Лев Гурский - Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)

• Название: Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)
• Автор: Лев Гурский
• Жанр: Детектив

---

Трр-ракс, трр-ракс!!

Деревянная конструкция проявила себя самым подлым образом. Должно быть, шведы напутали и сложили свою "стенку" из одноименных спичек. Под натиском пяток Дмитрия Олеговича перекладины захрустели одна за другой и стали ломаться, как игрушечные. Вопреки всем расчетам, путь вниз занял у Курочкина какие-то доли секунды. "Летю-у-у!" - в панике подумал он, судорожно взмахивая руками. На лету он успел мысленно укорить всех скандинавов, всех террористов, всех спортсменов, а также все высокие потолки в домах старой постройки - и приготовиться к худшему.

От худшего его спас батут..

Вместо того чтобы треснуться головой о штангу или боком о бесколесный велосипед, Курочкин со всего размаху врезался в эластичную ткань и был в тот же миг мягко подброшен обратно в воздух.

Вверх-вниз! Сначала страшно, потом непривычно, а затем даже приятно. Через мгновение Дмитрий Олегович усвоил, что он цел и невредим. Из всех существующих в мире спортивных снарядов он, пожалуй, выбрал бы этот и даже не отказался бы иметь его дома. Жаль, Валентина никогда в жизни не со

гласится установить такую удобную штуку в столовой... Вверх-вниз! На третьем витке к Курочкину вернулось зрение, и он обнаружил неподалеку от своего батута физиономию гоблина-культуриста. Губы охранника шевелились, на физиономии было написано почтение.

Вверх-вниз! Примерно между пятым и шестым витками у Дмитрия Олеговича восстановился слух, только в ушах еще немного звенело. Тут же выяснилось, что охранный гоблин повторяет слово "карате", пересыпая его различными междометиями. Про хлипкое шведское дерево он, по счастью, ничего не знал, а потому вполне искренне полагал Курочкина отважным бойцом с молниеносной пяткой. Типа того Шамсунга с компьютерной картинки.

Дмитрий Олегович не стал разочаровывать гоблина. Состроив на лице гримасу, подобающую каратисту, он принялся руками гасить колебания батута. Звон в ушах тотчас сменился звяканьем.

Гоблин-культурист удивленно вскинул голову. Курочкин понял: звенит не в ушах, но в карманах. Очень некстати! Ему сейчас только не хватало просыпать на пол оставшиеся наручники - и именно тогда, когда его озарил хороший план. Озарение произошло во время полета, между шестым "вниз" и седьмым "вверх". "Вот вам еще один плюс батута, - отметил про себя Дмитрий Олегович. - Кровь приливает к голове, стимулируется работа мысли. Почему же никто не додумался установить батуты в НИИ вместо глупого пинг-понга?" Курочкин решил про себя, что, как только выберется отсюда, первым делом подарит своему директору эту замечательную идею... Главное - выбраться без моральных потерь.

С этими мыслями Дмитрий Олегович осуществил красивый соскок с батута на пол. То есть он планировал соскочить красиво и на пол. В действительности же Курочкин, раскорячившись, перелетел с одного спортивного снаряда на другой. На велотренажер. Ему еще повезло угодить прямо на сиденье, а не на раму. Поэтому он всего лишь ушиб себе копчик.

"Ох!" - мысленно охнул Дмитрий Олегович и, стиснув зубы, принялся жать на педали. Пусть себе охранник думает, будто его прыжок на тренажер был специально рассчитан. У них, у каратистов, может, так принято. Раскурочил "шведскую стенку", покачался - и на велосипед.

Должно быть, гоблин так и подумал.

- А я штангу подготовил... - с обидой протянул он. - Тут у вас, в распорядке... - И гоблин зашуршал бумагой.

Самое время было заняться штангой. Курочкин слез с тренажера и, стараясь, чтобы его не шатало, приблизился к железно-чугунной громадине. Нечего было и пытаться ее трогать. Единственное, на что Дмитрий Олегович был еще способен, - это приподнять какой-нибудь отдельный кругляш.

- И сколько здесь? - капризно осведомился он, показывая мизинцем на штангу. - Килограмм сто пятьдесят?

Курочкин надеялся на послушание и исполнительность охранника. Если он сейчас вдруг заартачится... Но гоблин чтил распорядок. Неведомый шэф неплохо вымуштровал свою гвардию - ей на беду.

- Сто девяносто кэгэ, - отрапортовал он.

- Неужели? - притворно удивился Курочкин. - А на вид не скажешь... - Мальчик-с-пальчик в его лице уже вз'ял на изготовку добрую порцию лапши, намереваясь ее в нужный момент накинуть, как лассо, на уши добросовестного великана. Мальчик-с-пальчик вовремя вспомнил признание гоблина про его предельные двести десять кило.

Ни слова не говоря, гоблин-культурист лег на пол, с кряхтеньем передвинул штангу себе на грудь и - после недолгой паузы - отжал ее вверх. А затем осторожно опустил, в то же положение.

