Исландские саги - Сага о Храфнкеле Годи Фрейра[Л/Ф]

• Название: Сага о Храфнкеле Годи Фрейра[Л/Ф]
• Автор: Исландские саги
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос

Эта небольшая сага (ее исландское название — Hrafnkels saga Freysgoрa),

состоящая на 53 процента из диалогов, давно уже привлекла к себе внимание тем

необыкновенным искусством, с которым в ней рассказана история одного годи с

Восточных Фьордов Исландии (в языческое время годи был жрецом, содержавшим

местное капище и обладавшим властью в своей округе — так называемом годорде).

«Сага о Храфнкеле» оказалась в центре внимания исследователей в связи с

интересом к проблеме происхождения «саг об исландцах», и очень различные мнения

были высказаны о том, что представляет собой эта сага. До сороковых годов нашего

века считалось, что она целиком основана на правдивой устной традиции,

восходящей к Х в., то есть тому времени, когда жил годи Храфнкель. Так считал, в

частности. Финн Йоунссон, крупнейший филолог-исландист конца XIX — начала XX в.

Йоунссон считал, что сага была написана (или, вернее, «записана») не позднее

1200 г., а может быть, и раньше. Совсем другое мнение высказал крупнейший

исландский литературовед С. Нордаль в своей книге об этой care (Sigurрur Nordal.

Hrafnkatla. Reykjavнk, 1940 («Нslenzk frжрi». 7)). Сопоставив «Сагу о Храфнкеле»

с источниками, которые он считал более достоверными, Нордаль обнаружил в ней ряд

ошибок в фактах, именах, топонимике и т. д. и пришел к выводу, что сага эта

вовсе не основана на устной традиции, а представляет собой сознательный

художественный вымысел, аналогичный историческим романам нового времени. Сага

была написана, по мнению Нордаля, не раньше последней четверти XIII в., то есть

позднее других «саг об исландцах». К аналогичным выводам пришёл английский

специалист Гордон, статья которого была, по-видимому, неизвестна Нордалю (S. V.

Gordon. On Hrafnkels saga Freysgoрa // Medium Aevum. VIII. 1939. С. 1—32).

Некоторые исследователи пошли еще дальше. Так, немецкий исландист Бэтке во

введении к своему изданию саги утверждал, что она сочинена автором-христианином

с целью показать преимущества христианства перед язычеством, а исландский

специалист Херманн Пальссон истолковал сагу как притчу, сочиненную епископом

Брандом Ионссоном, чтобы иллюстрировать некоторые положения христианской морали,

и видел в событиях, описываемых в саге, намеки на события, современные ее

предполагаемому автору (Hermann Pбlsson. Hrafnkels saga og Freysgyрlingar.

Reykjavнk, 1961; Его же: Siрfrжрi Hrafnkels sцgu. Reykjavнk, 1966).

Высказывались, однако, и другие мнения. Крупнейший норвежский фольклорист К.

Листёль, автор наиболее капитального исследования происхождения «саг об

исландцах» (К. Listшl. The origin of the Icelandic family sagas. Oslo, 1930),

доказывал, что «Сага о Храфнкеле» явно восходит к языческой традиции: запрет

пользоваться лошадью, сбрасывание лошади с обрыва, подвешивание человека за

щиколотки, то есть принесение его в жертву Одину, — все это языческие обычаи,

смысл которых был забыт (К. Listшl. Tradisjonen i Hrafnkels saga Freysgoрa. Arv.

1946. С. 94–110). Согласно Листёлю, сюжет саги явно основан на дохристианских

представлениях о мести. Нордаля и Бэтке опровергал также итальянский

скандинавист Сковацци, который указывал, что ошибки в «Саге о Храфнкеле» могли

быть обусловлены тем, что в ней была использована местная традиция, отличная от

той, которую использовал «более достоверный» источник, а также что эти ошибки

могли возникнуть еще в устной традиции (М. Scovazzi. La saga di Hrafnkell e il

problema delle saghe islandesi. Milano, 1960).

Перевод сделан по изданию: Hrafnkels saga Freysgoрa udgivet af Jуn Helgason.

Kуbenhavn, 1955 («Nordisk filologi». Serie A: tekster. 2).

---

I

Это было во времена конунга Харальда Прекрасноволосого, сына Хальвдана Черного, сына Гудрёда Охотника, сына Хальвдана Щедрого на золото и Скупого на еду, сына Эйстейна Грома, сына Олава Дровосека, шведского конунга. Человек по имени Халльфред привел свой корабль в Исландию, в Широкую Долину. Это местность к морю от Речной Долины. На корабле были его жена и сын по имени Храфнкель, юноша красивый и многообещающий. Тогда ему было пятнадцать лет. Халльфред занял там землю. В ту зиму у них умерла чужеземная рабыня по имени Арнтруда, и с той поры двор Халльфреда стали называть Арнтрудин Двор.

Но весною Халльфред перенес двор к северу через перевал в место, что зовется Козлиная Долина. Как-то ночью приснилось ему, что к нему пришел человек и сказал: «Зря ты лежишь здесь, Халльфред. Перенеси свой двор на запад от Озерной Реки. Там ждет тебя удача».

