Джон Толкин - Сильмариллион

• Название: Сильмариллион
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0239-3

 «Сильмариллион» — это повествование о Древнейших Днях, или Первой Эпохе Мира. Во «Властелине Колец» рассказано о великих событиях конца Третьей Эпохи; «Сильмариллион» составляют легенды гораздо более древние, относящиеся ко временам, когда Моргот, первый Темный Властелин, обитал в Среднеземье, а Высокие Эльфы вели с ним войны за обладание Сильмариллами.

---

Унголианта согласилась. Она окутала себя и Мелькора в Ничто, потом стала быстро плести сеть, перебрасывая нити с утеса на утес, через пропасти и трещины, все выше и выше, пока не дотянулись они до вершины Хиарментира, высочайшей горы на всем юге.

Валары не интересовались этим бесплодным, позабытым краем, но, если бы теперь, они устремили взор на юг, там, на далекой вершине они заметили бы стоявших рядом Мелькора и Унголианту.

Перед ними расстилались леса Оромэ, западнее — золотились высокой пшеницей поля Йаванны, а еще дальше к северу в дивном свете Телпериона и Лаурелина сверкали серебром дворцы Валмара. Расхохотался Мелькор, сорвался вниз и вихрем понесся на север. Рядом бесшумно струилась Унголианта, прикрывая их обоих завесой тьмы.

Мелькор остался верен себе и снова выбрал время праздника. Конечно, подвластны времена года могучим Валарам, конечно, не знает Благословенный Край мертвящей зимней стужи, но и Валары, и Майа, и Эльдары живут на Арде, маленьком царстве на просторах безграничной Эа, а жизнь Эа — это Время, вечно длящееся от первой ноты Музыки Айнуров до последнего звука Великого Хора Илуватара. С тех пор как Валары приняли зримый облик, они старались походить на Детей Эру: так же ели и пили, собирали плоды, выращенные Йаванной на земле, сотворенной ими по воле Единого.

Время цветения и сбора урожая установлено Йаванной. Когда поспевали первые плоды, Манвэ устраивал великое пиршество во славу Эру. Тогда все народы, населявшие Валинор, собирались на склонах Таниквэтил, пели и веселились.

И вот Манвэ повелел объявить, что предстоящий праздник будет особенно торжественным и пышным. Бегство Мелькора сулило в будущем многие труды и беды, никто не мог предвидеть, какие раны нанесут земле грядущие битвы и когда удастся сломить супостата. А пока Манвэ решил, не откладывая, исцелить Нолдоров от гордыни и распрей. Он пригласил всех собраться в чертогах Таниквэтил, чтобы покончить с враждой, разделившей славнейших среди Нолдоров, и предать забвению козни Врага.

На праздник пришли Ваниары, Нолдоры и многие Майа. Валары являли подлинную красоту и величие. На зеленых склонах Таниквэтил было много песен и танцев. Опустели в тот день улицы Валмара, затихли лестницы Тириона и земли покоились в мире. Только Тэлери распевали песни у себя на побережье. Их мало заботили времена года, они не думали о бремени Владык Арды и об угрозе, нависшей над Валинором.

К сожалению, Манвэ не удалось полностью осуществить свой замысел. Хотя Феанор и пришел на праздник (единственный, кому повелели прийти), но ни Финвэ, ни Нолдоры Форменоса не явились. Передавали слова Финвэ: «Пока Феанору запрещено появляться на Туне, я не считаю себя правителем и не хочу встречаться с моим народом». Феанор пришел, но пришел в повседневном платье, без украшений и без Сильмариллов, скрыв их в железной кладовой Форменоса и от Валаров, и от Эльдаров. Перед троном Манвэ он встретился с Финголфином и даже выказал ему на словах дружелюбие, а Финголфин поклялся забыть о мече, приставленном к его груди.

— Я держу обещание, — громко сказал он, — прощаю тебя и не помню обиды.

С этими словами Финголфин протянул руку Феанор молча пожал ее, а Финголфин пылко воскликнул:

— Мы только наполовину братья по крови, но по духу я — твой истинный брат! Веди, я последую за тобой. Да не разделят нас впредь никакие обиды!

— Я слышал твое слово. Быть посему, — сдержанно ответил Феанор. Никто тогда не предполагал, каким смыслом наполнятся вскоре его слова.

Говорят, это было в час слияния света Дерев. Тихий Валмар тонул в золотом и серебряном блеске, когда над Валинором, подобно гонимой ветром черной туче, пронеслись две зловещие тени — Унголианта и Мелькор. Они опустились у подножия Эзеллохара и мгла Унголианты тотчас стала расползаться вокруг, сгущаясь у подножия Дерев. Мелькор вступил на холм и черным копьем прошил оба Светлых Древа. Сок их заструился подобно крови из глубоких ран, и тяжелые светоносные капли упали наземь. Унголианта приникла к стволам, высосала соки, яд смерти проник в корни, ветви и крону, и на глазах Деревья иссохли и умерли. Но страшная тварь еще не насытилась. Она подползла к светящимся родникам Варды и вылакала их до дна. Она пила свет, а мгла вокруг становилась угольно-черной, и сама Унголианта росла и росла, пока не превратилась в исполинское чудовище, устрашившее даже Мелькора.

