Иоанн Златоуст - Творения, том 12, книга 1

• Название: Творения, том 12, книга 1
• Автор: Иоанн Златоуст
• Жанр: Религия

---

Итак, приди и врачуйся со мною, учителем своим. Если ты здоров, то даже из-за этого приходи, чтобы сделаться здоровее; слово, которое исправляет бывшее и предостерегает от неслучившегося ещё никогда, - и больных освобождает от немощи и небольных делает твёрже. Если у тебя нет этого греха, то есть другой, потому что "Кто может сказать: "я очистил мое сердце, я чист от греха моего?"" (Прит. 20:9). Так как ты согрешил, не стыдись придти, но поэтому самому приди. Никто не, говорит: так как у меня рана, то я не буду искать врача, даже не принимаю лекарства; но поэтому самому нужно более всего искать и врачей и силы лекарств. И мы умеем прощать, потому что повинны также сами в других грехах. Потому и Бог дал нам не ангелов в учители, не Гавриила, сведши свыше, поставил над своим стадом, но взяв из самого стада делает пастыря, из самих овец - начальника над стадом, чтобы он был снисходителен к начальствуемым, и, помышляя о собственной немощи, не гордился бы пред пасомыми, но имел бы уздою и основою смирение пригнетение от собственной совести. А что сказанное не есть предположение, выслушай Павла, пишущего об этом и любомудрствующего в послании к Евреям он так говорил: "Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи, могущий снисходить невежествующим и заблуждающим, потому что и сам обложен немощью, и посему он должен как за народ, так и за себя приносить [жертвы] о грехах" (Евр. 5:1 - 3). Видишь ли, как превосходно сказана нам причина, почему не ангелы, и не архангелы, но люди поставлены над церквами, чтобы именно они могли сострадать своим сродникам, имея в сознании собственных грехов величайшее учение о смирении? Ведь, говорит, "…и сам обложен немощью, и посему он должен как за народ, так и за себя приносить [жертвы] о грехах". Это происходит и теперь: предстоя этой священной трапезе и вознося страшную жертву, мы испрашиваем отпущения как прегрешений народа, так и о наших собственных взываем, молим и просим, и возносим жертву за всех...[4]

3. Приводи ты мне в пример не корыстолюбца, раба чрева и предавшего низости благородство своей природы, но этого, мужей, как он, соблюдающих первообраз и не сквернящих царского своего облика, - и тогда узнаешь, чем иногда бывает человек. И этот также был человеком, и он был рождён женщиною, молоком вскормлен, на земле жил, воздухом дышал, и всё у него было общее с нами, общее в отношении природы; но так как в воле его была особенность, потому и в благодати он возсиял. Хотя у него не было ни денег, ни знатности рода, ни величия отечества, ни красноречия ни остроты языка, ни толпы рабов, ни роя евнухов, ни дома с золотым потолком, ни шелковых одежд, ни роскошного стола, ни другого чего-нибудь, что многим кажется счастьем, но крайняя бедность, - у него не было средств даже для необходимого пропитания, но он был нищим, протягивал руку и просил хлеба у жены-вдовицы, и то сидонянки, жилищем у него была пещера, одеждой кожа, столом земля, предки неизвестными и безславными, отечество ничтожным и средства к жизни грубыми, - однако, ничто такое не стало препятствием этому мужу к славе, но он был и богаче всех царей и мудрее всех философов и ораторов, и знатнее имеющих диадемы и много благороднее владеющих царственными городами; он имел отечеством вселенную, вернее, даже она была для него малым городом, и Павел восклицает, говоря: "…скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин…" (Евр. 11:37,38). И достиг он вышнего города, художник и устроитель которого Бог. Потому я привёл тебе (в пример) бедного и простого, (как) пользующегося славой, чтобы у тебя не было никакого предлога. Если бы я привёл богатого и мудрого, ты мог бы сказать, что бедность и невежество препятствуют мне сделаться таким; а теперь именно ты не можешь прибегнуть ни к какому такому предлогу: и он был бедным, даже беднее всех людей, в пустыне жил, неизвестен по предкам и отечеству и во всём остальном, - однако, он воссиял больше солнца и тогда и теперь, и пока солнце освещает землю, до тех пор будет его слава, хотя он был за столько времени раньше (нас); эта громада времени не заглушила памяти о нём; и весьма естественно. Такова добродетель, дело безсмертное, и сияющее более солнца. Но (унесшимся в море похвал пророка не должно забывать главного предмета) что я раньше сказал, то обнаруживает в себе и этот, (муж), (именно) что было сказано относительно Моисея. Так как ему, вознесшемуся своими преуспеяниями, было естественно не быть очень снисходительным к народу, то смотри) что делает Бог. Попускает, чтобы он лишился своей благодати, так чтобы обнаружилась его немощь; впрочем, (нам) наперёд необходимо показать, как он не был очень снисходителен. Когда он заключил небо, и землю сделал безплодною, и был голод, голод самый жестокий из всех: истреблены были воды, засохла всякая трава, иссякли реки, лицо земли было ужасным, угрожающим смертью и, всё наступая, голод распространялся, ведя (за собою) жалкую смерть, - (тогда) он так не уступил, но, отошедши, сидел на вершине горы, предав народ иудейский такому тягостному изнурению. Но человеколюбивый Бог и неизреченная благость не переносили такой суровости; и так как сам от Себя Он не желал его побудить, чтобы прекратил несчастие, и затем не желал также сделать это без него, то смотри, что происходит: прежде Он вступает в общение с ним, и тогда посылает дождь. Видишь ли в этом благость Божию, человеколюбие и честь в отношении святого? Он излил потоки дождя не прежде, как когда побеседовал с ним и сказал об имеющем быть, и послал его вестником будущего благосостояния. Так как чрез него произошло печальное, то (Бог) восхотел, чтобы он сделался вестником и полезного; и сведши с горы, послал возвещать наступление проливного дождя и прекращение голода всюду в той земле. Однако, когда был низведён дождь, и в самое короткое время наступило цветущее состояние, (тогда) собрав четыреста Вааловых жрецов и четыреста восемьдесят, заколол их и пролил потоки крови[5].

