Игорь Волознев - Робот-насильник

• Название: Робот-насильник
• Автор: Игорь Волознев
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-85353-015-1

Удивительные приключения людей и роботов, обладающих интеллектом.

Написано в: 1992 г. (1 и 2 главы), 2009 (3, 4, 5, 6 главы).

Опубликовано в: (1 и 2 главы) (без разделения на главы) в альманахе "Секс-пир. Бульвар крутой эротики", выпуск 2, 1993.

Последняя правка в: 09/04/2009.

---

После пятиминутного шипения, во время которого его тело округлилось ещё больше, он превратился в подобие колобка. Сюртучок на нём натянулся, но эластичная ткань нигде не треснула.

— Эта форма предназначена для поз, где вы сверху, сэр, — сказал он. — Будете прыгать на мне, как на батуте. Я уж не говорю о том, что улёт на небеса вам стопроцентно обеспечен.

Пип потыкал в него пальцем.

Лицо трансвестита выразило неудовольствие.

— Эй, ты чего? Чего ты тут тычешь, чурка чугунная? — сказал он визгливо. — Я разговариваю не с тобой, а с джентльменом.

— Просто любопытно, — ответил Пип. — Как это у тебя получилось так надуться и не лопнуть?

— Секрет фирмы. А вообще я могу принимать любые габариты по заказу клиента. Назовите цифры необходимых вам размеров груди, талии и бёдер, и надуюсь точно как надо.

И он, не дожидаясь цифр, сначала сдулся до прежнего мальчишеского вида, а потом надул себе только бёдра и грудь, при этом заузив талию.

— Вот, — он повернулся, демонстрируя себя. — Формы Моники Смайл в фильме "Девушка моих грёз".

— Стоп, — сказал Микки. — Именно это мне и нужно.

— Сорок долларов за одно сношение.

— Сколько? — переспросил Пип.

— Моника Смайл стоит сорок долларов за одно сношение, — повторил трансвестит. — Я и голосом её говорю, вы не замечаете? Это голос Моники Смайл, один к одному.

— А ты хоть продезинфицирован, Моника Смайл?

— Обижаете. Я не какая-нибудь дешёвая потаскуха, которую надо обрабатывать после каждого клиента. У меня половые органы, включая рот и анус, дезинфицируются автоматически. Чище меня не найдёте никого во всём квартале!

Микки подмигнул Пипу.

— Ладно, не будем придираться, я и так вижу, что это то, что надо, — и он достал из внутреннего кармана бумажник, в котором, впрочем, ничего, кроме кредитки с заблокированным счётом, не было. — Сорок долларов так сорок долларов. Только я очень тороплюсь и хотел бы всё сделать по-быстрому, желательно — за ближайшим углом.

— Нет проблем, — трансвестит оживился. — Тут рядом подворотня удобная, туда все наши водят клиентов, если кто торопится. Вам минет?

— Предпочитаю влагалище. Моя любимая поза — стоя…

— Это и моя любимая поза. Пойдёмте, здесь недалеко…

"Моника Смайл", одёргивая на себе сюртучок, который не застёгивался из-за сильно увеличившейся груди, перебежал улицу и быстрым шагом направился вдоль витрин. Приятели поспешили за ним. "Моника" свернул за угол и остановился у входа в тёмную подворотню.

— Там уютно и никто не помешает, — почти пропел он и, повернувшись к здоровенному роботу, который маячил невдалеке у стены, сказал деловито: — Билл, этот джентльмен со мной.

Он вошёл в темноту и исчез в ней. Микки с Пипом, уже привыкшие к тому, что секс в квартале красных фонарей чаще всего происходит в подворотнях, двинулись было туда же, но тут могучая фигура Билла отделилась от стены.

— Ширли обслуживает только людей, — прогудел робот низким басом. — Пусть этот, — он показал на Пипа, — останется здесь.

— Он мой телохранитель, — ответил Микки. — Без него не сделаю ни шагу. А то кто вас знает, может, вы собираетесь меня обчистить.

— Билл, — раздался из темноты голос "Моники", — пропусти их, они платят сорок баксов!

— А, ну это другое дело, — сразу смягчился Билл. — Тогда идите.

Микки и Пип вошли в подворотню, похожую, как и большинство подворотен в Гелиополисе, на длиннейшую трубу. Далеко впереди виднелся квадрат выхода, в котором синело ночное небо и тускло светили два бледно-белых огня. Микки почти вслепую двинулся на них, но, не пройдя и десятка шагов, остановился, услышав торопливый шёпот "Моники", или, как его назвал Билл — Ширли:

— Давай здесь, что ли. Баксы отсчитал?

Кибернетик помахал бумажником.

— Если мне что-нибудь надо, плачу не торгуясь и на чай даю.

— Обожаю тебя, милашка!

Микки, медля раскрыть бумажник, ткнул пальцем в торчащий сосок "Моники".

— Только вот что, — сказал он. — Насчёт Моники Смайл я передумал. Ты, давай, сделайся попышнее. Как можно пышнее. Чтоб самое-самое, понимаешь?

