Фазлиддин Мухаммадиев - Путешествие на тот свет, или Повесть о великом хаджже

• Название: Путешествие на тот свет, или Повесть о великом хаджже
• Автор: Фазлиддин Мухаммадиев
• Издательство: Ирфон
• Жанр: Религия
• Год: 1970

Читатель повести знакомится и событиями, казалось бы, немыслимыми и невероятными для второй половины XX века. Это в самом деле рассказ о путешествии «на тот свет». Вместе с автором повести проходим мы по всем кругам «того света», и перед нашими глазами возникают одна за другой картины, ошеломляющие разгулом варварства и невежества, нелепостью суеверий и жестокостью фанатизма.

---

Ишан Ахмад Султан весьма подробно описал волнение, испытанное им во время встречи с любимой, нежную красу девушки, воспроизведенную им до мельчайших подробностей. При этом слушатели поддерживали его поощрительным хихиканьем.

Молодой ишан совсем опьянел от ласк и лобзаний. В ту минуту он не мог поверить, что на долю представителя рода человеческого может выпасть большее счастье, как вдруг возлюбленная возьми да и заяви ему:

― Если ты хочешь еще чего-нибудь, кроме объятий и поцелуев, то поспеши, мне некогда.

Молодой и неопытный ишан тогда только понял, что старая сводница обманула его, утверждая, что эта девушка — ангел, которого не целовала еще даже родная мать. Оказывается, этот ангелочек, прежде чем очутиться в объятиях ишана, побывал уже в десятках гуляхах..[102]

В этом месте рассказа раздался взрыв хохота. Некоторые из слушателей, позабыв где они находятся, ржали во всю глотку. Кори-ака поспешно осадил их.

― Ну, а больше вы не попадались на обман, ишан-ака? — сдержанно смеясь, спросил кто-то из слушателей.

― Слепой теряет палку один раз.

И как бы в подтверждение того, что палка не была потеряна вторично, ишан рассказал такую историю.

После того как слава об ишане, молитвы которого из невозможного делали возможное, распространилась по лучезарной Медине и ее окрестностям, один богатый меняла пригласил его в дом, прося не оставить без благотворного влияния чудодейственных молитв его больную жену.

Жена старика лежала посредине комнаты на одре болезни. Ишан Ахмад, усевшись возле нее, начал читать молитвы. Уголком глаза он заметил, что из-под покрывала, которым была закрыта больная, высовывается белоснежная изящная ручка молодой женщины. Повысив голос, ишан с удвоенным рвением продолжал чтение. Когда рука высунулась из-под покрывала выше локтя, хазрат ишан, вконец потеряв выдержку, проворно вскочил с места, сквозь дверную щель посмотрел в прихожую, а через окно ― во двор и, также бегом вернувшись к изголовью больной, сорвал с нее покрывало и, целуя точеные, словно мраморные ручки красавицы, с жаром восклицал:

― О ангел небесный, увидев согбенный стан твоего мужа, я сразу догадался, чем ты болеешь. Беру в свидетели вездесущего Аллаха, пусть мне будут запретны все другие занятия до тех пор, пока я не вырву тебя из когтей этой хворобы!

«Лечение» продолжалось шесть месяцев. За это время красавица полностью избавилась от своих неврастенических недугов и прочих болезней, одной из которых было бесплодие.

Когда ишан окончил рассказ, слушатели отблагодарили его одобрительными возгласами.

Все мои сожители, кроме Исрафила, сидевшего со злой усмешкой на устах, уже давно перекочевали в соседнюю комнату послушать рассказчика.

Они засыпали вопросами словоохотливого хозяина.

― Ишан-ака, сколько бог послал вам детей?

― Шестерых, слава Аллаху. Трое из них уже стали моими помощниками.

― Жен сколько?

― Слава Аллаху, четыре. Жены, как на беду, подорожали. Раньше было хорошо. Когда в Египте было другое правительство, я, самое большое за двадцать-двадцать пять динаров, привозил с собой из каждой поездки шикарную девочку. Младшая, ваша рабыня, уважаемые гости, из Эфиопии. Она досталась мне по дешевке. Дешевое не бывает без изъяна, говорится в пословице. Но оказывается, не всегда, или же ваш покорный слуга ― счастливый раб божий. Хоть она и досталась мне почти задарма, но оказалась бесценным кладом.

И хаэрат ишан пустился в рассказ о неописуемом темпераменте своей темнокожей подруги и о подвигах, которые он совершает на супружеском ложе.

Господи, думал я, выходя на улицу, как не похожи друг на друга люди, которых ты сотворил. Я встречал самых различных типов, слышал самые разнообразные рассказы, но до сих пор мне не приходилось быть свидетелем того, чтобы кто-нибудь выкладывал посторонним интимные подробности своей семейной жизни. Встречались субчики, для которых единственным предметом гордости и бахвальства был длинный список обманутых женщин. Честь и совесть для них пустой звук. Но даже они не доходили до такого бесстыдства.

