Мехти Гусейн - Апшерон

• Название: Апшерон
• Автор: Мехти Гусейн
• Жанр: Русская классическая проза

---

- А как звали того юношу, бабуся? - не вытерпев, спросила Ширмаи,

- Не торопись, внученька, скажу... - и бабушка Тукезбан еще раз провела шершавой ладонью по кудрям внучки... - Сейран подружился с тем юношей, да и все другие рабочие полюбили его. Он был смелым, неустрашимым витязем. Но у рабочих, внученька, много было врагов. Тогда были жандармы, ты не видала их. И хорошо, что не видала. Они ловили всех, кто скажет хоть слово против царя. Схватят такого смельчака и бросят в тюрьму. Вот они проведали про юношу, пришедшего от Ленина, и принялись искать его. Ищут, ищут, а найти не могут. Он ночевал то в одном, то в другом доме. А рабочие скорее согласились бы умереть, чем отдать его в руки жандармов...

Как раз в это время Сейран задумал жениться. Товарищи собрали ему немного денег. Поехал он в свою деревню и только тут узнал, что бедная мать его заболела и умерла.

Сейран очень любил свою мать. Узнав о ее смерти, он долго плакал. Пошел проведать ее могилу. Но что можно было сделать? Мертвого не воскресишь. Прошлого не воротишь. Соблюдая траур по матери, он отказался от свадьбы, взял свою невесту - звали ее Джаваир - и вместе с ней вернулся в Баку...

Прошли дни, обернулись месяцы, и однажды Сейран и его товарищи вышли на улицу с красными флагами. "Нам не надо царя!" - говорили они. Но напали казаки и начали в них стрелять. Кто был ранен, кто убит, а многих из оставшихся в живых поймали и посадили за решетку. Схватили и раненого Сейрана. Каждый день его допрашивали. Все хотели выведать, где находится приезжий юноша. Но Сейран стойко хранил верность клятве и не выдавал товарища. По нескольку раз в день его допрашивали, били, мучили, - он молчал. Так и не выдал, где скрывался юноша, посланный Лениным. Наконец Сейрана и нескольких его товарищей - рабочих - заковали в цепи и сослали в Сибирь...

Раздался звонок, и вскоре в комнату вошла Лалэ. Девочка бросилась ее обнимать.

- Мамочка, - сказала она, - бабуся так интересно рассказывает...

Мягко отстранив дочку, Лалэ сбросила с головы шелковый платок. Большие карие глаза ее выдавали усталость. Туфли и юбка были перепачканы в глинистом растворе.

- Что это, мама? - спросила Ширмаи. - Опять фонтан?

- Нет, доченька. После собрания была на буровой. Дела там немного испортились...

Лалэ вышла в ванную, умылась и стала переодеваться. А Тукезбан тем временем стала готовить для невестки ужин

Несмотря на свой преклонный возраст, Тукезбан вела хозяйство в доме сама. Она вмешивалась во все мелочи домашней жизни, и во всем чувствовались ее умелые и заботливые руки. Сын и невестка, стараясь не обидеть старушку, не нарушали заведенного ею порядка. А в том, что в семье царили мир и согласие, была, пожалуй, одна из главных заслуг Тукезбан. Если, бывало, Кудрат в чем-либо упрекал Лалэ, Тукезбан становилась на сторону невестки и не давала разрастись ссоре. Она была матерью не только одного Кудрата, а всей семьи. В свою очередь и невестка относилась к свекрови с большим уважением. Лалэ вмешивалась только в школьные дела Ширмаи, в свободное время проверяла ее уроки и помогала решать задачи.

Когда Тукезбан внесла ужин, Лалэ уже сидела у стола под большим синим абажуром. Каштановые волосы ее были, как всегда, аккуратно зачесаны назад и сложены узлом на затылке. Слегка припудренное лицо отливало матовой белизной. В карих глазах уже не было и следов усталости.

- Как у тебя дела, дочка? - спросила Тукезбан, кладя на тарелку голубцы сначала невестке, а затем внучке. - На Кудрата я давно махнула рукой. Целую не делю не вижу его. Ты не заходила к нему?

- Была сегодня, - ответила Лалэ, подвигая к себе тарелку. - Сейчас ему трудно. Трест сильно отстал. Самое меньшее полгода придется ему работать очень напряженно, чтобы догнать нас. Кто-то там до него развалил дело, а он теперь должен налаживать.

Тукезбан все смотрела на невестку, стараясь по выражению ее лица угадать, по вкусу ли ей блюдо, и, не дождавшись похвалы, недовольно покачала головой.

- Это всегда так, доченька. Кто умеет работать, того и посылают исправлять чужие промахи. Но так будет работать, его не надолго хватит. Не видит ни дома, ни семьи, а если и приедет раз в две недели, так телефонные звонки и здесь не дают ни сна, ни отдыха.

Ширмаи внимательно прислушивалась, но не решалась сказать хотя бы слово. Лалэ не допускала, чтобы дочь вмешивалась в разговор взрослых. Но на этот раз беседа касалась ее отца, и она, забыв о запрещении, обратилась к бабушке:

- Ну что ж тут такого, бабуся? Папа хорошо работает, потому его...