Он тут же просыпается и переносит двор через Кривую Реку в место, которое с тех пор называют Халльфредов Двор. Там он и жил до самой старости. Но на прежнем месте остались у него кабан и козел. И в самый день его отъезда случился обвал, весь дом засыпало, и животные эти погибли. Оттого это место и зовется с тех пор Козлиная Долина.

II

У Храфнкеля вошло в привычку ездить летом па перевал. Ледниковая Долина была тогда вся заселена вплоть до Моста. Раз Храфнкель подымался по Речной Долине и увидел, что от Ледниковой Долины отходит еще одна, незаселенная. И ему показалось, что эта долина лучше подходит для жилья, чем все те, которые он видел прежде. И, вернувшись домой, Храфнкель попросил у отца свою долю имущества, сказав, что хочет отделиться. Отец не стал ему перечить, и Храфнкель поселился в той долине и назвал свой двор Главным Двором. Храфнкель взял в жены Оддбьёрг, дочь Скьёльдольва из Лососьей Долины. У них было двое сыновей: старшего звали Ториром, а младшего Асбьёрном.

Поселившись в Главном Дворе, Храфнкель стал совершать богатые жертвоприношения и велел построить большое капище. Изо всех богов Храфнкель особенно чтил Фрейра и уделял ему половину от всего, что было у него самого ценного.

Храфнкель занял всю долину и стал раздавать земли другим людям, но, желая над ними главенствовать, он объявил себя их годи. Поэтому его стали звать Годи Фрейра. Храфнкель был человек властный и склонный к насилию, но дельный, и ему стала подвластна вся Ледниковая Долина. Со своими людьми бывал он мягок и ласков, а с людьми из Ледниковой Долины строг и неуступчив, и им не приходилось ждать от него справедливости. Храфнкель часто бился на поединках, но никому не платил виры, и никто не получал от него выкупа, что бы он ни сделал.

По Речной Долине трудно проехать из-за каменистых и топких мест, все же отец и сын, дорожа родственными узами, часто ездили друг к другу. Тяготясь дорогою, Халльфред стал подыскивать себе другую, через горы за Речной Долиной, и нашел дорогу гораздо суше, хоть и длиннее. Она называется теперь Халльфредова Дорога.

Этим путем ездят только те, кто хорошо знает горы за Речной Долиной.

III

На хуторе Горячий Источник жил человек по имени Бьярни. Он был женат, и жена принесла ему двоих сыновей. Один звался Сам, другой — Эйвинд, оба мужи красивые и многообещающие. Эйвинд жил дома с отцом, а Сам был женат и жил в северной части долины, на хуторе, который называется Двор Игрищ. У него был дома полный достаток. Сам был человек очень заносчивый и хорошо знал законы. Эйвинд же стал купцом, и уехал в Норвегию, и пробыл там зиму. Потом он отправился в чужие страны и остался в Миклагарде. Он прожил там некоторое время и снискал расположение греческого короля.

Изо всего богатства Храфнкель особенно дорожил своим конем гнедой масти, которого он назвал Конем Фрейра. Половину этого коня он отдал Фрейру, своему другу. Храфнкель так любил этого коня, что дал обет покарать смертью всякого, кто на него сядет.

IV

Жил человек по имени Торбьёрн. Он приходился Бьярни братом и жил в Храфнкелевой Долине, на хуторе, который назывался Холм, к востоку от Главного Двора. Достатка у Торбьёрна было мало, а ртов в семье много. Старшего сына его звали Эйнаром, он был человек рослый и дельный.

Однажды весною Торбьёрн сказал Эйнару, пусть, мол, приищет себе какую-нибудь работу.

— Ведь здесь мы и сами сумеем управиться. Ты же можешь хорошо устроиться, ведь ты человек дельный. И не думай, что я мало люблю тебя и потому выпроваживаю, ты значишь для меня больше, чем другие мои дети. Меня вынуждает к этому бедность моя и нищета. И другие мои дети станут работниками, ты, однако ж, устроишься лучше них.

Эйнар отвечает:

— Поздно же ты сказал мне об этом, ведь теперь на все лучшие работы люди уже наняты, а мне не улыбается брать то, от чего отказались другие.

Раз Эйнар сел на коня и поехал в Главный Двор. Храфнкель был в доме. Он ласково и радушно приветствует Эйнара. Тот хочет наняться к Храфнкелю. Храфнкель отвечает:

— Что же ты так поздно спохватился? Уж я бы взял тебя первого, а теперь я нанял всех людей, и не могу нанять тебя, кроме как на такую работу, за которую ты не захочешь и взяться.

Эйнар спросил, что же это за работа. Храфнкель сказал, что он еще не нашел человека пасти овец, а между тем пастух ему очень нужен. Эйнар ответил, что его нисколько не заботит, какая работа ему достанется, и прибавил, что он хочет получить харчи на круглый год.

— Я сразу же скажу тебе мои условия, — сказал Храфнкель. — Ты должен пасти пятьдесят овец на летнем пастбище и собирать хворост. За эту работу ты получишь харчи на круглый год. Но еще об одном хочу я условиться с тобою, как я всегда договариваюсь с пастухами. Конь Фрейра пасется в долине со своим табуном. Ты будешь зимою и летом за ним присматривать. