Борис Рябинин - Твои верные друзья

• Название: Твои верные друзья
• Автор: Борис Рябинин
• Издательство: Челябинское книжное издательство
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1954

---

Одна вскоре ткнулась в снег и осталась лежать, но другая продолжала бежать быстрой, торопливой рысью. Вот она уже в мертвом пространстве, где ее не могут задеть пули танкового пулемета; вот — под самым танком...

Внезапно сноп огня вылетел из-под гусениц танка; грозная железная громадина подскочила, потом грузно осела и стала разваливаться на составные части. Далеко в сторону откатилось колесо-каток, порванная гусеница, извиваясь, точно змея, пролетела по воздуху и распласталась на снегу; силой взрыва сорвало башню, — движущаяся крепость и люди, сидевшие в ней, перестали существовать.

После боя только и было разговоров, что об этом событии. Еще никто никогда не видал, чтобы собака могла уничтожить танк. А тут произошло на глазах у всех. И как быстро получилось: раз — и нет танка! Гитлеровцам, наверное, и в голову не могло придти, что в образе этой животины сама смерть движется на них... Сожалели об одном: что вместе с танком погибла и собака.

А к вечеру тех же суток собаки появились в расположении роты Двинянинова.

Бронебойщика вызвали к командиру. Направляясь в блиндаж, Двинянинов пробирался по длинному, извилистому окопу и вдруг прямо перед собой увидел небольшую черно-пегую мохнатую собаку. Дружелюбно озираясь на сидевших в укрытиях бойцов, она неторопливо бежала по узкому проходу. Позади, удерживая ее за поводок, шел молодой незнакомый боец, за ними следовали еще одна собака и второй вожатый.

Двинянинов посторонился и пропустил их. Солдаты провожали животных веселыми шутками; у каждого при виде собак, столь неожиданно очутившихся вместе с ними в окопе, невольно появлялась улыбка.

В блиндаже отделенный командир предупредил бронебойщика:

— К нам собак прислали, танки взрывать... Видел, наверно? Так ты не подстрели случаем... — И добавил, улыбнувшись: — Тебе, значит, помощники...

Для собак (всего их было четыре: еще две прибыли на следующее утро) отвели отдельную землянку позади линий окопов, куда вел ход сообщения, вырытый в земле; там они и поселились со своими вожатыми — молодыми, общительными ребятами.

Случилось так, что вслед за их прибытием на фронте установилось затишье, гитлеровцы прекратили атаки, и бойцы шутили, показывая на землянку, откуда порой доносился собачий лай:

— Уж не их ли испугались?!

Собаки внесли неожиданное разнообразие в жизнь переднего края. К землянке началось настоящее паломничество. Шли и несли гостинцы: кто кусок сала, кто выловленную из ротного котла жирную мозговую кость, кто распечатанную банку консервов... С появлением этих четвероногих что-то неуловимо мирное, домашнее, о чем всегда тоскует душа солдата, вошло в их суровый фронтовой быт. Хоть и не понимает собака человеческую речь, а все равно приятно сказать ей ласковое слово, посидеть подле нее, выкурить папиросу-другую и, запустив пальцы в мягкую собачью шерсть, ощущая тепло живого тела, унестись мыслями далеко-далеко, туда, где ждет солдата семья, а на дворе лает такой же вот Шарик или Жучка...

Это рождало и новую тоску и новую ненависть: тоску по дому и родным местам, ненависть — к врагу, к Гитлеру и гитлеровцам, ко всем, кто лишает человека законного счастья, хочет силой оружия отнять чужое добро, разорить землю, ввергнуть в неволю свободные народы.

Именно такие чувства испытал Двинянинов, побывав в землянке у собак-противотанкистов. Он сделался частым гостем в ней. Собаки были незлобивы, охотно принимали ласку и угощение. Это добродушие как-то странно не вязалось с их опасной профессией. Двинянинов для каждой находил и кусочек лакомства и желание погладить, но особенно полюбилась ему одна, та самая, которую он увидел первой, — черно-пегая, в меру рослая, с живыми умными глазами, похожими на две черные бусины, и с приветливым нравом. Ее звали — Малыш.

Это была самая обыкновенная дворняжка, каких тысячи бегают по улицам городов и сел, пока не попадут в ящик к ловцам бродячих собак, — маленькая попрошайка, живущая подаянием, незаметная и ничтожная, но обладающая тем наредкость незлобивым и безответным характером, который свойственен дворняжкам. Пушистый, загнутый на спину хвост, лисья мордочка и полустоячие уши свидетельствовали о том, что она состоит в родстве с лайкой; с тем же успехом в ней можно было обнаружить крови овчарки и других собак.

