Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

• Название: Меч эльфов. Рыцарь из рода Других
• Автор: Бернхард Хеннен
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1168-6, 978-966-14-0793-9, 978-3-453-52342-5

Гисхильда — принцесса Фьордландии. Люк — потомок эльфийки и демонического существа, рыцарь Древа Крови, наделенный даром, позволяющим исцелять, выпивая жизненные магические силы из детей альвов, находящихся поблизости. Гисхильда и Люк страстно любят друг друга, однако их разделяют версты и давняя вражда народов… Но главное — тайная организация внутри ордена Древа Крови стремится использовать чувства влюбленных в борьбе против эльфов и королевы Других.

---

Потом она снова устремила взгляд на волнующееся море. Оно показалось ей словно отражением ее души. Гисхильда подумала о том, чтобы отпустить крючки, державшие ее, и нырнуть в это холодное серое море, забыть обо всем, и чтобы все забыли о ней.

Она согнула руки. Ее пальцы ощупывали ремни… Девушка дрожала.

Последний приказ

Олловейн застегнул крючки на ремнях.

— Я еще могу сражаться, — слабо возмутился Йорновелль.

— В другой раз, — мягко ответил Олловейн.

— Лети! — приказал он Три Когтя.

Черноспинный оттолкнулся от зубцов главной башни крепости, слегка спланировал, а затем расправил большие крылья и мощными взмахами набрал высоту. Порывы ветра взъерошили его перья.

Во дворе внизу раздались выстрелы аркебузиров. Олловейн увидел, как одна из пуль пробила левое крыло орла. Но Три Когтя выдержал. Он поднимался все выше и выше, совершая круги над двором, держа при этом курс на запад, и вскоре оказался вне досягаемости для стрелков.

Олловейн прислонился спиной к одному из высоких зубцов. Напротив него на корточках сидел Фингайн. Мауравани снял тетиву с лука. Его колчан был пуст. Из открытой двери в центре платформы башни доносилась песня клинков.

Мастер меча взглянул на небо. Высоко над ними кружили четыре орла. Пятый летел с востока, чтобы присоединиться к собратьям по гнезду. Уже не было стальных стрел и дымящих горшочков. Ничего, чем они могли бы поддержать эльфийских рыцарей. Птицам оставалось только улетать. Но садиться на зубцы было слишком опасно, потому что все дворы и земляные валы были заняты стрелками.

— Кто там, на лестнице? — крикнул Фингайну мастер меча.

— Пока только Тирану.

Олловейн осознал, что, должно быть, скривился, когда лучник вдруг улыбнулся ему.

— Три таких разных героя… Об этом можно сложить красивую песню. — Мауравани подобрал аркебузу одного из мертвых воинов, лежавших на платформе башни, и взвесил оружие в руке. — Довольно-таки тяжелое, — дунул на неяркие искры на конце запального шнура. — Это оружие не для охотника, — пробормотал он и произнес что-то еще.

Но слова потонули в грохоте залпа, раздавшегося во дворе под ними.

Олловейн поднял голову. Один из орлов вырвался из широкого круга и камнем ринулся к крепостной башне.

Эльф видел, как пули щипали крылья птицы. И только в последний миг она замедлила падение. Со всех сторон засвистели пули. От зубцов отлетала штукатурка. Когти орла вошли в стенную кладку.

— Твой! — крикнул лучнику Олловейн.

Внезапно орел задрожал, словно его охватила лихорадка. Над башней взлетели перья. Там, где только что виднелся холодный, темный глаз, теперь зияла окровавленная дыра. В него угодил целый залп аркебуз.

Птица опрокинулась вперед, ее левое крыло вздрогнуло. Орел отставил его в сторону, будто хотел улететь от смерти.

Олловейн смотрел на орла. Он даже не знал его имени. Ему всегда с трудом удавалось различать представителей этого гордого народа. Эльфу было стыдно. Черноспинный отдал за них жизнь, а он… он даже имени его не знает!

— Не спускайтесь больше! — замахал он обеими руками орлам, кружившим высоко в небе над ними, крича при этом изо всех сил. — Это слишком опасно. Улетайте! Мы завершим это дело по-нашему.

— А как это — по-нашему? — В дверях показался Тирану.

С его меча капала кровь.

Олловейн улыбнулся. В их положении был один плюс. Этот негодяй погибнет вместе с ним и не сможет больше причинить вреда Альвенмарку. Сознание этого облегчало смерть.

Фингайн выглянул в просвет между зубцами и посмотрел на море.

— Можно было бы спрыгнуть. Думаю, здесь достаточно глубоко…

— Они заняли лодки, — ответил мастер меча. — Как ты собираешься уйти от них?

— Я — мауравани. — Фингайн улыбнулся так, что Олловейна пробрала дрожь. Очевидно, этим было все сказано.

Тирану тоже бросил на море короткий взгляд. Но потом нахмурился и покачал головой.

— Нет, я отказался от магии и выбрал путь меча. И теперь не стану изменять свое решение, чтобы выбрать путь головастика. А ты, Олловейн? Как поступишь ты?

Мастер меча вынул оружие из ножен и указал на лестничный пролет, из которого доносился грохот кованых солдатских сапог.

— Я спущусь туда и убью столько врагов Альвенмарка, сколько возможно.

— Какой памятный день, — произнес Тирану, причем в его голосе, на удивление, не было и тени сарказма. — Это первый на моей памяти случай, когда у нас сходится мнение по какому-то вопросу.

Фингайн вздохнул. Потом прислонил к стене лук и поднял рапиру одного из убитых.

— Неужели путь головастика вдруг показался тебе бесчестным? — поинтересовался Тирану.

— Мой народ говорит, что правда о тебе умирает с твоим последним вздохом. И с тех пор ты становишься тем, что о тебе говорят другие, и совершенно неважно, как ты жил. Если я буду единственным из нас троих, кто вернется в Альвенмарк, то все, что останется обо мне, это история о том, как я бросил вас в беде. Хотя гораздо труднее вернуться отсюда на родину, чем тупо, с мечом в руке, спуститься по этой лестнице и умереть.

Тирану рассмеялся.

— Я — сын князя. Все самые сложные вещи в жизни за меня всегда решали другие. Я не умею иначе — всегда выбираю самый легкий путь.

— А я слишком устал, чтобы бежать. — Эти слова Олловейн произнес без печали или горечи. — Я ближе к лунному свету, чем к Альвенмарку. Я знаю, что в лунном свете меня ждут. Линдвин, женщина, которую я люблю, находится там. Уже почти целое тысячелетие. Иногда во время битвы у меня возникает чувство, что она совсем рядом. В Альвенмарке не осталось никого, кто ждал бы меня.

— Какие впечатляющие надгробные речи, — мрачно заметил Фингайн. — Боюсь, о себе я могу сказать только то, что я — дурак, который пропустил последний отлет орлов и теперь сидит в луже с двумя ищущими смерти героями и при этом не обладает достаточным внутренним величием для того, чтобы не волноваться, как о нем будут говорить, когда его не станет.

Новый путь

Окровавленная Мишель вернулась во двор. Оноре доставил удовольствие ее сломленный вид. И в то же время ему было больно. Он должен наконец научиться управлять своими чувствами по отношению к ней!

Сестра Лилианны шла прямо к нему. Лицо ее было ужасно. На левой щеке красовался глубокий, до самой кости, порез.

— Мы не пройдем мимо них, — сказала она, и это признание, похоже, удручало ее больше, чем собственная рана.

Она не могла смотреть ему в глаза.

— Сколько их еще?

Она беспомощно махнула руками.

— Не могу сказать. Двое из них держат лестницу. Третий со сломанной пикой стоит чуть выше и помогает им. Сколько их наверху, не могу сказать… Может быть, только эти трое и остались. Фехтовальщики… Должно быть, это колдовство. Их невозможно победить. Кажется, они знают о каждом ударе, еще до того, как его нанесут. На винтовой лестнице мы не можем воспользоваться численным превосходством. Там могут сражаться только двое в ряд. Мы…

— Достаточно! — грубым жестом прервал ее Оноре. — Я и так вижу, что наши лучшие фехтовальщики против двух эльфов просто болтуны. У нас здесь три полка опытных ветеранов. Дюжины рыцарей ордена, которые мнят себя лучшими бойцами в мире, к тому же пара сотен послушников. Но мы не можем справиться с двумя эльфами. Они смеются над нами! Как ты думаешь, что произойдет, если об этом узнают наши братья из ордена Древа Праха? Или, еще того хуже, гептархи? Мы станем посмешищем всей Церкви. И все, что ты можешь предложить мне в качестве объяснения, это то, что они, наверное, колдуны.

Оноре наслаждался ее подавленным, разбитым видом. Он мечтал об этом с тех пор, как выжил после ее выстрела из пистолета. Превратить ее жизнь в позор было гораздо приятнее, чем убить. Для этого у него давно уже были все возможности.

Он указал на затянутое тучами небо.

— Даже орлы бросили их… Мы должны подойти к этому вопросу с принципиально другой позиции, — взгляд Оноре скользнул по двору. Там было больше сотни трупов. И ни единого эльфа… Забрали даже мертвых! Они прогонят Других. В принципе, битва была выиграна давным-давно, но у них не будет трофеев. Ну, может быть, парочка эльфийских клинков и трупы гигантских орлов. И все. Послать гептархам в Анисканс десять ящиков с эльфийскими головами… Он вздохнул. С такими доказательствами можно было бы превратить этот кошмар в оглушительную победу.

Взгляд его задержался на Друстане. Две стрелы в смерти соединили его с этой друснийской шлюхой. Гибель Леона была менее зрелищной, судя по тому, что ему рассказали. Стрела в глаз… То, что оба брата погибли, подтверждало его опасения. Леон недооценивал врагов, которые очень хорошо сознавали силу их дара. Они должны были догадываться, что их попытаются уничтожить таким образом. И знали, на каких рыцарей нужно обратить при этом внимание.