Лидия Яновская - Записки о Михаиле Булгакове

• Название: Записки о Михаиле Булгакове
• Автор: Лидия Яновская
• Издательство: «ТЕКСТ»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7516-0660-2

Работа текстолога сродни работе детектива. В книгу исследователя творчества Михаила Булгакова, известного текстолога Лидии Яновской вошли работы, написанные в разные годы, но, к сожалению, так и оставшиеся неизвестными широкому читателю. Многолетнее изучение жизни и творчества писателя, работа над рукописями, дружба с вдовой Булгакова — Еленой Сергеевной привели Яновскую к созданию удивительной книги, наполненной малоизвестными фактами и текстологическими открытиями.

---

В черновой редакции «Мастера и Маргариты» — в первой полной, рукописной редакции, датированной 1937— 1938 годами, где замысел автора особенно обнажен, — возлюбленная мастера была не прапра... и так далее, а самою королевой Марго, ее новым воплощением, и неугомонный Коровьев толковал о «переселении душ»:

«Но не бояться... ничего не бояться... Вы сами королевской крови, — чуть слышно свистел Коровьев...

— Почему королевской крови? — испуганно шепнула Маргарита.

— Если разрешите... потом... это долго... — голос Коровьева становился все тише, — тут вопрос... («...родословной и...» — написал Булгаков. Споткнулся, зачеркнул. — Л. Я.) ...переселения душ... В шестнадцатом веке вы были королевой французской... Воспользуюсь случаем принести вам сожаления о том, что знаменитая свадьба ваша ознаменовалась столь великим кровопролитием...»

А демон смерти Абадонна (ангелом бездны называл его здесь Воланд) просто опознавал ее.

«— Я знаком с королевой, — каким-то пустым, бескрасочным голосом, как будто простучал, отозвался Абадонна, — правда, при весьма прискорбных обстоятельствах. Я был в Париже в кровавую ночь 1572 года.

Абадонна устремил черные пятна, заменяющие ему глаза, на Маргариту, и той показалось, что в спальне потянуло сыростью».

Но уже в этой — черновой, рукописной — редакции, вслед за вычеркнутым упоминанием о родословной, другое:

«Воланд поглядел внимательно на Маргариту и затем сказал как бы про себя:

— Кровь! Кровь всегда скажется...»

Все-таки родословная! В законченном романе — там, где Маргарита с достоинством представляется Сатане, — его слова о происхождении, о «крови», звучат еще определенней:

«— Да, прав Коровьев. Как причудливо тасуется колода. Кровь!»

Придется признаться, что замечание Коровьева о происхождении Маргариты Николаевны, столь одобрительно подхваченное Воландом, вызвало смущение и даже некоторую панику в среде ученых-булгаковедов. Не уступая эрудицией и начитанностью покойному Михаилу Александровичу Берлиозу, а кроме того, отличаясь замечательным целомудрием и уверенностью, что дети рождаются только в законном браке, они выдвинули возражения, притом с такой серьезностью, как если бы комментировали исторический труд, а не фантастический и дерзкий роман.

Видите ли, историкам известно, что в законном браке с Генрихом Наваррским (он же король Франции Генрих IV) прекрасная королева Марго была бездетна. Известно также, что по этой причине Папа Климент VIII расторг ее брак с Генрихом, каковое прискорбное событие произошло в 1599 году. А в других законных браках она не состояла. Вследствие чего ученые-булгаковеды решили поправить Коровьева и подыскать возлюбленной мастера более достойную прапрапрапрабабушку.

Боюсь, что нечаянный толчок этим поискам дала я, когда-то кратко сообщив в книге «Творческий путь Михаила Булгакова», что в рабочей тетради писателя, датированной 1938—1939 годами, среди многих других интересных вещей есть выписки к образу Маргариты, а именно сведения о двух королевах — Маргарите Наваррской и Маргарите Валуа — из Брокгауза и Ефрона.

Безусловно, это было непростительное легкомыслие краткости. Упомянула — стало быть, выписку нужно дать полностью. А если нет места (ах, не было места! эта первая в России книга о Булгакове буквально рвалась из спеленывающих ее пут, вся в рубцах и ссадинах не только от цезурных купюр, но и от этой заранее оговоренной и черт знает где согласованной тесноты объема!) — если для полного и обстоятельного цитирования нет места, то, стало быть, не следовало упоминать совсем.

Но упоминание, увы, состоялось: на странице моей книги рядом с именем возлюбленной мастера появилось упоминание двух королев; и Б. В. Соколов в его труде «Роман М. Булгакова "Мастер и Маргарита"» (Москва, 1991, с. 123—124) развернул такую идею:

«Но историческая Маргарита Валуа осталась бездетной, из-за чего и был расторгнут ее брак с Генрихом IV. Поэтому Булгаков не оставил в тексте прямых указаний на Маргариту Валуа как на предка своей Маргариты (?!). Он говорит о кровавой свадьбе Гессара, а не Генриха IV (?!). Образ булгаковской героини ориентирован и на другую королеву — Маргариту Наваррскую, имевшую, кстати сказать, потомство».

