Лилия Ким - По живому. Сука-любовь

• Название: По живому. Сука-любовь
• Автор: Лилия Ким
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-00405-3

Мужчина любит в женщине свое удовольствие. Женщина любит в мужчине свое чувство… и иногда только его.

Полина делает одну пластическую операцию за другой… ради мужчины. Никакая жертва не кажется ей чрезмерной — ни собственное тело, ни любовь детей, ни жизнь мужа. Лера год за годом томится в липкой паутине, сотканной из унижения, оскорблений и боли. Ее любовь — надрывная, всепоглощающая, заостренная до предела-слепой Фатум. Любовь, которая убивает…

«Основано на реальных событиях»… И даже если это не так, эту ремарку необходимо сделать, ведь настолько алогичной и невероятной может быть только настоящая жизнь.

---

Полина сглотнула.

— Вот то-то и оно, — торжествующе усмехнулась Вера Львовна.

Полина прикусила губу.

— А что дальше будет? — тихо спросила она.

— Дальше, — Вера Львовна вытащила из сумки пачку сигарет и зажигалку, прикурила, выдохнула дым. — А что раньше с мужиками случалось, которые семьи бросили в среднем возрасте и лет до пятидесяти скакали, как козлы?

— Ну… Старость начиналась, болезни, — Полина пожала плечами. — В семьи свои возвращались, наверное.

— Точно, — Вера Львовна кивнула, — прожигали жизнь без остатка и возвращались. Только там их уже не ждал никто. Дети выросли, жены замуж вышли по второму разу, а если нет — так до того озлобились, что скорее убьют, чем простят.

— И что делать? — Полина машинально улыбнулась незнакомому мужчине, который сидел в баре и с интересом смотрел в ее сторону.

— Назад идти. В ногах валяться. Прощения просить. Детям взятки давать. Шантажировать. Умолять, пока не поздно, — пожала плечами Вера Львовна.

Полина крепко сжала челюсти и резко мотнула головой:

— Не хочу.

— Ну так будешь, как я, — вздохнула Вера Львовна. — На работе ночевать, чтоб дома с ума не сходить. В пятьдесят-то вся романтика быстрого съема уже заканчивается. Любовник один есть, и слава богу. И не для секса, а так — в кино сходить, потому как ему шестьдесят пять и уже не до глупостей. Сын знать не хочет. К внуку с боем прорываюсь. Бывший муж второй раз женат. Бабушкой внук его новую жену зовет. А меня «тетя Вера». Так-то.

Сказав это, Вера Львовна тяжело вздохнула и отошла.

Полина продолжала смотреть на мужчину в баре, который все улыбался ей. Увидев, что Полина осталась одна, мужчина встал и не спеша направился к ней, продолжая улыбаться все той же масляной улыбкой.

Полина спокойно смотрела на него и тоже фальшиво улыбнулась, изображая кокетство.

Мужчина подошел к ней ближе. На вид ему было лет сорок пять. Хороший серый костюм. Волосы с проседью. Чистая рубашка, галстук. На руке дорогие часы.

— Я вас сразу заметил. Вы самая красивая девушка в этом зале, — произнес он дежурную фразу без всякого креатива.

— Да что вы, — жеманно улыбнулась Полина.

Перед глазами у нее в этот момент возникли Катя и Ромка. Пронеслись милые сценки из домашней жизни. Как дети были маленькими, как она нянчилась с ними, купала, укладывала спать.

Полина тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.

— Пить что-нибудь будете? — спросил мужчина.

— Клубничную «Маргариту», — пробормотала Полина.

— С вами все нормально? — неожиданно обеспокоился ее случайный знакомый.

Полина улыбнулась.

— Да. У меня все нормально, — отчеканила она.

— Вот и славно, — улыбнулся мужчина. — Завтра будет завтра, — и подмигнул ей.

Полина вдруг зашлась мелким пьяным смехом.

— Я поняла, — выдохнула она, не то улыбаясь, не то скалясь. — Вы дьявол, да? «Завтра будет завтра». Хорошо сказали. Прям ответ на все мои вопросы. Алхимия.

Мужчина посмотрел на нее озадаченно, будто сопоставлял — стоит ли слушать этот бред ради случайного секса с подвыпившей большегрудой блондинкой средних лет. Видимо, решил, что стоит. Склонил голову набок и клацнул зубами, страстно шепнув:

— Да, я дьявол!

Это выглядело так глупо, что Полина снова зашлась смехом, а потом вдруг со злостью сказала:

— А по-моему, так ты просто старый козел!

Встала и направилась к своему столу. Села на место. Попыталась вклиниться в разговор. Громко смеялась. Спорила. Говорила-говорила-говорила. Не глядя по сторонам, никого не замечая.

Если будущее пугает, о нем можно не думать. Но оно все равно придет.

СУКА-ЛЮБОВЬ

Иногда мне кажется, что я лишний человек в этой жизни. Особенно по утрам.

— Ну, кто? Кто ты без меня? — спрашивает муж, выходя из гардеробной, на ходу завязывая кричащий галстук в широкую красно-белую полоску.

— Никто, — соглашаюсь я, вытирая мокрое желтое яблоко о вылинявшую растянутую майку, и откусываю большой кусок.

Валера открыл рот, собравшись спорить, но сообразил — не с чем, недовольно сморщился и снова исчез в гардеробной.