Еще каких-нибудь три-четыре месяца назад Малыш свободно бегал по улицам родного города, рылся на помойках в отбросах, дрался с другими такими же бродяжками... Война потребовала большого количества собак, война же призвала на службу дворняжек, до того не признаваемых никем, являвшихся париями[34] собачьего мира. Оказалось, что многих из них, обладающих достаточным ростом и силой, можно с успехом использовать в боевой обстановке.

Вначале, за свой добрый нрав, Малыш попал в подразделение собак, предназначенных для дрессировки по санитарной службе. Однако очень скоро выяснилось, что он не способен к длительному поиску на местности, которым, как известно, сопровождается работа собаки-санитара. Зато он мог бежать за куском лакомства хоть несколько километров, не пугаясь шума, грохота выстрелов, ловко преодолевая все препятствия и проявляя изумительные энергию и настойчивость. И это решило его судьбу. Он сделался противотанковой собакой.

Эта специальность родилась в дни войны. В самый трудный период, когда противник имел временное количественное превосходство в технике и, пользуясь этим превосходством, рвался в глубь советской страны, наши собаководы предложили применить для борьбы с танками врага обученных собак.

Собаки-противотанкисты взрывали неприятельские танки ценой собственной гибели. Каждая из них несла на спине груз взрывчатки, которая, ломая на куски стальную движущуюся крепость, одновременно убивала и собаку. Щадя породистых животных, в подразделения противотанкистов обычно направляли полукровных или совсем беспородных собак.

Обычным концом дворняжек считается смерть под забором или петля кошкодава. Теперь им предстояла почетная смерть.

Перемена в их судьбе в корне изменила отношение к ним. Если в прошлой жизни дворняжки не пользовались вниманием и заботой человека, то теперь они получили тот же паек, что получали в военные годы породистые ценные животные, стали пользоваться тем же уходом...

Собаки помогали сохранить жизнь советскому воину.

Впрочем, вряд ли думали об этом бойцы-пехотинцы. Во всяком случае не этим были заняты мысли Тимофея Двинянинова, когда он угощал Малыша.

— Кушай-ко... — добродушно басил он со своим характерным уральским выговором на «о», кладя перед собакой очередной гостинец.

— Ты ее, дядя, не перекорми, а то она на танк не побежит, — серьезно говорил молоденький сержант, проводник Малыша.

— А что она голодная-то на него пойдет, — так же серьезно возражал бронебойщик, внимательно следя за уничтожавшей лакомство собакой. Сам же он рассуждал обыкновенно, по-солдатски: на сытый желудок и воевать веселее!

Большой интерес возбудили к себе собаки у весельчака и балагура Миронова. Никто не донимал так бесконечными расспросами вожатых, как Миронов.

— А против броневика можно ее пустить? — спрашивал он, и на его круглом, слегка тронутом рябинами, румяном лице возникало выражение детского любопытства и ожидания.

— Если научить — можно.

— А против пушки? — не унимался Миронов.

— И против пушки можно. Только к ней подойти будет труднее...

Миронов умолкал, но ненадолго.

— А учить долго надо? — через минуту спрашивал он.

— Это — какая собака...

Двинянинов не принимал участия в этих разговорах. Молча он покуривал папиросу-самокрутку; сдержанная полуулыбка освещала мужественное лицо бронебойщика, а мысли в эту минуту уносились далеко от фронта, на уральскую реку Вишеру.

Суровый и замкнутый с виду, Тимофей Двинянинов в действительности обладал доброй и мягкой душой. Человек глубоко мирный по всем своим устремлениям, он тосковал по мирной жизни, по мирной работе, хотя никогда не высказывал .своих чувств. Это не помешало ему, — а может быть даже помогло, — в короткий срок подбить три немецких танка и вообще быть исполнительным и стойким бойцом.

Дома, на Вишере, у него жена, красавица-дочь на выданьи, сынишка двенадцати лет. Старший сын, призванный в действующую армию, как и отец, сражался на фронте; Тимофей время от времени получал от него весточки по полевой почте. Дома имелась хорошая двухстволка, купленная несколько лет назад в магазине Охотсоюза в Чердыни; дома, наконец, ждала лайка Белка, отличная зверовая собака, которую только кликни, и она побежит за тобой в тайгу. Вот Белку-то и напоминал Тимофею безродный черно-пегий Малыш.

Правда, Белка вся белая, лишь около ушей серые пятнышки, и вообще она чистокровная промысловая лайка, заполучить которую стремится всякий мало-мальски уважающий себя охотник, а Малыш всего только походил на лайку, — но то, чего ему не доставало до настоящей лайки, дополняло воображение бронебойщика. От Малыша мысли его тянулись к крепкой пятистенной избе на крутом берегу над быстрой порожистой Вишерой, к знакомой до каждого бревнышка лесной деревеньке, где все — Двиняниновы...