мела с видимым равнодушием. — Он там и останется.

Как Синяка ни пытался отгородиться от мира чувств и оставаться исключительно в мире внешних проявлений, откуда-то из потаенных глубин души старшего брата на него плеснуло нестерпимой болью.

Синяка владел собой куда хуже, чем Мела. Он переспросил севшим голосом:

— Они знают, что мальчик жив, и не попытаются его спасти?

— Аэйт всего лишь тень, — сказал Мела. — Ради него Фарзой и пальцем не шевельнет. — Он помолчал, подождав, пока уляжется горечь, и, желая быть справедливым, добавил: — Фарзой не стал бы делать этого ни для кого. Погубить несколько человек ради того, чтобы спасти одного…

Синяка кивнул. Неожиданно он подумал о Тиргатао: тем, кого опалит ее пламя, даже родниковая вода уже не покажется сладкой. Так говорила ему Асантао, спящая в доме. Синяка искоса поглядел на Мелу. Он потерял брата. Но когда Синяка заговорил об этом, осторожно подбирая слова, чтобы не задеть Мелу слишком больно, молодой воин ответил:

— Черной Тиргатао нечего делать в моей душе. Аэйт еще жив, и я не собираюсь хоронить его.

Фрат остановилась, передав великану легкий круглый щит.

— Повесь его на ветку, — сказала она.

Великан нерешительно повертел щит в своих толстых лапах, заросших рыжим волосом.

— Так это… Госпожа Фрат, оно же вещь… Я хочу сказать, предмет… И вдруг по нему стрелять? Вы как хотите, а у меня рука не поднимется.

Они стояли в лесу, в двух милях от деревни.

Во время поминального пира после изгнания Смерти девушка заметила Пузана, который неловко топтался в сторонке, вздыхал, громко глотал слюни и с невероятной тоской следил за тем, как куски исчезают с длинного деревянного стола, установленного возле дымящегося кострища. Одна из женщин, поглядев на Пузана, что-то сказала, и все рассмеялись.

Все, кроме Фрат. Она нахмурилась, встала. Увидев ее суровое лицо, великан даже забыл о том, что ростом Фрат едва доходила ему до пояса, и в испуге присел. Она махнула ему рукой. Из опасения развалить скамью, Пузан пристроился возле нее на земле, а Фрат время от времени подавала ему мясо, выбирая куски побольше. Великан хватал их зубами, отрезал ножом все, что не влезало в рот с первого раза, жевал, после чего заталкивал в свою обширную пасть вторую половину куска, иногда помогая себе пальцем.

Наблюдая за ним, Фрат, в конце концов, решила, что из великана может еще получиться настоящий воин, поскольку обжирался он по-богатырски.

Покраснев от удовольствия, Пузан изъявил согласие посоревноваться с маленькой воительницей в стрельбе из лука. Ради Фрат он согласился бы на что угодно. При этом поставил только одно условие: соревнование должно происходить в стороне от деревни. Чтобы никто не стал свидетелем позора проигравшего. По правде говоря, Пузан смущался и отчаянно трусил, ибо отродясь лука в руках не держал. Ну разве что топор…

Фрат вынула из волос стрелы, уложила их в колчанное отделение, а волосы заплела в две косы. Принесла из дома старый круглый щит. На коже щита были нарисованы зеленые и красные круги, а в центре помещалась медная пластина. Этот-то щит она и вручила великану с приказом повесить на дерево в качестве мишени. Пузан же мялся.

— Ну так в чем дело? — нетерпеливо сказала Фрат. — Будь другом, повесь его на ветку. Тебе же ничего не стоит дотянуться.

— Да… оно так… — Пузан вздохнул. — Это нам раз плюнуть… все равно как по харе смазать… — Он внезапно осекся, бросив быстрый косой взгляд на девушку, и мучительно покраснел. — То есть, я хочу сказать, госпожа Фрат, что никаких затруднений.

Фрат склонила голову набок и посмотрела на Пузана снизу вверх.

— Чудной ты, — сказала она.

Пузан осторожно поерзал, не зная, как принимать эти слова, но на всякий случай тяжело вздохнул.

— Вещь ведь попортим, — пояснил великан.

— Это старый щит, — утешила его Фрат.

Великан побрел вешать щит на ветку. Вдруг он замер, вглядываясь сквозь ветви на тропу.