Великая тьма пала на Валинор. Элеммирэ из Ваниаров сложил песню о том дне, и все Эльдары знают ее. Но даже песне самого искусного певца не дано передать скорбь и отчаяние, охватившее Валинор, когда угас Дивный Свет. Тьма, пришедшая на смену ему, уже не была просто отсутствием света, теперь она стала одушевленной. Злоба создала эту Тьму из Света; она ослепляла, угнетала душу, тисками сжимала сердце и подавляла волю.

Варда с высоты Таниквэтил увидела огромную Тень, бастионами черноты высилась она над онемевшим Валмаром. Казалось, весь мир канул в пучину непроглядной ночи и только вершина Горы последним оплотом стоит во мраке. Смолкли песни. Тишина окутала Валинор, только издали, сквозь брешь в Пелорах, ветер доносил плач Тэлери, похожий на крик чаек. С востока пахнуло холодом, а из морских далей начали подниматься, наплывая на берег, промозглые туманы.

Один только Манвэ пристально всматривался вдаль, и только его взор смог уловить далеко на севере быстро удалявшийся сгусток истинной Тьмы. Так понял Манвэ, что Мелькор приходил и ушел.

Валары снарядили погоню. Кони Оромэ сотрясали землю, снопы искр летели из-под копыт Нахара — они были единственными проблесками света в новой ночи Валинора. Грозным, неотвратимым возмездием мчались они, но, достигнув тьмы Унголианты, ослепли вдруг Валары, растерялись и сбились со следа. Смолк могучий глас Валаромы, Тулкас напрасно поражал копьем темноту вокруг, и его могучие руки наливались незнакомой усталостью. Наконец Тьма отхлынула, но теперь нигде не было ни следа Мелькора. Он отомстил и ушел, скрылся неизвестно где, затаился, и никто не знал — надолго ли.

Глава 9 ИСХОД НОЛДОРОВ

Hепроглядная ночь окружала Круг Судеб. Валары сидели в Креслах Совета, и высоко в небе горели над ними чистые звезды Варды. Ветры Манвэ разогнали мертвящую мглу, развеяли промозглые морские туманы.

На темную вершину Эзеллохара поднялась Иаванна. Она возложила руки на стволы Дерев, но темными и мертвыми оставались стволы, она трогала ветви — ветви ломались и падали к ее ногам. Велика была скорбь Валаров. Но еще не до дна осушили они чашу горя, поднесенную Мелькором.

Вот что сказала Йаванна Валарам:

— Свет Дерев погас и живет теперь только в Сильмариллах Феанора. Провидцем оказался сын Финвэ… Даже самым могучим из нас лишь единожды выпадает в жизни Час Творения. Он не повторяется на просторах Эа. Мне не создать Света Дерев вновь, но будь у меня хоть капля Света, я вернула бы их к жизни. Корни еще можно исцелить, тогда раны затянутся и зло Мелькора будет забыто.

Тогда зазвучал голос Манвэ:

— Феанор, сын Финвэ! Ты слышал слова Йаванны. Готов ли ты выполнить ее просьбу?

Тишина повисла над Кругом Судеб. Молчал Феанор. Пылкий Тулкас вскричал:

— Говори, о Нолдор! Да или нет? Кто откажет Йаванне? Разве не ею создан свет, заключенный в Сильмариллах? Аулэ-мастер остановил его:

— Не спеши! Мы просим о большем, чем ты думаешь. Пусть решает сам.

Долго молчали все. Наконец Феанор с горечью произнес

— Не только могучим Валарам выпадает Час Творения. Для малых сих он тоже наступает однажды, и тогда они способны на дела, в которых успокаивается их сердце. Да, я могу отдать вам Сильмариллы, но никогда не сотворить мне подобных им. Чтобы вернуть Свет, придется разрушить Камни, но тогда погибну и я — первым из Эльдаров Амана.

— Нет, не первым, — подал голос Мандос, и многие удивленно посмотрели на него.

Снова стало тихо. Феанор напряженно думал. Ему казалось: он окружен врагами; вспоминались речи Мелькора о том, что Валары хотят завладеть чудесными Камнями. «Ведь и Мелькор Валар, — думал он, — разве не доступны ему их замыслы? Как видно, вор выдает вора!» И тогда вскричал он:

— Нет! Не отдам я по своей воле Сильмариллов! А если меня принудят — что ж, это только докажет, что и Мелькор из рода Валаров!

— Ты сказал, — бесстрастно произнес Мандос. Ниэнна поднялась на вершину Эзеллохара, отбросила серый капюшон и слезы полились у нее из глаз. Слезами смыла она грязь, оставленную Унголиантой. Плакала Ниэнна и пела о жестокости, пришедшей в Мир, пела о прекрасной Арде, оскверненной злом.

Но беды злосчастного дня еще не кончились. Плач Ниэнны звучал над Кругом Судеб, когда явились гонцы из Форменоса, неся новые страшные вести. Они поведали о том, как на северные земли хлынула тьма, в сердце тьмы крылась неведомая сила. Укрытый Тьмой, Мелькор подступил к дому Феанора. Он убил Финвэ, не отступившего перед темным ужасом, разрушил Форменос, опустошил сокровищницы и похитил Сильмариллы. Так в Благословенном Краю пролилась первая кровь.