Оноре Бальзак - Кузина Бетта

• Название: Кузина Бетта
• Автор: Оноре Бальзак
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1985

Романы «Кузина Бетта» и «Кузен Понс» Бальзак объединил общим названием «Бедные родственники». Совершенно разные по сюжету, эти два произведения связаны единством главной темы — губительные для человеческой личности последствия зависимого и унизительного положения бедного родственника.

В романе «Кузина Бетта» это приводит к зависти, озлоблению и неудержимому желанию мести.

---

— Знаю ли я его?.. — повторила она. — Нет! Ей-богу, не знаю! Первый раз вижу!..

— Как! Кузен госпожи Марнеф ни разу не был у нее, когда она жила на улице Дуайене?

— Ах! вы говорите о кузене! — вскричала г-жа Оливье. — Может, он и приезжал, да я его не узнала. Впредь, сударь, буду внимательнее...

— Он сейчас выйдет, — настойчиво сказал Юло, обрывая г-жу Оливье на полуслове.

— Да ведь он уехал, — возразила г-жа Оливье, сразу все сообразив. — Кареты уже нет...

— А вы видели, как он уезжал?

— Своими глазами видела. Он еще крикнул слуге: «В посольство!»

Уверенный тон привратницы успокоил барона, и у него вырвался вздох облегчения; он схватил руку г-жи Оливье и пожал ее.

— Благодарю, голубушка. Но это еще не все! А господин Кревель?

— Господин Кревель? Что вы хотите сказать? Я не понимаю, — сказала г-жа Оливье.

— Слушайте меня хорошенько! У него любовь с госпожой Марнеф...

— Полноте, господин барон! Полноте! — воскликнула привратница, всплеснув руками.

— У него любовь с госпожою Марнеф! — настойчиво повторил барон. — Только как же они устраиваются? Не знаю. Но я хочу все знать, и вы должны все выведать. Ежели вы наведете меня на след этой интриги, сын ваш будет нотариусом.

— Господин барон, не портите себе кровь попусту, — продолжала г-жа Оливье. — Барыня любит вас, только одного вас любит. Ее горничная хорошо это знает, и мы говорим промежду себя, что счастливее вас человека нету, потому как вы и сами знаете, что госпоже Марнеф цены нет... Любо-дорого посмотреть на нее!.. Встает с постельки аккурат в десять часов... Ладно!.. Тут она завтракает... Ладно! Час уходит на то, чтобы принарядиться... глядишь, времени-то уже второй час! Тут она выйдет прогуляться в Тюильри, себя показать и людей поглядеть... К четырем часам она уже дома, поджидает вас... Ого! все идет как по часам. У нее нет секретов от горничной, а у Регины нет секретов от меня, говорю вам! Да у Регины секретов от нас и быть не может, потому как она с моим сыном... Вы сами видите, кабы у барыни была дружба с господином Кревелем, мы бы об этом знали.

Барон снова поднялся к г-же Марнеф; лицо у него просветлело, он чувствовал себя счастливым любовником этой опасной куртизанки, коварной, прекрасной и соблазнительной, как сирена.

Кревель и Марнеф начали вторую партию в пикет. Кревель, конечно, проигрывал — ему было не до игры. Марнеф, зная причину рассеянности мэра, пользовался ею без зазрения совести: заглядывал в прикуп, сбрасывал в зависимости от него свои карты и, учитывая все козыри партнера, играл наверняка. Каждая фишка равнялась двадцати су, и, когда появился барон, Марнеф уже обыграл мэра на тридцать франков.

— В чем дело, господа? — спросил член Государственного совета, удивляясь, что гостиная опустела. — Вы одни? А где же остальные?

— Вы были в таком прекрасном расположении духа, что всех обратили в бегство! — отвечал Кревель.

— Нет, причиной тому приезд родственника моей жены, — возразил Марнеф. — Гости рассудили, что Валери и Анри хотят поговорить друг с другом после трех лет разлуки, и по сему случаю все деликатно удалились. Будь я тут, я бы их удержал; но, пожалуй, это получилось бы некстати: недомогание Лизбеты, которая обычно около половины одиннадцатого угощает нас чаем, внесло полное расстройство...

— Значит, Лизбета действительно нездорова? — со злостью спросил Кревель.

— Так мне сказали, — отвечал Марнеф равнодушно, как человек, для которого женщины более не существуют.

Мэр поглядел на часы, и по его расчету оказалось, что барон провел у Лизбеты сорок минут. Веселое настроение барона Юло служило тяжкой уликой против него, Валери и Лизбеты.

— Я только что оттуда; она очень страдает, бедняжка! — сказал барон.

— Выходит, что страдания близких радуют вас, дорогой друг, — кисло заметил Кревель. — У вас такой блаженный вид!.. Неужто Лизбета при смерти? Ваша дочь, говорят, ее наследница? Вас прямо узнать нельзя! Когда вы отсюда уходили, у вас физиономия была, как у венецианского мавра, а возвращаетесь, ни дать ни взять, — Сен-Пре[63]!.. Хотелось бы мне взглянуть на личико госпожи Марнеф!

— Как прикажете вас понимать, господин Кревель? — сказал Марнеф, бросив на стол карты.

Потухшие глаза этого человека, одряхлевшего в сорок семь лег, оживились, дряблые, бледные щеки слегка порозовели; он полуоткрыл беззубый рот, и на его черных губах выступила белая, как мел, творожистая пена. Бессильная ярость человека, жизнь которого держалась на волоске и который на дуэли не рисковал бы ничем, тогда как Кревель мог потерять все, не на шутку испугала мэра.

