Владимир Бешанов - Год 1942 - «учебный». Издание второе

• Название: Год 1942 - «учебный». Издание второе
• Автор: Владимир Бешанов
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30268-0

В начале 1942 года, после поражения немцев под Москвой, советское командование решило перейти в общее наступление на всех фронтах, от Ленинграда до Крыма. Явно переоценив первые успехи Красной Армии, Сталин объявил 42-й год «победным», годом «полного разгрома гитлеровских войск», поставив задачу «гнать их на запад без остановки».

Расплата за недооценку противника оказалась жестокой. Харьковская катастрофа и ржевская мясорубка, кровавые бойни на Невском пятачке и в большой излучине Дона, сдача Севастополя и трагедия Мясного Бора - поражения 1942 года по масштабам и потерям были вполне соизмеримы с разгромом 41-го, причем их уже нельзя было оправдать «внезапностью вражеского нападения».

И советская пропаганда не придумала ничего лучшего, как назвать 1942 год «учебным» - дескать, все неудачи объясняются тем, что мы лишь «учились воевать». Вот только обошлась эта «учеба» слишком дорого - по некоторым оценкам, безвозвратные потери Красной Армии превысили 7 миллионов человек (для сравнения, потери Вермахта на Восточном фронте за тот же период составили лишь 519 тысяч).

Книга Владимира Бешанова - подробный рассказ о военных катастрофах 1942 года, который памятен как один из самых страшных и кровавых в истории России.

Издание второе, переработанное, расширенное и исправленное.

---

9 января 325-я стрелковая дивизия своими силами овладела Мосальском, выбив немногочисленный гарнизон противника, а войска Белова, совершив бессмысленный крюк в 60 км, вновь повели наступление на Варшавское шоссе, в районе Людково, Соловьевка, получив при этом «ободряющую» радиограмму Военного совета фронта: «Отсутствие горючего, снарядов, продовольствия происходит от вашей беззаботности. Вы не занимаетесь устройством тыла, ложно думая (?), что эта обязанность лежит на тыле фронта». Любопытно представляли себе в высоком штабе организацию снабжения как раз оперативной группы фронта, подчиненной непосредственно Жукову, собранной из различных соединений и собственных тыловых структур не имеющей. И как генералу Белову при такой постановке вопроса прокормить 28 тысяч подчиненных и 10 тысяч лошадей?

Германское командование понимало всю важность удержания в своих руках шоссе, являвшегося «единственной жизненной артерией» 4-й полевой армии, и принимало все меры для укрепления на подступах к нему системы многочисленных опорных пунктов и узлов сопротивления. Оборону здесь держали части 19-й танковой, 10-й моторизованной и 216-й пехотной дивизий. Находящееся позади них шоссе позволяло быстро маневрировать резервами, германская авиация, как обычно, господствовала в воздухе.

С середины января в течение десяти дней войска группы Белова вели напряженные и безуспешные бои под Соловьевкой и Трушковом, нащупывая слабое место для прорыва на север. Наконец в ночь на 25 января одному из лыжных батальонов, пройдя через лесополосу, удалось внезапным ударом захватить участок шоссе. Немедленно Белов подтянул сюда свои главные силы. К утру 27 января 2-я гвардейская и 75-я кавалерийская дивизии пересекли Варшавское шоссе. Сутки спустя переход совершили оставшиеся три кавдивизии. Вслед за конниками в прорыв должна была войти стрелковая дивизия, танковая бригада, а также тыловые подразделения группы. Однако сделать этого не удалось.

П.А. Белов вспоминает: «Генерал Захаров (боевой заместитель Жукова, прибывший подгонять Белова. — Авт.) обещал мне, что прорыв будет расширен и закреплен. У меня не было оснований ставить под сомнение его обещания. Однако немцы, едва только конница пересекла шоссе, сомкнули за нами свои фланги. Целую неделю я посылал радиограммы командирам 325-й стрелковой дивизии и 2-й гвардейской танковой бригады. Ни пехота, ни танки прорваться через шоссе не сумели. Повторилось почти то же самое, что произошло с войсками Калининской группы… Моя группа оказалась отрезанной от главных сил».

Генерал Захаров оказался не способен сдержать свое обещание. Да и то сказать, одно дело махать кулаком перед носом подчиненных, другое — на равных тягаться с Клюге. В результате из группы Белова через Варшавское шоссе прорвался только 1-й гвардейский кавкорпус (около 7000 человек), без дивизионной и зенитной артиллерии, танков и обозов.

Для содействия войскам Западного фронта в прорыве немецкой обороны было принято решение высадить юго-западнее Вязьмы воздушный десант в составе двух батальонов 201-й воздушно-десантной бригады и 250-го стрелкового полка. Районом десантирования выбрали деревню Желанье в 35–40 км за линией фронта. Высадку планировалось провести в три этапа: выброска парашютистов для захвата и удержания посадочной площадки; высадка стартовой команды и прием посадочного десанта. Операцию обеспечивали 21 транспортный самолет ПС-84 и несколько бомбардировщиков ТБ-3, выделенные из состава 23-й авиадивизии для перевозки 45-мм пушек.

