Майкл Муркок - Черный коридор

• Название: Черный коридор
• Автор: Майкл Муркок
• Жанр: Научная Фантастика

На борту космического корабля под названием «Надежда Демпси», летевшего теперь к планете звездной системы Бернарда со скоростью чуть ниже скорости света капитан и двенадцать членов экипажа. Капитан корабля пишет в бортовом журнале: «Я безмерно страдаю от одиночества и постоянно борюсь с почти непреодолимым желанием… Но я не имею права… и поэтому мечтаю о какой-нибудь экстремальной ситуации, чтобы вернуть к жизни хотя бы одного из спящих». Капитан Райн медленно сходит с ума, затем справляется с безумием.

---

В своем сновидении он оказался в обширном помещении, пол которого выстлан платиновой плиткой. Это капитанский мостик большого корабля, раздвигающего форштевнем не воду, а листву.

Она темная, взъерошенная, тревожная — словно под ней скрыта некая опасность. Такая тревога исходит, к примеру, от полотен постимпрессионистов, создаваемых рваным штрихом и неопределенным цветом фактуры.

Райн подумал, что такая — вся застланная листвой — река может протекать в неисследованных девственных лесах Новой Гвинеи, куда он еще мальчишкой мечтал отправиться.

На мостике больше никого нет. Слышен глухой перестук двигателя и резкие крики птиц в нависших над водой кронах деревьев. Почему-то ему хочется убедиться, что под толстым слоем листьев все-таки струится вода. Перевесившись через поручни, он старается разглядеть ее, но везде лишь зеленый шевелящийся покров. Внезапно корабль резко накренился, и Райн вылетел за борт. Падая с огромной высоты — как это обычно бывает во сне — он услышал чей-то жалостный вскрик, и сочувствие, прозвучавшее в нем, почему-то рассердило Райна.

Каким-то образом он не попал в воду, а оказался на берегу. Корабль между тем скрылся за поворотом странной реки.

За стеной леса Райн услышал странные звуки, словно там копошилось нечто живое. Раздвинув ветви, он попытался установить источник шумной возни, но безрезультатно.

Неожиданно возле него оказалась красивая смуглая женщина. Призывно приоткрыв чувственные губы, она увлекает его в лесной полумрак и щедро одаривает пылкими ласками. Он отвечает ей не менее страстно. Однако едва он касается обжигающего лона, она тут же ускользает от него — и любовная игра начинается снова… Затем они в изнеможении долго лежат в охлаждающей тени, но потом она берет его за руку и выводит на поляну…

Теперь он видит себя в каком-то увеселительном заведении, где много вызывающе одетых красоток. Кое-где возле стен расположились мужчины — то ли охрана, то ли хозяева девиц. Он чувствует здесь себя легко и свободно. Его руки обнимают прильнувших к нему блондинку и брюнетку… Внезапно он понимает, что лица всех персонажей сна ему странно знакомы. Он пытается припомнить, кто они. Кажется, что еще миг — и спадет пелена со смутных воспоминаний, но…

«После ярмарки все стали свинцовыми».

Запрос: «Уточните ситуацию».

«Чем больше старались, тем больше пели».

Запрос: «Уточните ситуацию».

«До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до».

Запрос: «Уточните ситуацию».

«Ария Армадна Аниара Леонора Кармен».

Ответ: «Аминь».

Аминь.

«Предлагаем держаться».

«Продолжать полет».

«Космический корабль «Надежда Демпси» в пути на Мюнхен 15040».

«Космический корабль должен быть в безопасности».

«Сохранить в безопасности космический корабль». «Не допустить ненависть».

«Не верно».

Райн проснулся от собственного крика. Тишину каюты нарушал лишь слабый шелест работающей аппаратуры. От странного сна осталась невыносимая головная боль, першение в горле и резкое колотье в боку.

Внезапно его потряс судорожный озноб, и он почувствовал, что брюки комбинезона намокли: дикий сон вызвал эрекцию.

Пытаясь избавиться от наваждения, он потряс головой и тут же охнул — свело шею. Как все-таки понять, что произошло наяву, а что во сне? Симфония по-видимому давно закончилась. Он с трудом встал на дрожащие ноги и выключил аппаратуру.

Вспомнив томительный сон, корабль, полумрак леса и смуглую красотку, он — как ему показалось — понял, что его протестующий вопль в момент пробуждения был вызван обостренным чувством вины.

Ну конечно, источником сна послужили его порочные мысли: он же мечтал разбудить Джанет и тайком насладиться греховной страстью к жене брата!

Он порадовался, что преодолел этот соблазн, яростно отвергнув во сне свою похоть. Что ж, это доказывало, что совесть у него все еще есть. Улыбаясь и покачивая головой, он снова отправился принимать душ.