- Ты уроки приготовила? - прервала ее Лалэ. - Кушай и иди спать.

Ширмаи заерзала на месте и, поджав тонкие губки, недовольно сказала:

- Но ведь бабушка не кончила сказку!

Лалэ нахмурилась, давая понять дочери, что капризы не помогут.

- Завтра дослушаешь.

Когда Тукезбан стала разливать чай, в прихожей раздался стук открываемой двери.

- Папа! - вскрикнула Ширмаи, выскакивая из-за стола.

Увидев входящего в столовую отца, она от радости запрыгала и захлопала в ладоши.

Кудрат обнял дочку и устало опустился на стул. Не отрываясь от него, Ширмаи встала между его колен и, зная, что он всегда принимает ее сторону, приготовилась пожаловаться на строгость матери.

- Ну, что нового, мать? - спросил Кудрат и улыбнулся, тщетно скрывая усталость. От долгой бессонницы под глазами его ясно обозначились синеватые тени.

- Новость все та же, - вздохнув, промолвила Тукезбан, - и война кончилась, а мы тебя редко видим в доме. - И встала, чтобы принести сыну ужин.

Кудрат по привычке отозвался на ее слова беззаботной шуткой:

- Я не только твой сын!

Разговор оборвался, и этим искусно воспользовалась Ширмаи.

- Папочка, - сказала она, - сегодня в школе нам рассказывали про Пушкина. Он, оказывается, всегда слушал сказки своей няни. А почему мама не дает мне дослушать сказку бабушки?

Кудрат нежно обнял дочь:

- Не огорчайся, дочка, сейчас я попрошу маму, и она разрешит.

Тукезбан поставила перед Кудратом тарелку с горячими голубцами и села на свое место. В присутствии сына и невестки она обычно старалась говорить как можно меньше, чтобы не мешать их беседе.

Осмелев после слов отца, Ширмаи вопросительно посмотрела на бабушку. Затем она перевела глаза на мать и как бы ища ее сочувствия, примирительно улыбнулась, показывая свои жемчужные зубы.

- Бабуся, я еще не ложусь. Ты доскажешь мне сказку до конца?

С этими словами она взяла стул и, подвинув его вплотную к дивану, села около бабушки.

И Лалэ, и Тукезбан видели, что Кудрат утомлен. Поэтому они не заговаривали с ним. Кудрат же съел свой ужин и выпил два стакана крепкого чая.

- Все же я сильно устал, - только теперь признался он и, поднявшись из-за стола, прошел в кабинет. В эти горячие дни, когда выпадала свободная минута, он читал только легкие по содержанию книги, не требующие умственного напряжения. Чтение же книг и журналов, относящихся к его специальности, он откладывал до другого, более свободного времени. На его большом письменном столе лежало сейчас несколько толстых книг о нефтеразведке. Нужные страницы в них были заложены тоненькими бумажными полосками. Из серого мраморного стаканчика чернильного прибора выглядывали тонко очинённые разноцветные карандаши. Ширмаи иногда садилась за его стол и рисовала. Забытая ею тетрадь для рисования осталась раскрытой. Кудрат взглянул на зверей, нарисованных дочкой, и взял книгу, которую он, не дочитав, оставил здесь дней десять назад. Развернув ее, опустился в кресло перед столом и углубился в чтение.

А Ширмаи тем временем слушала продолжение сказки.

- ...После того как Сейрана отправили в Сибирь, Джаваир, его жена, осталась одна. Рекой лились у нее слезы. К кому бы из начальников она ни обращалась, кого бы ни молила, никто не хотел ей помочь. Все ей отвечали: "Твой муж - враг царя. Благодари аллаха, что не повесили твоего Сейрана, а только сослали в Сибирь". Эх, внученька, нигде нельзя было тогда бедняку найти правды!.. Джаваир проплакала все глаза, потеряла все надежды. Ей оставалось только покориться и ждать. Через три месяца после высылки Сейрана у нее родился сын. Прошли месяцы, годы, а от Сейрана не было никаких вестей. Наконец свергли царя, и дороги из Сибири открылись...

В глазах Ширмаи загорелись искорки радости. Дыхание у нее участилось, и, предвкушая счастливый конец, она нетерпеливо заерзала на диване. Грустная улыбка пробежала по сухим губам Тукезбан. Помолчав немного, она досказала:

- Многие из ссыльных вернулись, но о Сейране опять ничего не было слышно...

Нежная улыбка исчезла с лица Ширмаи, глаза ее расширились.

- ...Оказывается, бедняга Сейран умер на чужбине.

Тукезбан умолкла.

Ширмаи повернулась к ней и, увидев слезы, струившиеся по худощавым и покрытым паутиной морщин щекам бабушки, принялась утешать ее:

- Не плачь, бабуся, ведь это же сказка... Только ты мне не сказала, за что Сейрана сослали в Сибирь?