— Идет кто-то, — пробормотал он, снова краснея. — Наблюдать будет, это как пить дать. И издеваться станет, собака…

По лесу шел человек в плаще. Шел он, видимо, торопясь и не слишком заботясь о том, чтобы его не заметили.

— Что ты там бормочешь, Пузан? — спросила Фрат.

— Да вот, шляется тут… В смущение меня вводит… Эдак и рука дрогнуть может… Ну, случайно…

Фрат вгляделась в зелень леса — как казалось Пузану, сплошную.

— Это Мела, — уверенно сказала она и позвала: — Мела! Иди сюда!

Пузан налился мрачностью, как грозовая туча свинцом. Меньше всего ему хотелось, чтобы свидетелем их богатырской потехи стал этот великаноубийца, коварный Мела с Элизабетинских болот.

Мела, казалось, тоже не был в восторге от этой встречи. Он остановился, раздумывая, не пренебречь ли ему приглашением, но Фрат окликнула его снова, и он с видимой неохотой подошел.

— Свет Хорса на твоей дороге, Фрат, — вежливо сказал Мела.

— И тебе удачи и доброго дня, — отозвалась Фрат.

Пузан проворчал нечто нечленораздельное. Мела смотрел на них хмуро. Великан подумал о том, что этот парень слишком уж редко улыбается. По некотором размышлении он пришел к выводу, что подобное наблюдение может послужить зачином для дружеской беседы, и сказал:

— Больно ты мрачный, Мела. Так нельзя. Конечно, ничего хорошего нет в том, что эти вонючие зумпфы схватили твоего брата и посадили его на цепь, как говорится. Ничего был парнишка, обходительный, — добавил Пузан, явно желая сделать Меле приятное. — Жалко, что они его зарежут… Но жизнь-то продолжается, так-то вот.

Он перевел дыхание, утомленный такой торжественной и связной тирадой. Мела побледнел до синевы, словно сама Тиргатао задела его полой своего плаща, но не сказал ни слова. Фрат посмотрела на великана, на Мелу, однако промолчала и вместо того, чтобы тратить время на бесполезные слова утешения, напомнила Пузану о щите.

Мела сел в траву, наблюдая за тем, как Фрат готовится к выстрелу. Ее красные стрелы летели в цель без промаха. Он поймал себя на том, что с удовольствием смотрит на ее длинные белые косы, черные брови, густые ресницы, в тени которых голубые глаза Фрат иногда казались почти черными. У нее было скуластое лицо, покатые, немного тяжеловатые плечи.

Аккуратно послав стрелы так, что они легли вокруг медной бляхи щита треугольником, Фрат улыбнулась. Мела еле заметно улыбнулся ей в ответ. Красивая девушка, снова подумал он, и на душе у него стало тяжело. Пролетел ветер, по лицу Мелы скользнули тени. Он поднялся на ноги.

— Ты вызываешь у меня зависть, Фрат, — сказал он.

Фрат вспыхнула от удовольствия. Солнечный луч упал ей в глаза, и она прищурилась. На Мелу словно брызнуло голубым светом.

— Я рада, что ты говоришь это, Мела, — сказала Фрат, передавая ему лук. — Но я совсем не верю тебе.

Мела подержал лук в руках, а потом сказал:

— Я не хочу нарушать порядок вашего состязания. Пусть стреляет Пузан, как вы и договаривались.

Пузан, поначалу разъяренный тем, что о нем забыли, теперь разозлился оттого, что о нем вспомнили.

— Нет уж, — язвительно произнес он. — Пусть непревзойденный господин Мела стреляют попервости. А то как в живое, извините, мясо палить — это мы завсегда. А как мастерство показать, сноровку и умение — это мы в кусты. Пущай Пузан, стало быть, отдувается. А у Пузана, кстати говоря, еще раны не зажили, предательски нанесенные из-за угла… То есть, из-за куста, — поправился великан, который даже в гневе желал быть точным. — И могут открыться в любую минуту, очень даже запросто, от чрезмерного напряжения мышц… — Он повертел лук в руках, поводил по нему зачем-то носом и заключил чуть не умоляюще: — Да и сломаю я его…

Мела, почти не глядя, выпустил одну за другой три стрелы. Две попали в цель, третья вонзилась в ствол дерева.