4. Итак, зачем это для предлежащего главного предмета? Не смущайся, возлюбленный! Я приступлю, наконец, к самому верху сказанного. Когда он низвёл то пламя, одержал победу и поставил её блестящий знак, совершил избиение жрецов, (тогда) он отходит с радостью, и гордясь происшедшим. Послала к нему жена Ахава, ничтожная и презренная развратница, говоря: "пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что [сделано] с душею…" этих жрецов. "Увидев это, он встал", и ушел в путь сорокадневный (3 Цар. 19:2, 3). Что же? Та, высокая до небес душа, он, пренебрегающий всем миром, презревший такой голод, восставший против такого царя-тирана, заключивший небо и открывший, низведший то дождь, то пламя, поправший нужды природы, несокрушимый, всюду дерзновенный, - после стольких преуспеяний, после столь долгого дерзновения, сразу не перенёс словесной угрозы одной блудной женщины, делается, наконец, беглецом и изгнанником, бежит в пустыню, удаляется в сорокадневный путь. Следовательно, какая причина? Бог лишил его благодати, и обнаружилась немощь природы; Он показал пророка, показал и человека, чтобы они научились, что и бывшее тогда было делом благодати. А это Он совершал, чтобы сделать его снисходительным к народу, пресечь и задержать безумие, происходящее от преуспеяний. Что он думал много о себе самом и воображал, восставал против всех остальных, - я приведу вам в свидетельство его самого. Когда пришёл к нему Бог и спрашивал о причине тамошнего пребывания, говоря: "что ты здесь, Илия" (3 Цар. 19:13)? - а Он спрашивал: "что ты здесь"? - не узнать желая, но желая раскрыть нам сокровенные его мысли, подобно тому как и хананеянку когда Христос спрашивал, то не с тем, чтобы узнать, но чтобы нас научить лежащему в ней сокровищу веры, - итак, Он спрашивал его, почему же, наконец, он предпринял такой путь и, оставив города и народы, возлюбил пустыню, - а это не с тем, чтобы самому узнать (да и зачем Ему всезнающему?), но чтобы чрез его ответ научить нас сокровенной его мысли, и тому, что справедливо попустил, чтобы он был поколеблен от страха и впал в робость, попустил, но не побудил, уступил, но не произвёл, лишил только его (благодати), после чего он и был изобличён, - итак, когда Он сказал: "что ты здесь, Илия",- послушаем, что он говорит: "…разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтоб отнять ее" (3 Цар. 19:14). Видишь ли, что он считал всех погибшими, и только себя оставшимся, и кроме его никого другого; понемногу это могло довести его до безумия. Именно потому, Бог, отвращая от него этот неправый помысел, говорит: Я оставил Себе "…семь тысяч [мужей]; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом…" (ст. 18). Так как и (тогда), когда навёл засуху, он продолжал напрягать наказание, и после этого много воображал о себе, будто он единственный такой на земле, (то Господь) попускает ему почувствовать собственную немощь, указывает на множество спасённых, очищая тем и другим его мысль, склоняя быть умеренным всюду, быть снисходительным и срастворять с ревностью человеколюбие.