Генри Мортон - От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии

• Название: От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26382-0, 5-91016-029-7

Генри В. Мортон возвращается к читателю с новой книгой об Италии — на сей раз об итальянском Юге. Вместе с «Прогулками по Северной Италии» и «Римом» эта книга составляет своего рода итальянскую трилогию признанного мастера, уникальную по масштабности, вдумчивую и обстоятельную, написанную характерным «мортоновским» стилем. Не случайно книги Мортона по Италии сами итальянцы рекомендуют иностранным туристам в качестве путеводителя по стране.

Приятных прогулок по Италии!

---

Стоя в темном, загадочном склепе и слушая, как с крыши срывается водяная капля, я понимал, как страшно, должно быть, было сидеть с кумской сивиллой в глубинах матушки Земли. Ее голос — по описанию Вергилия — звучал с разных сторон. Жрецы наверняка сделали сеанс как можно страшнее. Я не мог определить, где сидела сивилла, и видел ли ее клиент или только слышал. Все, что могу сказать, это что после аудиенции доверчивый человек шел по каменной галерее в тревожном состоянии духа. Эхо разносило стук моих шагов по циклопическому коридору, и, выйдя из туннеля на солнечный свет, я облегченно вздохнул.

Античная мощеная дорожка обвивала холм до самой вершины, как Виа Сакра на римском Форуме. На холме, среди утесника, тимьяна и клевера находятся руины храма Аполлона. На половине дороги есть ферма, обнесенная стеной. В стене — арочный вход, словно в замке. Я увидел босоногую девушку. Она вела черно-белого вола. С ловкостью, выработанной практикой, она опустила в колодец ведро и вынула его, наполненное водой. Такой картине — подумал я — столько же лет, сколько самим Кумам.

Здесь не было ни души, не слышно ни звука, если не считать жужжания пчел, перелетавших с цветка на цветок. Акрополь в Кумах… На его вершине — храм Аполлону, в его глубинах — грот оракула. Мне кажется, что это — одно из по-настоящему магических мест Италии. Я смотрел в сторону моря, видел Мизенский мыс и невольно вспомнил Энея. Смотрел в глубь материка и видел озеро Аверн, а к северу, в дымке, там, где горы сходятся с береговой линией, была Гаэта, имя этого города снова вызывает в памяти Вергилия, ибо там была легендарная могила Кайеты, кормилицы Энея. Поэзия и ландшафт идут здесь рука об руку.

12

Наконец-то наступило праздничное воскресенье в Ноле — «Танец лилий». Мэр Нолы пригласил меня в ратушу. Праздник должен был начаться в полдень, но, будучи человеком опытным в части публичных церемоний, я приехал в Нолу (от Неаполя до нее всего двадцать миль) еще до завтрака. Улицы были почти пусты, зато собор набит битком, из громкоговорителей на площади доносятся звуки праздничной мессы. Выбрав кафе с теневой стороны площади, я заказал то, что в Италии сходит за завтрак, в данном случае — кофе и булочку. Затем прогулялся по городу.

Увидел отличную статую Августа в генеральских доспехах. Он был запечатлен молодым, когда зачесывал волосы на лоб. Умер в этом городе в возрасте семидесяти шести лет на руках у Ливии, со словами: «Ливия, помни, как жили мы вместе!» Даже на боковых улицах чувствовалось предпраздничное волнение. Дети бегали, кричали и пели, а выведенные из себя женщины звали их с балконов. Начали звонить церковные колокола. Интересно было слушать их в Ноле: ведь, по слухам, в них впервые зазвонил святой Паулин, призывая свою паству в храм.

«Танец лилий», появившийся тысячу шестьсот лет назад, привлек меня с того момента, как я впервые о нем услышал. Считаю, что это — одна из самых интересных встреч с ускользающим прошлым. Святой Паулин родился в 353 году, а его первым учителем стал поэт Авсоний. Паулин был патрицием и, как многие люди его класса, во время падения империи стал христианином и епископом. Будучи другом святого Августина, находился с ним в переписке. Многие его письма и стихи сохранились до наших дней. Он был епископом Нолы, когда в 410 году Аларих с вестготами захватил и разграбил Рим и двинулся на юг с добычей. Варвары явились в Нолу, арестовали Паулина и забрали с собой, то ли потому, что тот оказал им сопротивление, то ли потому, что он предложил себя вместо сына вдовы. В любом случае, его увезли, некоторые говорят, что в Африку. Как и почему его освободили, неизвестно, но он вернулся в Нолу, где его приветствовало население. Люди на радостях танцевали и размахивали букетами лилий.

Событие сделалось ежегодным праздником. Торговые гильдии начали соперничать друг с другом: кто из них сделает лучшую композицию из лилий. Сначала они носили цветы на шестах, как сейчас это происходит в Бари на празднике святого Николая (там носят гвоздики). Затем шесты постепенно сделались шире, а гнезда для лилий все больше, они становились все эффектнее, пока то, что по-прежнему называют «лилиями», не превратилось в огромные деревянные башни, пятьдесят и более футов в высоту, но танцы, зародившиеся в V веке, танцуют по-прежнему.