В ночь на 18 января в район Желанье было выброшено 452 десантника. Вечером того же дня высадились 65 человек стартовой команды, а в ночь на 19 января — еще 200 парашютистов. В течение всего дня 20 января они готовили посадочную площадку, на которую в следующие три ночи транспортными самолетами был доставлен 250-й стрелковый полк майора Солдатова. Всего в район Желанье было высажено 1643 человека, более 100 пулеметов, 90 минометов и «сорокапяток». После высадки оба парашютных батальона под командованием капитана Суржика 24–27 января захватили деревни Ключи, Петрищево, Тырновка, в которых в общем немцев и не было, после чего соединились с 1-м гвардейским кавкорпусом.

Ветераны ВДВ считают, что в целом десант свою задачу выполнил: «захватил и удерживал указанный ему район». Однако у генерала Белова действия парашютистов особых восторгов не вызвали, поскольку никакой реальной помощи при прорыве через Варшавское шоссе его группа не получила: «Мне было известно, что десять суток назад в тылу врага высадился авиадесантный отряд — два батальона парашютистов, общей численностью более семисот человек. Командовал отрядом капитан И.А. Суржик. Парашютисты имели приказ наступать на юг, на деревню Людково, и помочь нашему корпусу прорвать оборону противника. Однако активных действий отряд не вел и практической помощи нам не оказал… Одна из рот парашютистов достигла Тырновки, где и остановилась. Проезжая через эту деревню, мы встретились наконец с десантниками. Я решил сделать в Тырновке привал. За Суржиком были посланы на лыжах несколько парашютистов, и капитан довольно быстро явился ко мне. На вопросы о том, почему он держит свои силы далеко от линии фронта, почему не наступал ни на Людково, ни на Стреленки, Суржик не мог дать вразумительного ответа. У меня сложилось впечатление, что командир парашютистов — человек чересчур осторожный, не способный действовать настойчиво и проявлять инициативу».

30 января к кавалеристам присоединился и полк Солдатова. Дальнейший успех группы, по мнению Жукова, зависел от быстроты ее действий. Поэтому он приказал Белову двигаться вперед с наличными силами, не ввязываясь в затяжные бои у Варшавского шоссе. Конники начали форсированный марш-маневр на Вязьму, до которой оставалось пройти около 40 км.

10-я армия под командованием бывшего начальника Главного разведывательного управления Красной Армии добросовестно, в соответствии с указаниями товарища Сталина, прохлопавшего немецкое нападение в 1941 году, генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова — 322, 323, 324, 326, 328 и 330-я стрелковые дивизии — находилась на заходящем фланге Западного фронта. Ведя непрерывно бои в течение месяца в условиях зимнего бездорожья, армия наступала веером по отдельным направлениям. Ее дивизии двигались на запад вдоль дорог, не имея локтевой связи друг с другом, на интервалах 20–30 км и более. Вины Голикова здесь в общем и нет, поскольку командующий фронтом через голову командарма лично ставил задачи каждому соединению, жонглируя ими по собственному усмотрению.

Уровень подготовки войск 10-й армии ничем не отличался от уровня других армий, то есть был весьма невысок. Начальник политотдела доносил в политуправление фронта:

«…Наибольшее количество преступлений отмечено в частях 385 сд по вине командира дивизии, преступно руководившего вверенными ему войсками, неспособного организовать боевые операции не только соединения в целом, но и отдельными частями, благодаря чему не выполнено ни одного боевого приказа Военного Совета армии.

Командир дивизии полковник Савин и военный комиссар Нестерук не организовали систематической разведки врага, расположения его огневых средств, тщательного изучения местности и путей подхода к расположению противника, а порой и, своевременно не имея данных о силах противника, назначали атаки вслепую, от чего части несли большие потери.

В силу отсутствия командирской воли и большевистской настойчивости в сознание массы бойцов и командиров не внедрялось высокой политической сознательности, железной воинской дисциплины, наступательного порыва, бодрости и уверенности в победе над врагом.

В силу этого во время проведения боевых операций отдельные лица начальствующего состава и бойцов преступно не выполняли приказы, проявляли неорганизованность, трусость и панику, бросали оружие и бежали с поля боя».

А откуда могли взяться у бойцов необходимые навыки, если даже стрельбу из винтовки освоили далеко не все. Вот донесение о том, как проводилась боевая подготовка в 325-й стрелковой дивизии: «…В процессе учебы имели место недостатки. Иногда командиры учат тому, чего нет по расписанию, а именно: регулирование строевого шага, повороты на месте, а не тому, с чем придется столкнуться на войне. Части соединения ускоренную программу прошли не полностью, качество подготовки низкое. Требуется доработка… Отсутствие учебного и боевого оружия, боеприпасов не позволяет изучать материальную часть, не дает возможности подготовить личный состав для боя… Из имущества связи и артиллерии ничего не имеется… Занятия личный состав проводит с применением самодельного деревянного оружия (!)».

Пройдя «ускоренную программу» и не усвоив даже ее, но с «отрегулированным» строевым шагом, дивизии меняли деревянное оружие на боевое и отправлялись на фронт — «на доработку». По свидетельству генерала М.И. Казакова, основным и единственным критерием, определяющим боеспособность соединений, многие советские военачальники считали укомплектованность их личным составом: чем больше народу — тем мощнее дивизия, тем более значительные задачи ей можно ставить. Такой вот детерминизм.