Он все делает на ходу и очень энергично. Ему всегда некогда. Его все достали и не ценят. Хотя объективно оценить его заслуги перед обществом невозможно. Это я без всякой иронии. Он уполномоченный по правам человека. Всегда есть безумно благодарные ему беженцы, получившие жилье; женщины, которых он спас от злобного иностранного мужа; ветераны новейших войн, прошедшие лечение в лучших западных клиниках; русские семьи, избавленные от гонений латвийских властей; политики, которых он спас от гуманитарной катастрофы и так далее.

Я же не могу похвастаться большим количеством доброжелателей или пухлой записной книжкой. Когда компания мобильной связи предложила мне оформить скидку на пять любимых номеров, у меня едва набралось три. Оказалось, что звоню я только мужу, моему постоянному партнеру по работе — Гере, а третьим до кучи вписали Лизиного педиатра.

Лиза — это наша дочка.

Вышел муж полностью одетым, даже в ботинках. Достал новые из коробки.

— Какое сегодня число? — деловито спросил он.

— Не знаю.

Валера красноречиво закатывает глаза, вздыхает и укоризненно смотрит на меня.

— За что мне такое наказание? — вопрошает он риторически.

— Должно быть, ты в прошлой жизни сделал что-то очень плохое, — отвечаю я, жуя яблоко. Смотрю на свой телефон. — Двадцать шестое.

— Ты помнишь, что тебе двадцать седьмого к врачу? Не забудешь?

— Я помню.

— Ничего ты не помнишь. Если б я тебе сейчас не сказал, фиг бы ты вообще об этом подумала. Почему я обо всем должен думать? О деньгах, о твоей работе, о том, когда тебе идти к врачу. Мне больше делать нечего? А?

Валера бросил на меня один из своих фирменных выразительных взглядов. Я называю его: «Правда, нечем крыть?» Крыть и правда нечем.

— Не чавкай.

Кроме глобальных замечаний о том, что я ничтожество и ничего в жизни не добилась, муж делает мне еще мелкие, «по ходу пьесы».

— Ты сегодня никуда не идешь? — спросил Валера.

— Как обычно, отведу Лизу в садик, поеду встречаться с Ефимом Григорьевичем по поводу очередного объекта, насчет материалов пойду ругаться… Если успею, в спорт-клуб забегу.

— А работать ты не собираешься? — перебил меня Валера. — Золотце, ну пожалуйста, поработай хоть чуть-чуть, я тебя прошу. Знаешь, как мне надоело все на себе волочь?

— Угу, — киваю я.

— Солнце, ты могла бы значительно больше меня зарабатывать, ну честно. Тебе только надо хоть чуть-чуть себя заставить. Просто сесть и работать. «Райский сад» ты когда сдаешь?

— В конце недели.

«Райский сад» — это салон красоты «эконом-класса». Хозяйка Натэлла — беженка из Абхазии. Давным-давно, на заре своей карьеры, Валера помог ей получить гражданство и временную прописку. Энергичная тетка. Прописавшись, устроилась в элитный салон уборщицей. Теперь свой собственный открывает. Вообще сеть создать планирует. А я ей интерьер делаю. Разумеется, Валера протекцию составил.

— Дай посмотрю.

Я тащусь за Валерой на свое рабочее место возле кухни. Это большой чертежный стол, рядом компьютер, куча папок с образцами, цветовые планшетки. В общем, бардак.

— Покажи, — муж кивает на монитор.

Нехотя открываю. У мужа безупречный вкус. А у меня нет. Он был бы великим дизайнером интерьеров, одежды, машин — чего угодно. Не то что я. Валера некоторое время смотрит, склонившись к монитору и щелкая мышкой, чтобы двигать картинку. Потом выпрямляется, сунув руки в карманы, прикрывает глаза рукой, потом медленно опускает ее, оттягивая вниз кожу на лице.

— Нет, ну это нельзя так… — мрачно говорит он. Несколько секунд глубоко дышит, потом поворачивается ко мне, вытаращив от злости глаза: — Как ты вообще могла такое сделать?! Ты хоть подумала, для кого это делаешь?! Натэлла — простая деревенская баба! Выросла в горном ауле! И ходить к ней будут обычные тетки! Стричься за сто рублей и химию делать! Как думаешь, будут они вот в такое ходить? Ты вообще думаешь, что делаешь? Вот о чем ты думала, когда ставила такой свет? А такие зеркала? А фактуру? А вот это вообще что? Ты же не бутик оформляешь!

— М-м… — я замялась, глядя на свой проект.

Действительно, как мне могло прийти в голову сделать в обычной парикмахерской сложную комбинацию из зеркальных панелей, а все остальное покрыть белой грубой грунтовкой? Натэлла сказала, что ей хочется побольше зеркал, но чтоб просто и дешево. Бюджет соответственно. Ну я и думала… Все ничего не могла придумать. А потом зациклилась на этом «просто и дешево», и как-то сам собой получился интерьер, в котором абсолютно все, даже книжный шкаф без полок вместе с наваленными в него как попало книгами (н-да, опять же зачем это в парикмахерской?), закрашено простой матовой белой краской крупной фракции. Все-все: ламинатная стойка, стулья с металлическими ножками, все до последнего крючка покрашено одной кистью, как попало, с подтеками… И никаких специальных парикмахерских стоек из каталога. Узкие и длинные зеркальные полотнища от пола до потолка… «Просто и дешево», возведенное в концепцию. Да… Теперь только остается подумать, как объяснить это Натэлле. Валера прав. Невозможно.