В одном узком переулке я наткнулся на мужчин, приколачивавших к башне из деревянных реек парусину с цветными изображениями. Сверху на башню ставят раскрашенную гипсовую статую святого Паулина. Платформа под башней очень толстая. Мне сказали, что ее будут нести пятьдесят мужчин. Команды пронесут башню на расстояние двадцати ярдов. На парусине изображены сцены из Библии. О процессе трансформации лилии в башню поведала история религиозных церемоний. Люди верят, что, напрягая мышцы под страшным весом — башню необходимо пронести вокруг города или поднять в гору, — они избавятся от грехов и обретут добродетель.

Я нашел в ратуше окно, зарезервированное специально для меня. Окно выходило на собор, так что я хорошо видел площадь. Каждый год здесь танцуют восемь «лилий».

Они символизируют восемь торговых гильдий римской Нолы, некогда приветствовавших возвращение святого Паулина в родной город. Отдаленный хлопок в ладоши означал, что «лилии» обходят город и вскоре появятся на площади. С приближением полдня волнение нарастало. Пьяцца заполнялась народом. Группы молодых людей и мальчиков, взявшись за руки, образовали хороводы. Женщины и девочки в плясках участия не принимали.

Появление «лилий» представляло собой необычайное зрелище. Они выходили поодиночке, с интервалом примерно в полчаса. Башни были одной высоты, каждую сопровождал оркестр. Несли их обливавшиеся потом мужчины. Их можно было уподобить галерным рабам или арестантам, осужденным на пытку. У каждой «лилии» был собственный оркестр, игравший собственную музыку. Когда появилась первая башня, я удивился тому, что двенадцать крупных мужчин, дудевших в трубы и игравших на других инструментах, не маршировали, как это обычно делают оркестры, а сидели на платформе «лилии», увеличивая еще больше вес башни, которую несли их земляки. Это огромное и, очевидно, бессмысленное физическое напряжение напомнило мне о празднике свечей в Губбио в провинции Умбрия, когда группы мужчин бегут в гору с огромными деревянными цилиндрами.

Каждая «лилия» под звуки оркестра медленно вползала на заполненную народом площадь. Она вставала напротив ратуши, а вспотевшие носильщики опускали ее и отдыхали. Затем оркестр играл живую мелодию, и под дикие крики зрителей носильщики поднимали платформу вместе с оркестром себе на плечи и, переступая с ноги на ногу, заставляли башню качаться или танцевать. Такого странного зрелища я еще не видел. Толпа восторженно ревела. Исполнив танец, каждая «лилия» отходила в сторону, пока на площади не выстроились друг против друга.

Все восемь «лилий», по четыре с каждой стороны. Затем на площадь явился белый корабль с золотой фигурой на носу. Его втащила команда из пятидесяти человек. Корабль символизировал судно, на котором святой Паулин вернулся из Африки. Статуя епископа стояла под алтарем на корме, а фигура, непременный участник церемоний Южной Италии — сарацин в тюрбане и с ятаганом, — была капитаном корабля. Когда галера явилась на площадь, с каждого балкона на нее дождем полетели цветы. Воздух задрожал от криков «вива!». Все приветствовали «Сан-Паолино», я уже подумал, что эмоции достигли наивысшей точки, но оказалось, что ошибся.

Церковь, великий мастер по части организации пышных исторических праздников, добавила завершающий штрих. Зазвенели колокола; толпа враз замолчала; распахнулись двери храма, и из темноты на закатное солнце вышли священники: епископ в парчовом облачении и митре, а за ним — серебряная статуя святого Паулина в окружении гладиолусов. Епископ обошел площадь, благословляя «лилии», затем процессия вернулась в собор. Носильщики статуи святого Паулина обошли площадь, так чтобы святой ни разу не повернулся спиной к народу. Солнце осветило его серебряную митру, и он исчез в темноте нефа. Свидание Нолы с прошлым закончилось до следующего года.

Неудивительно, что город сдулся, словно воздушный шарик. Улицы опустели. Три «лилии» остались стоять на пьяцце, и по ним карабкались мальчишки. Я тоже испытывал опустошение. Несколько часов мое внимание поглощали духовые оркестры, танцующие толпы, качающиеся «лилии», а теперь праздник закончился. Я вернулся в Неаполь, думая, что все повторяется: счастье, испытанное Людьми полторы тысячи лет назад, проявилось и сегодня во всей своей полноте.

13

На следующее утро в воздухе повисла легкая дымка, и даже кресельный лифт работал. Я подумал, что интересно будет пройти последний отрезок пути на Везувий пешком. Я ехал по дороге, становившейся все более зловещей. С обеих сторон видел ужасные реки лавы, серые, словно шкура слона. Они остановились и застыли после извержения 1944 года. Я не был готов к такому лунному пейзажу. Удивился, как и люди, читающие рассказы о вреде, нанесенном стихией: почему крестьяне продолжают жить на этом пепелище? Ответ прост: когда старая лава перемешивается с землей, почва становится необычно плодородной. Говорят, здесь выращивают лучшие виноградники и оливковые деревья.