- Ровно сто девяносто, - отдуваясь, объявил он.

- Ну, прямо Власов, - подбодрил культуриста Дмитрий Олегович. Значит, и двести десять можно? - Он уже углядел нужные цифры на кругляшах.

- Я же говорил... - откликнулся охранник.

- Испытаем, - задумчивым тоном сказал Ку-рочкин и, поднатужившись, навесил на железный стержень две десятикилограммовые блямбы. Самым трудным делом было затянуть крепления, чтобы кругляши не отвалились. А ну-ка... - проговорил он.

Вес "210" дался гоблину уже с большим трудом. Теперь он уже не кряхтел, а хрипел, и каждое новое положение штанги, похоже, требовало от него немалых усилий.

- Двести... десять, - наконец, просипел он. - Можете... попробовать... согласно... распорядку...

- Я-то двести двадцать буду пробовать, - залихватским голосом супермена объявил Курочкин, внутренне ужасаясь несуразности цифры. Мне-то этого будет мало... - Важно было поймать гоблина на "слабо". Качание мышц - такая же мания, как и другие. Раз человек сам себя изнуряет, глупо этим не воспользоваться.

- Двести... двадцать? - тяжело дыша, переспросил гоблин. Как видно, он еще колебался.

- Свободен, свободен... - нахально произнес Курочкин. - Кое-кому этот вес уже не под силу. Ну-ка, теперь я...

Накачанный охранник решился.

- Мне тоже... под силу... - сказал он вопреки собственному признанию часовой давности. Как будто за прошедший час он успел превзойти свой личный рекорд.

- Испробуем, - словно бы еще раздумывая, произнес Дмитрий Олегович. А сам уже подкатывал к штанге новые кругляши. На всякий случай он навесил на ось не десять, но все двадцать новых килограммов. В крайнем случае, он всегда может сослаться на плохое знание арифметики...

Однако гоблину-культуристу было уже не до арифметики. Бешено зарычав, он принял отяжелевшую штангу на грудь, страшно поднатужился. Лицо его сделалось малиновым, как у индейца Найта Вулфа в компьютерной игре. "Неужели поднимет? - подумал Курочкин. - Тогда я его недооценил..."

Штанга приподнялась сантиметров на пять... и с грохотом упала на пол, едва не придавив кадык незадачливого чемпиона. Глаза гоблина медленно закатились: он стал жертвой собственной силы, проиграв соревнование с самим собой. Теперь он был в затяжном шоке. Дмитрий Олегович прислушался к хриплому дыханию охранника, пощупал пульс. Так и есть - человек перенапрягся; теперь ему приходить в себя не меньше часа. И еще минут двадцать - выползать из-под штанги. Вдобавок Курочкин приковал гоблина к его любимому спортивному снаряду: чтобы освободиться, штангу придется развинчивать. Еще минут десять.

"Достаточно", - решил он. Второй негритенок из четверки был выведен из игры.

- Отдыхай... Шварценеггер, - заботливо проговорил Курочкин. Наконец он вспомнил эту длинную иностранную фамилию.

15

Что знают об эпилепсии профессиональные медики? Если не считать этиологии, довольно много: больше о симптомах, значительно меньше - о лечении. Что знают об эпилепсии простые люди, с медициной никак не связанные? Иногда - ничего, кроме названия. Значительно чаще - кое-что про припадки и пену изо рта...

"Вот из этого и будем исходить", - решил Курочкин. Едва ли среди оставшихся двух гоблинов затесался хоть один медик. И уж совсем невероятно, что среди них найдется знаток препарата "Элениум-Супер" со всеми его побочными последствиями: здешние гоблины не похожи на потребителей и тем паче - исследователей этого снадобья.

Проходя по коридору, Дмитрий Олегович достал из кармана две таблетки, которые заранее позаимствовал в спальне и, поморщившись, проглотил обе. Возможно, в далекой теории данное лекарство и способно было успокоить чью-то нервную систему, однако на практике оно ее скорее расшатывало. "Супер" из названия существовал разве что в воображении производителей этого барахла в красивой упаковке; принявший пилюлю очень быстро начинал жалеть, что погнался за дешевизной и не купил нечто более проверенное. Мерзопакостный вкус был прелюдией, зато побочные эффекты - гвоздем этой мерзопакостной программы. Курочкину уже раз случилось испытать на себе действие этого снадобья, а затем он не поленился изучить и химизм всех процессов. Поэтому теперь он очень зримо представлял себе, как ни в чем не повинные большие молекулы под воздействием коагулянтов сбиваются в стаи, формируя в полости курочкинского рта белесый хлопьевидный осадок. Минут через пять осадок вспенится... "Брр!" - только и подумал Дмитрий Олегович, готовя свой организм к грядущим неприятностям. На протяжении последних пятнадцати лет Дмитрий Олегович Курочкин в своем НИИЭФе каждый рабочий день с девяти утра до пяти вечера боролся с подобными горе-препаратами... и вот теперь вынужден был брать один из них себе в союзники. Против чего