(Запоздалые эмоциональные знаки в скобках принадлежат мне. «И не раз в ночи я грозился самому себе оторвать руки за то, что я трижды проклятую фразу написал»... Впрочем, это уже сказано классиком.)

Другой ученый, Г. А. Лесскис, подхватив идею Б. В. Соколова, обнаружил уже не двух, а трех Маргарит, причем двух из них счел более подходящими на роль прапрапрапрабабушки Маргариты Николаевны, чем бедная королева Марго:

«Называя Маргариту Николаевну прапрапраправнучкой одной из французских королев, жившей в XVI в., Коровьев как будто может иметь в виду сестру Франциска I и королеву Наварры Маргариту Ангулемскую (1492—1549), автора сб. новелл "Гептамерон", или дочь Франциска I, жену герцога Савойского Маргариту Французскую (1523—1574), но не Маргариту Валуа (1553—1615), дочь Генриха II и первую жену Генриха IV, так как последняя была бездетной. Однако благодаря роману Дюма ("Королева Марго") и "Хронике" Мериме (?! — Л. Я.) именно с ней связывается в нашем сознании представление о "королеве Марго", символизирующей сильную и безрассудную страсть». (Г .А. Лесскис. Комментарий к Собранию сочинений М. А. Булгакова. Т. 5, Москва, «Художественная литература», 1990, с. 657. Ссылаюсь сначала на труд Б. В. Соколова, вышедший в 1991 году, а потом уже на комментарий Г. А. Лесскиса в издании 1990 года, потому что на самом деле идея Соколова была изложена ранее, в одном из его сочинений, которого у меня нет под рукой.)

О, эти ученые представления о «безрассудной страсти»... (А что такое «рассудочная» или, может быть, «рассудительная» страсть? И точно ли всепоглощающая любовь Маргариты к мастеру — и Елены Сергеевны к Михаилу Булгакову — не была умной? «Она была красива и умна», — говорит писатель. Может быть, именно любовь делала ее всевидящей до гениальности?)

И еще более ученое замечание о «кровавой свадьбе» ни в чем не повинного мсье Гессара... Видите ли, и мне, и ученому-булгаковеду, а возможно, и Михаилу Булгакову о господине Гессаре известно только одно: он был издателем писем королевы Марго в Париже в 1842 году, о чем сообщено в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона. И Варфоломеевская ночь произошла лет за двести с гаком до его рождения.

В романе Булгакова «какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара и про коньяк» лопочет «порядочно выпивший» фантастический толстяк на ночной реке, тот самый, что, несмотря на хмель, вдруг узнает Маргариту по явному сходству с кем-то и называет ее — «светлой королевой Марго».

В рукописной редакции романа, которую я цитировала выше, в этой фразе была запятая, существенно прояснявшая смысл: «и залопотал по-французски какую-то чушь про кровавую свадьбу, какого-то своего друга Гессара...» Случайно ли эта запятая была впоследствии пропущена машинисткой? Или ее снял смеющийся автор, окончательно все смешав в фантастических речах своего персонажа?

(Тут, с сожалением отвлекаясь от «Мастера и Маргариты», я вынуждена обратить внимание читателя на то, что отсылка Г. А. Лесскиса к «Хронике времен Карла IX» Проспера Мериме тоже... как бы это повежливее выразиться... несколько неточна. Особенность этого романа, события которого разворачиваются в дни свадьбы Маргариты и Генриха Наваррского, как раз и состоит в том, что среди его действующих лиц нет ни Маргариты, ни ее юного супруга. Писатель даже объясняется по этому поводу с читателем в специальной главе своего романа, которая так и называется: «Диалог между читателем и автором». «А Маргарита?» — спрашивает ожидающий ее появления на арене действия читатель. «Ей нездоровилось, и она не выходила из своей комнаты», — отвечает дерзкий автор. «Ах, я замечаю, что в вашем романе я не найду того, чего искал?» — «Боюсь, что так», — невозмутимо подтверждает бесподобный Мериме.)

Но что же все-таки было в выписке из Брокгауза и Ефрона, которую я с такой неудачной краткостью когда-то упомянула? Конечно, внимание Булгакова привлекла Маргарита Наваррская, писательница, умнейшая женщина и королева Наварры. Он выписал ее имя по-французски — Marguerite. Выписал полностью название ее «Гептамерона» — в оригинале. Даты рождения и смерти. Дату смерти — 1549 — подчеркнул. С сомнением подчеркнул?

Ниже — еще более краткие данные о Маргарите Валуа. Даты ее жизни. Упоминание Варфоломеевской ночи. Упоминание «кровавой свадьбы». Имя Гессар — так, как оно дано у Брокгауза и Ефрона, во французской транскрипции: Guessard... О бездетности брака Маргариты с Генрихом IV в статье Брокгауза и Ефрона говорится очень четко, но Булгаков не обратил на эти строки ни малейшего внимания. Дату рождения Маргариты — 1553 — подчеркнул. И после всего еще раз, жирно, цветным карандашом, подчеркнул имя Маргариты Валуа, окончательно определяя свой выбор.