Джозеф Финдер - Дьявольская сила

• Название: Дьявольская сила
• Автор: Джозеф Финдер
• Издательство: АО «Издательство «Новости»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7020-0852-9

Главный герой этого остросюжетного триллера, молодой сотрудник ЦРУ Бенджамин Эллисон, наделен сильным биополем экстрасенса, позволяющим ему проникать в затаенные мысли людей и навязывать им свою волю. Этот уникальный дар он использует при поисках «золота КПСС», вывезенного функционерами КГБ и ЦК партии за границу после распада Советского Союза. Эллисон оказывается в самом центре запутанного клубка международного шпионажа, где ему противостоят агенты многих спецслужб, в том числе и его коллеги из ЦРУ.

---

— Ну и что из этого?

— А то, что, как я думала, в США с женщинами-врачами не очень-то считаются. После того как я побывала сегодня у врача, больше таких слов никогда не скажу.

— Ты была у врача? — удивился я, хотя и знал уже, подслушав в пути ее мысли. — Это насчет того, что тебя подташнивает?

— Ну да.

— Ну и что тебе там сказали?

— А сказали вот что, — решилась она, нервно скатывая в трубочку белую матерчатую салфетку. — Я беременна. И ты прекрасно знаешь об этом.

— Да, — признался я. — Мне это уже известно.

44

Еле сдерживая нетерпение, мы заспешили обратно в гостиницу. Мысль о том, что я являюсь творцом живого существа и что в ту памятную ночь мы испытали подлинную страсть, поневоле наполняла меня неподдельной радостью, но вместе с тем вкрадывалась и тревога. Хотя Лаура и была беременна, при ее жизни мне о том узнать не довелось. Так что только сейчас я впервые почувствовал себя будущим отцом. Ну а что касается Молли, то она столько лет предохранялась, что я поневоле подумал, что она отнесется к этой новости удрученно и даже начнет говорить об аборте и всяком таком прочем.

Но все произошло совсем наоборот. Ее охватило глубокое волнение, радость так и переполняла ее всю. Может, это как-то связано с тем, что она недавно потеряла отца? Может и так, но кто знает, как зарождаются чувства и желания?

Едва закрылась дверь в номер, как Молли принялась лихорадочно срывать с меня одежду. Она гладила мою грудь, затем руки ее скользнули мне за талию, опустились ниже — на ягодицы, а оттуда ладони нежно поползли вперед, одновременно она исступленно целовала меня. Я отвечал ей с неменьшей страстью, стаскивая с нее шелковую кремовую блузку, торопливо расстегивая пуговицы (несколько штук оторвались и попадали на ковер), добираясь в нетерпении до ее упругих грудей, до сосков, которые уже затвердели и поднялись. А затем, не в состоянии пустить в ход обожженные и перевязанные руки, я начал целовать и лизать ее груди, постепенно приближаясь к соскам. Молли вся трепетала. Толкая ее плечами и грудью — мои перевязанные руки нелепо торчали словно клешни у рака, — я опрокинул ее на широченную кровать, а сам упал на нее сверху. Но взять ее сразу оказалось не так-то просто. Мы боролись друг с другом, извивались и толкались с таким остервенением, какого я еще никогда не видел за все время нашей супружеской жизни, но от этого я только сильнее возбуждался. И еще до того, как я вошел в ее тело, она охала и стонала в предвкушении несказанного сладострастия.

А потом мы, как водится, лежали в теплом предвечернем свете, липкие от пота, с наслаждением вдыхая запах любви, нежно лаская друг друга, и тихо, вполголоса, переговаривались.

— Когда же это случилось? — спросил я.

Я хорошо помнил, как мы занимались любовью, когда я только что стал экстрасенсом, и так увлеклись, что она даже забыла о предохранении. По это ведь было совсем недавно.

— Да еще в прошлом месяце, — сказала Молли. — Но мне тогда и в голову не приходило, что что-то случится.

— Ты забыла сделать необходимое?

— Отчасти да.

Я лишь улыбнулся, раскусив ее невинную уловку, но виду не подал и согласно кивнул.

— Видишь ли, — заметил я, — женщины твоего возраста непременно стараются забеременеть, для чего приобретают всякие приспособления для овуляции, покупают медицинские книги и все такое прочее. Ну а ты просто однажды забыла вставить колпачок — и все получилось случайно.

Она согласно кивнула и, загадочно улыбнувшись, ответила:

— Да не все так уж и случайно.

— Интересно, а как же?

Она недоуменно пожала плечами и спросила:

— А мы разве не договаривались заранее?

— Может, и договаривались. Но я против ничего не имею.

Мы еще полежали молча, а потом она сказала:

— Ну как твои ожоги?

— Да все в норме. Естественный эндорфин — преотличное болеутоляющее средство.