Стоя под струями воды, он порадовался тому, что завел этот исповедальный журнал. Значительно легче бороться со всеми проявлениями зла, если точно обозначить его природу. Нужно вскрыть нарыв и дать гною вытечь, а потом прижечь пораженное место. А вот если зараза уйдет внутрь, трудно будет проконтролировать тот момент, когда она станет смертельно опасной.

Но как невыносимо тяжела та ноша, которую он добровольно взвалил на себя. Ответственность и одиночество — вот его Сцилла и Харибда, между которыми он должен успешно провести свой корабль, чтобы успокоить свою совесть.

Забавно: совесть никогда не была для него таким бременем! Эта мысль позволила ему снова взять себя в руки. Необходимо не только упражнять тело: в тренировках прежде всего нуждался мозг. От его исправной работы зависел успех экспедиции.

Райн усмехнулся, представив, как было бы хорошо разобрать все по деталям, смазать, где требуется, заменить изношенную деталь.

О-о! Он придумал, что использовать вместо смазки. Ну конечно — со следующего дня он займется изучением сельскохозяйственной программы. Этот абсолютно незнакомый раздел знаний должен избавить его от депрессии и копания в собственной персоне.

Освеженный душем и довольный принятым решением, он возвратился в каюту и выбрал среди калейдоскопа программ аграрный блок. Записав в память номер файла, предназначенный для просмотра на следующий день, он наконец лег в постель и, впервые за много дней, уснул без снотворного.

Глава 12

Одинокий космонавт на затерянном в безмерном пространстве звездолете, Райн считал необходимым следовать всем установленным для капитана пассажирского корабля правилам, словно в его подчинении находился установленный теми же правилами экипаж.

Неожиданно он вспомнил, что всегда любил плавать в ледяной воде небольших речушек с вековыми соснами по берегам. Одинокий пловец, подумал он.

Каждый день он проводил в кают-компании предусмотренные графиком совещания, сидя во главе стола. Он отчитывался в проделанной за день работе и намечал задачи на следующие сутки, используя принятые на воздушном флоте обороты речи и термины.

В обозначенное расписанием время он принимал пищу, выполнял необходимые измерения, составлял рапорт и отправлял его в сторону Земли на предписанных для этого частотах. И лишь журнал в красной обложке не был предусмотрен официальной процедурой.

Каждый день он посещал контейнерный зал с боксами для анабиоза, прозванный экипажем звездолета — более трех лет назад — хранилищем команды.

Когда-то, еще зеленым юнцом, под впечатлением унылой природы севера — с ее завыванием ветра и свинцовым небом — я написал не менее унылые стихи. Беспомощное творение, до тошноты сентиментальное, попало на глаза моим однокашникам — и они так издевались над ним и его плаксивым автором, что навсегда отбили охоту рифмовать. Именно тогда я решил заняться бизнесом. Вот и все.

Он нажал на кнопку, и болты принялись автоматически вывинчиваться.

Забавно было бы узнать, как сложилась бы моя судьба, если бы я продолжал писать стихи? Однако как много этих «бы»… Во всяком случае, искусство — антипод бизнеса, оно питается хаосом, тогда как бизнес гибнет.

Задержавшись у первого контейнера, он пристально вгляделся в лицо Джозефины, сохранившее до сих пор выражение смирения и покорности.

Джозефина Райн мыла стены комнаты, старательно отворачиваясь от высокого окна в ее торце. В своей работе она пользовалась специальной жидкостью, которую принесла из кухни. Перестав тереть и без того чистые стены, она отнесла банку назад, поставив на предназначенное для нее место.

По-прежнему старательно поворачиваясь спиной к окну, она немного постояла посреди кухни, затем обреченно вздохнула и сняла с полки аэрозольную упаковку, на которой красовалась этикетка «Подкормка для растений».

Женщина негромко кашлянула, опасливо прикрыв свободной рукой рот, и направилась в прихожую.

Миссис Райн уже в прихожей. Она снова глубоко вздохнула и подошла к ухоженному апельсиновому деревцу, растущему в блестящей металлической кадке. Опрыскав его листья принесенной с собой подкормкой, она немного постояла возле растения и пошла в гостиную.

Устроившись — спиной к окну — в удобном мягком кресле, Джозефина включила телевизор. Огромный, чуть ли не во всю стену экран ожил, по нему в легком танце заскользили полувоздушные создания.

Похоже, танец немного успокоил женщину: она расслабленно откинулась на спинку кресла, но тут же поднялась и поставила подкормку на стол. Опять присев на край сиденья, она еще немного полюбовалась танцорами, и тут ее взгляд уперся в злополучный баллончик. Она вновь поднялась.

Недоумение и растерянность, отразившиеся на ее лице, подходили скорее обиженному ребенку, чем сорокалетней женщине.