Александр Гусев - Эльбрус в огне

• Название: Эльбрус в огне
• Автор: Александр Гусев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Рота 121-го горнострелкового полка, усиленная несколькими подразделениями из других частей, несмотря на плохую погоду, начала наступление на перевал Нахар несколько позже назначенного срока. Противник встретил наших не очень интенсивным огнем. Вскоре наступавшие услышали разрывы гранат и стрельбу за перевалом. Огонь с самого перевала ослаб, и рота, продолжая наступление, вскоре вышла на гребень, который приняла из-за плохой видимости за перевал, и обосновалась в оставленных егерями укрытиях и блиндажах. Позже выяснилось, что бойцы оказались не на перевале, а на правой ,части его седловины. Фашисты, опасаясь окружения, отступили не за перевал, а на левую часть его гребня, идущего в сторону Клухорского перевала, и прочно укрепились там. Седловина перевала с тропой оказалась нейтральной зоной.

Это положение сохранялось довольно долго. Хотя перевал Нахар и не был занят советскими частями, условия для нашего наступления стали более благоприятными: подразделения, находившиеся на гребне у перевала Нахар, могли теперь прикрыть сверху продвижение главных сил полка через теснину к перезалу Клухор.

Пока мы двигались к штабу, погода продолжала улучшаться. Но мы понимали, что это явление временное. Приближалась зима, и это заставляло задумываться о новых трудностях, которые принесут с собой метели, морозы, лавины, глубокие снега. Скоро здесь и шага не сделаешь по склонам без лыж.

Выйдя из ущелья Гвандры, мы пошли вверх вдоль реки Клыч. Штаб дивизии перебазировался и находился сейчас в районе "Южной палатки". Туда нам и предстояло добраться. Во время короткого привала бойцы привели ко мне захваченного егеря. От истощения он еле передвигал ноги и даже говорил с великим трудом. Немецкий солдат был грязен, небрит, лицо и руки покрылись струпьями. Болтавшаяся на нем форма давно превратилась в лохмотья. Мои подчиненные обнаружили этого живого мертвеца невдалеке от дороги; он лежал рядом с трупом столь же истощенного товарища. Егеря скрывались долгое время где-то выше на склонах, но недавняя непогода согнала их вниз. Из невнятных ответов пленного мы с трудом поняли, что он находился в составе разгромленного отряда автоматчиков, именно того отряда, который в конце августа окружил штаб нашей дивизии. Они с товарищем уцелели и скрылись в лесу. Так и бродили вдвоем сначала с оружием, а потом бросили его. Найти дорогу к своим им так и не удалось. Питались чем попало. Попутчик сегодня умер, а о других пленный ничего не знал. Он так ослабел, что не смог жевать кусок хлеба, который сунул ему в руку кто-то из бойцов. И только непрестанно повторял шепотом: "Аллее капут, аллее капут". Бойцы попытались посадить пленного на ишака с седлом, который неизвестно когда прибился к нам в пути. Но солдат не мог сидеть. Тогда его перекинули через седло, как вьюк, и отправили с сопровождающим в район "Южной палатки"...

Выслушав мой доклад, командир 394-й стрелковой дивизии П. И. Белехов разрешил нам двухдневный отдых. Я разбил свою палатку у самой реки, здесь же, под навесами из плащ-палаток, расположились бойцы отряда. Хатенов остался на день в полку, чтобы в связи с переводом в отряд альпинистов окончательно сдать дела, связанные с его прежней должностью.

Под вечер с передовой привезли в штаб раненого вражеского солдата в альпинистской форме. У него была прострелена мякоть ноги выше колена. После официального допроса и перевязки пленный присел к костру, чтобы согреть раненую ногу. Он искренне удивлялся и радовался хорошему обращению. Видимо, ему внушали другое. К тому же раненый наверняка знал, как вели себя в нашей стране его соотечественники, и потому не ждал милости с нашей стороны. А ему перевязали рану, накормили, дали даже закурить... Пленный сидел, растроганно улыбаясь.

Глядя на солдата, я подумал, что он, может быть, оказавшись раненным, не случайно скатился с гребня именно в нашу сторону и совершенно не сопротивлялся, когда его брали в плен...

Пленный оказался австрийцем. На допросе он сообщил ценные для нас данные об обороне теснины, где действовал наш 121-й горнострелковый полк. Судя по сведениям, которые стали известны, положение нашего полка было в общем невыгодным. Противник вынес пулеметные точки и гнезда снайперов вперед, что сковало движение на нашей передовой. Даже ночью фашисты открывали огонь, услышав малейший шум. Осветительные ракеты всю ночь взлетали над передовой линией. В невыгодном положении находились здесь и тылы нашего полка: та часть ущелья, где они расположились, просматривалась егерями.