— Я сказал, — отвечал Кревель, — что мне хотелось бы взглянуть на личико госпожи Марнеф. Желание вполне естественное, тем более что ваше лицо в настоящую минуту весьма неприятно. Убей меня бог! Вы страшно неказисты, дорогой Марнеф!

— Ну, знаете ли, вы просто невежливы!

— Человек, обыгравший меня в какие-нибудь полчаса на тридцать франков, никогда не кажется мне красивым.

— А поглядели бы вы на меня лет семнадцать назад!.. — сказал помощник столоначальника.

— Вы были недурны? — спросил Кревель.

— Вот это-то меня и погубило. Будь я похож на вас, я был бы и пэр и мэр!

— Да-с! — сказал Кревель, усмехнувшись. — Вы, как видно, здорово пожили, хоть презренного металла и не нажили. Глотали полные рюмки, а теперь — ртутные пилюльки.

И Кревель расхохотался. Марнеф сердился, когда затрагивали его честь, весьма подмоченную, но был охотник до пошлых, грязных шуток, служивших как бы разменной монетой в их разговорах с Кревелем.

— Да-с! Дочери Евы обошлись мне дорого, это верно. Но, черт возьми: коротко, да приятно, — вот мой девиз!

— А у меня другой: долго, да счастливо, — отвечал Кревель.

Госпожа Марнеф вошла и увидела, что в гостиной остались всего три человека: ее муж и Кревель за картами и барон; стоило ей взглянуть на главу муниципалитета, чтобы сразу же понять сложившуюся обстановку; и она тотчас приняла решение.

— Котик мой! — сказала она, опершись на плечо Марнефа и проводя своими тонкими пальчиками по его серым, жидким волосам, едва прикрывавшим черен, несмотря на замысловатые зачесы. — Пора тебе спать, час для тебя поздний! Ты не забыл, что утром тебе нужно прочистить желудок? Так приказал доктор. Регина подаст тебе отвар из кореньев в семь часов утра... Если хочешь сохранить здоровье, брось свой пикет...

— Закончим на пяти? — спросил Марнеф Кревеля.

— Хорошо... У меня уже две, — отвечал Кревель.

— Сколько времени это еще продлится? — осведомилась Валери.

— Десять минут, — отвечал Марнеф.

— Уже одиннадцать часов, —сказала Валери. — Право, господин Кревель, можно подумать, что вы хотите убить моего мужа. Поторопитесь по крайней мере.

Двусмысленная фраза вызвала улыбку у Кревеля, у Юло и даже у самого Марнефа. Валери подошла к своему Гектору.

— Уходи, дорогой мой, — шепнула она ему. — Прогуляйся по улице Ванно, а как только увидишь, что Кревель убрался, возвращайся.

— Я предпочел бы выйти из квартиры, а потом вернуться и пройти в твою спальню через туалетную. Ты только скажи Регине, чтобы она мне открыла дверь.

— Регина наверху, она ухаживает за Лизбетой.

— Ну а если я поднимусь к Лизбете?

Валери со всех сторон подстерегали опасности. Она предвидела объяснение с Кревелем и не хотела впускать Юло в спальню, откуда он мог бы все услышать. А у Лизбеты ожидал ее бразилец.

— Право же, все вы, мужчины, одинаковы, — сказала Валери барону Юло. — Когда у вас явится какая-нибудь фантазия, вы готовы поджечь дом, лишь бы войти. Лизбета в таком состоянии, что не может вас принять... Вы боитесь насморк схватить на улице, так, что ли?.. Ну, ну, идите... а не то прощайте!..

— До свиданья, господа, — громко сказал барон.

Получив щелчок по своему старческому самолюбию, Юло захотел доказать, что он ни в чем не уступит любому юноше и согласен ожидать на улице хоть до рассвета... И он удалился.

Марнеф, войдя в роль нежного супруга, прощаясь с женой, взял ее за руки. Валери многозначительно пожала ему руку, как бы желая сказать: «Избавь же меня от Кревеля!»

— Покойной ночи, Кревель, — сказал Марнеф. — Надеюсь, вы не засидитесь долго у Валери. О, я ревнив!.. Поздненько поддался я этому чувству, но теперь уж надолго! Я еще загляну сюда, полюбопытствовать, тут ли вы!

— Нам нужно поговорить о делах, но я не засижусь, — сказал Кревель.

— Говорите тише! Что вам нужно от меня? — спросила Валери безразличным тоном и глядя на Кревеля с нескрываемым высокомерием и презрением. От этого надменного взгляда Кревель, оказавший Валери огромные услуги и думавший этим козырнуть, сразу присмирел.

— Ваш бразилец...

Испуганный пристальным и презрительным взглядом Валери, он осекся на полуслове.

— Ну и что же?.. — сказала она.

— Ваш кузен...

— Он мне вовсе не кузен, — возразила Валери. — Он мой кузен в глазах света и для господина Марнефа. Но, будь он даже моим любовником, смеете ли вы возражать против этого? Торгаш, покупающий женщину, чтобы этим отомстить приятелю, по-моему, стоит много ниже того, кто покупает ее из любви. Вы не были влюблены в меня, вы видели во мне любовницу господина Юло и купили меня, как покупают пистолет, — с целью убить соперника. Я бедствовала, ну и согласилась!