Что заставляет хазрата ишана рассказывать все это? Желание вызвать восхищение своих слушателей? Или возрастное скудоумие? Или мужское бессилие, толкающее его на циничную болтовню? Что бы то ни было, но вместо благости и святости, куда более присущих его возрасту, в голосе ишана звучали сальные интонации.

Я вернулся в комнату. Беседа святых хаджи продолжалась. Ишан-чудотворец разглагольствовал уже о медицине и восхвалял чудеса саканкура. Саканкур ― это один из видов пустынной ящерицы. Ее убивают, высушивают, затем толкут в ступке и принимают в виде порошка. Говорят, будто это лекарство дарит старикам вторую молодость.

…Поздно вечером Ахмад Султан суетился со своими слугами во дворе. С внутреннего двора доносился плач его младшего пятилетнего сына, страдающего трахомой.

Закурив сигарету, я вышел во двор. Из дома слышались старческие вздохи и стенания больных паломников. Время от времени по соседству раздавался вопль ишака или собачий лай.

На низком аспидно-черном небе Аравии равнодушно мерцали звезды. На самой середине небосвода поблескивала Большая Медведица. Созвездие Весов будто было подвешено на ветке финиковой пальмы, растущей во дворе. Наш Аллах, спеша закончить строительство вселенной, видимо, поторопился и равновесие подарил только небесным телам. Даже Весы он поместил на небе. До лучезарной Медины от них доходит лишь холодное и далекое мерцание.

Ахмад Султан подошел ко мне.

― Ах, ну и устал же я! Давайте-ка я вам составлю компанию, дохтур, ― предложил он.

Я протянул ему сигареты. Конечно, не легкое дело обеспечить восемьсот паломников ночлегом, пищей и транспортом, сопровождать их по святым местам. Особенно трудно в эти дни, когда наступила пора расчетов.

Сегодня утром на этом самом дворе произошел скандал, и я понял, как тяжело даются деньги нашему хозяину. Группа афганцев, живущих в одном из домов ишана, с претензиями явилась к нему, спрашивая, почему он вот уже несколько дней зря держит их здесь.

Ишан ответил, что разрешение на путешествие зависит от управления хаджжа.

Паломники афганцы требовали, чтобы хозяин во что бы то ни стало ускорил их отъезд, ибо они не имеют ни денег, ни времени для безделья. Ишан повторял свои доводы. Тем не менее кольцо афганцев вокруг него все сжималось и голоса спорящих, ругань и проклятия становились все громче. Не будь хазрат ишан ловкачом и не подчеркни в самый подходящий момент свое превосходство над гостями, вряд ли его спор с разъяренными гостями окончился бы добром. Он задумался на несколько секунд, оглядел окружавших его людей и, выбрав из них того, кто выказывал свой гнев и протест громче остальных, крикнул:

― Ты чего выпучился, ишак? Этим никого не устрашишь! Здесь Саудовская Аравия!

Всем известно, какой гордый и отважный народ афганцы. Но эти многозначительные слова сделали свое дело. Паломники из Афганистана, будто увидев за спиной ишана неисчислимое войско или готовых к его услугам архангелов Джабраила и Азраила, не пикнув, ретировались…

Ишан Ахмад стоит напротив меня, курит и тоже смотрит в небо. По тому, как он неумело держит сигарету, видно, что он выбрал это занятие как предлог завести со мной беседу.

― Дохтур, мне сказали, что вы в своей комнате слышали мою болтовню…

― Ваши занимательные рассказы слушали все, слушал и я.

― Не обессудьте.

Я пожал плечами.

Слова ишана и не пахнут самокритикой. Больше похоже, что он стремится втянуть меня в беседу. Я вспомнил поведение его чрезмерно любознательных слуг, которые вот уже три дня следят за каждым нашим шагом. Ахмада Султана позвали к Кори-ака. Единственный электрический вентилятор, который был в келье нашего руководителя, перестал работать.

Булькающий храп муллы Наримана, спящего в средней келье, разносился по всему дому. Алланазару-кори, видимо, не спалось и время от времени он громко восклицал: «Аль-хамдулилла!» А может быть, он уже спал, но и во сне не переставал славословить Аллаха?

Терпение, сыны мои, терпение

И наутро четвертого дня наши представители вернулись из управления хаджжа с постными физиономиями.

Непонятно, почему нас задерживают здесь. Мои спутники, которые большую часть времени проводят на улицах и рынках благородного города, утверждают, что собственными глазами видели, как в сторону святой Джидды отправляются целые вереницы автобусов и такси.

Кори-ака позвал нас к себе и укоризненно заметил, что грех роптать по поводу задержки путешествия. Каждый день и час, которые мы сверх намеченного плана проводим в этом высокочтимом крае — знак любви милостивого Аллаха.

Счастье дышать светлым воздухом священных мест выпадает на долю тех рабов божьих, чьи деяния пришлись по душе творцу всех миров.