— Для тебя — что хочешь, — пропел Ширли.

Послышалось знакомое шипение, и формы трансвестита начали увеличиваться. Микки, тихонько смеясь, щупал пальцами его мягкую кожу.

— Отлично, отлично, — говорил он, глядя, как трансвестит раздувается, как округляются его щёки и подбородок, как бёдра, шея и предплечья становятся похожими на бочонки.

Ткань сюртучка оказалась настолько эластичной, что обтянула весь этот шар.

— То, что нужно, — смеялся кибернетик. — А ещё толще можешь? За дополнительный жирок накину лишние пять долларов!

За его спиной топтался Пип. Микки едва заметно кивнул ему, и робот всё понял без слов. Впрочем, свой знаменитый штырь он уже держал наготове. Привинтить его было делом нескольких секунд

— Вот, только для тебя, — проворковала голова трансвестита, казавшаяся каким-то чужеродным элементом на огромном шаре, который едва стоял на шаровидных ногах. — Самое максимальное ожирение, красавчик. Пользуйся. Только сперва денежки!

— Пип, — Микки обернулся к своему роботу, — ну-ка, проверь, достаточна ли жирность.

— Чего это он будет меня проверять… — недовольно заговорил трансвестит, но руки Пипа уже обхватили его мягкую тушу, стиснули и притянули к себе. С глухим гудением заработал штырь.

— Эй, что это? — визгливо выпалил Ширли. — Что это у тебя между ног? Это член? Я роботов не обслу…

Договорить он не успел. Разодрав искусственную кожу, штырь вонзился во влагалище. Зашипел выходящий воздух. Тело трансвестита начало стремительно худеть. Не устояв на ногах, он повалился навзничь. К этому моменту воздух ещё не весь вышел из него, и потому, упав, он слегка подпрыгнул, как мяч. Пип, оказавшийся на нём, подпрыгнул вместе с ним.

Микки огляделся. Оба входа в подворотню были пустынны. Пип вжимался в трансвестита, попутно раздвигая его ноги, и тихонько стонал, совсем как мужчины во время оргазма. Слабый синеватый свет выхватывал из темноты сбившийся курчавый парик Ширли и голову Пипа в нелепой улыбающейся маске. Наконец, слабо дёрнувшись, трансвестит замер и растянулся на асфальте. Голова его без парика была гладкая, с отверстиями и мелкими выступами, из которых торчали кончики проводов. Тело, окончательно сдувшись, стало тощим как скелет.

— Уфф, — пропыхтел Пип, отвинчивая штырь. — Всё-таки самое милое дело — это вводить во влагалище! Я, как ввёл, добрался до батареи тут же, за пять секунд!

— Как ты себя чувствуешь?

— Готов к любым подвигам!

— Тогда прячь штырь и ступай за мной, — Микки бесшумно двинулся к выходу. — Надо пройти этого Билла, который, по-видимому, "пасёт" здешних проститутов…

— Я уложу его одной левой.

— Только драки нам не хватало!

Но здоровяк-робот даже не повернул головы в их сторону. Выйдя из подворотни, Микки неторопливым шагом двинулся к ближайшему углу. Пип шёл за ним. Микки нарочно не спешил, зная, что в квартале красных фонарей торопливость может вызвать подозрение у окружающих.

Они свернули за угол и зашагали по другой улице, где тоже стояли или прохаживались роботы-геи. Они улыбались Микки, подмигивали накрашенными глазами и зазывно гладили свои торчащие пенисы. Микки и Пип снова свернули, перешли перекрёсток и углубились в улицы, где красных фонарей уже не было, где меньше было прохожих и машин, а витрины почти все были забраны жалюзи. Роботессы-проститутки околачивались и здесь, толпясь в основном под редкими фонарями. Кроме них, можно было встретить и бродяг — как роботов, так и людей, копошащихся у мусорных баков или лежащих среди коробок.

Здешние роботессы были уже не того сорта, что в кварталах красных фонарей: потёртые, ржавые, с облезлой искусственной кожей, с какими-то тряпками на голове вместо париков. При приближении Микки они раздвигали ноги, показывая тёмную дырку, и надтреснутыми механическими голосами предлагали улететь на небеса за пятьдесят центов. Когда в конце улицы появлялась, сверкая мигалкой, полицейская машина, они отодвигались в тень, а бродяги прятались за баками или в подворотнях. Микки с Пипом спешили скрыться вместе с ними.

Скоро приятели оказались на улицах, где уже и фонари были редкостью. Громады высоток, вершинами уходившие в небо, стояли без единого огня, отчего можно было подумать, что в них вообще никто не живёт. Здесь было больше, чем на других улицах, мусора, хлама, крыс, ржавеющих остовов машин и разных подозрительных личностей, которые молча вдруг выныривали из мрака и, видимо оценив по достоинству мощную фигуру Пипа, так же молча отходили в сторону. Если где горел фонарь, то под ним обязательно толпились роботессы-проститутки и нестройным хором зазывали клиентов, а то и крикливо ругались или дрались друг с другом.