Тут она заколебалась, как бы собираясь с силами сообщить что-то весьма важное. Я отчетливо услышал, как она мысленно произнесла: «Ужасная новость, но ему не привыкать», а затем сказала вслух:

— Ты же изменился, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Сам знаешь. Ты стал таким, каким обещал никогда больше не быть.

— Верно, Мол. Но выбора, собственно говоря, у меня не было.

Ответила она медленно и печально:

— Нет, я имею в виду совсем иное. Ты же стал совсем другим — я чувствую это, ощущаю всеми фибрами души. Для этого мне совсем не надо быть экстрасенсом. Это похоже на то, будто все годы, прожитые нами совместно в Бостоне, вычеркнуты из нашей жизни. Ты как-то замкнулся в себе. Мне это не нравится, пугает меня.

— И меня тоже пугает.

— Вот ты, к примеру, разговаривал среди ночи.

— Во сне что-ли?

— Да нет, по телефону. С кем это ты говорил?

— Да с одним знакомым журналистом, Майлсом Престоном. Я встречался с ним в Германии, когда только-только начинал работать в ЦРУ.

— Ну и вот, ты что-то спросил его насчет краха Немецкой фондовой биржи.

— А я-то думал, что ты десятый сон видишь.

— Ты считаешь, что крах имеет какое-то отношение к смерти папы?

— Не знаю. Может, и имеет.

— А я кое-что нашла.

— Да, да, — заметил я. — Помнится, ты что-то говорила, когда я еще плохо соображал, там, в Греве.

— Кажется, теперь я начинаю догадываться, зачем отец оставил мне письмо с завещанием.

— О чем это ты говоришь?

— Ну, вспомни про тот документ, который он оставил мне, выразив в нем свою волю. Он завещал мне дом, акции, облигации и тот мудреный финансовый документ, как обычно называют его юристы, предоставляющий мне все права на его собственность внутри страны и за границей.

— Ну как же, хорошо помню. Ну и…

— Так вот, для наследования собственности внутри нашей страны документ тот совершенно не нужен, она и так автоматически переходит ко мне. Но что касается всяких там счетов за границей, где банковское право в каждой стране свое, такой документ очень кстати.

— Да, особенно применительно к счетам в швейцарских банках.

— Да, особенно здесь.

Молли встала с постели, подошла к стенному шкафу, открыла чемоданчик и вынула конверт.

— Вот этот финансовый документ, — торжественно объявила она.

Затем покопалась еще в чемодане и нашла там книгу, которую ее отец почему-то подарил мне, — первое издание мемуаров Аллена Даллеса «Искусство разведки».

— На кой черт тебе сдалось таскать все это с собой? — поинтересовался я.

Она ничего не ответила, вернулась к постели и положила конверт и книгу на мятые листы бумаги.

Сначала она открыла книгу. Ее серая массивная суперобложка была чистенькая, а корешок сразу же треснул, как только она раскрыла книгу посредине. Наверное, ее уже открывали прежде не один раз. А может, даже и всего один раз, когда легендарный Даллес достал авторучку и надписал на авантитуле темно-синими чернилами своим четким почерком: «Хэлу с глубочайшим восхищением. Аллен».

— Вот единственное, что папа оставил тебе, — сказала Молли. — И я долго-долго размышляла, к чему бы это.

— И я тоже ломал голову.

— Он любил тебя и, хотя всегда жил очень экономно, жадюгой не был никогда. Мне стало любопытно, почему же он оставил тебе только эту книгу. Я хорошо знала склад его ума — он любил всякие головоломки и загадки. Ну а когда меня повезли к тебе, то позволили заскочить домой забрать кое-какие вещички, ну я прихватила завещание и документы, которые мне оставил отец, а также книгу и решила тщательно все пересмотреть на досуге, надеясь найти кое-какие отцовские пометки. Когда я была маленькой, он обычно делал для меня такие пометки — отмечал в книгах нужные страницы, чтобы я не пропустила их и не забыла. Ну вот я и нашла такую пометку. Смотри-ка сюда.

— Гм-м. Любопытненько взглянуть.

Я посмотрел на ту страницу, на которую она указывала. Это оказалась страница семьдесят три, на ней рассказывалось о кодах и шифрах, а слова «розовый секретный код» были подчеркнуты. Рядом с ними на полях виднелась нечеткая запись карандашом «L2576HI».

— Вот так он писал семерку, — объясняла Молли. — А это наверняка двойка. А так он писал букву «I».

Я мигом догадался, в чем тут дело. Розовый секретный код означал код «Оникс». Даллес явно не хотел называть его прямо. Это был легендарный код времен первой мировой войны, а к ЦРУ он перешел от дипломатической службы США. От него давным-давно отказались, так как его «раскололи», но тем не менее изредка все же употребляли. Стало быть, надпись «L2576HI» означала какую-то зашифрованную фразу.

Хэл Синклер оставил Молли юридический документ, посредством которого она получила доступ к счетам в банке. А мне он оставил номер этого счета, но его еще предстояло расшифровать.