Неоднократные попытки 121-го прорваться через теснину оканчивались неудачей. Не помогали и действия небольших групп, пытавшихся улучшить положение этого полка ликвидацией огневых точек и снайперов на склонах теснины. Действовать такие группы могли только ночью и, передвигаясь вслепую, нередко наталкивались на вражеские секреты.

Высота 1360

На второй день пребывания отряда в штабе соединения меня вновь вызвали к командиру дивизии. Полковник Белехов сидел за столом, на котором была разложена карта нашего района. Здесь же находились комиссар дивизии Сячин и начальник штаба Жашко. Речь шла о теснине, остававшейся пока непреодолимой для наших частей. Полковник спросил, может ли мой отряд ликвидировать огневые точки, мешающие входу в теснину. Я ответил, что реальность обхода этих точек или всей теснины в целом можно определить только на месте. Поэтому отряд необходимо направить туда для ознакомления с обстановкой.

Через два часа 26 человек, включая меня и Хатенова, двинулись вверх по ущелью реки Клыч на командный пункт 121-го полка.

Подошли к "Южной палатке", где в зарослях лавровишни, среди букового леса, находились тыловые подразделения полка. Миновали водопад, вдоль которого недавно спускались с перевала Клыч. После холодов погода установилась солнечная, теплая, но листва деревьев, прихваченная недавними морозами, уже окрасилась в цвета осени.

Через некоторое время приблизились к медсанбату. Он располагался на левом берегу реки Клыч. Напротив, на другой стороне реки, был виден вход в боковое ущелье.

Боковое ущелье Симли-Мипари было коротким и крутым, без троп. Мало кто посещал его даже в мирное время. Я тоже по этому ущелью раньше не ходил и сейчас внимательно рассматривал его в бинокль. Боковой хребет, идущий от вершины горы Хакель, - одна из сторон этого ущелья - был скалист и крут почти на всем протяжении. В верхней части его возвышалась скальная вершина, обозначенная на наших военных картах как высота 1360. Склон этой вершины круто обрывался в сторону горы Хакель, а затем гребень отрога поднимался вновь, постепенно сливаясь с массивом вершины.

"А нет ли там перевала? - подумал я. - Хребет частично идет параллельно дороге с перевала Клухор и, если существует предполагаемый перевал, по нему можно проникнуть в глубокий тыл противника, обороняющего теснину. Нижняя часть ущелья Симли-Мипари поросла лесом, дальше начинаются альпийские луга, а к месту возможного перевала на хребте подходят хотя и крутые, но травянистые легкодоступные склоны. Судя по карте, оттуда должны быть видны и непосредственные подступы к Клухору".

От медсанбата было уже недалеко и до штаба полка. Он расположился на опушке леса. Отсюда в сторону теснины местность быстро повышалась. Дорога короткими зигзагами серпантина поднималась по открытому склону к входу в теснину, и только верхняя часть ее под нависшими скалами не простреливалась противником. На одном из таких защищенных участков и обосновался командный пункт полка. А его передовые позиции находились в теснине, недалеко от входа в нее. Бойцы расположились на узкой дороге и ее обочинах.

Большую часть пути от штаба до командного пункта можно было пройти только в темноте. Да и в самом расположении штаба следовало все время держаться в укрытых местах. Уже были случаи, когда пули вражеских снайперов поражали наших бойцов.

Кроме того, дорогу от КП до штаба полка днем и ночью методически обстреливали немецкие батальонные минометы. Но места расположения этих минометов установить не удавалось, а потому не удавалось и подавить их огнем подтянутой сюда полковой артиллерии.

С наступлением темноты по дороге на командный пункт начиналось интенсивное движение. Вверх шли подносчики боеприпасов и продовольствия, вниз эвакуировали раненых. Встреченные нами патрули поясняли, как миновать наиболее опасные участки дороги.

Командный пункт находился на дороге под скалой. Отряд пришлось оставить невдалеке в укрытии: на КП для всех не хватило бы места.

После гибели майора Оршавы полком командовал майор Г. И. Агоев. Он вместе с представителем штаба армии подполковником П. С. Неведомским как раз находился на командном пункте.

Здесь я и встретился с ними. Командир полка был рад нашему приходу. Одна из рот его полка, чтобы улучшить свои позиции, попыталась продвинуться несколько вперед. Фашисты предприняли контратаку, и рота, как сообщил ее командир, вот-вот могла оказаться отрезанной. Майор Агоев выслал на помощь своя резерв, но сам остался с очень малочисленной группой бойцов. Именно поэтому отряд альпинистов решили подтянуть поближе к командному пункту полка.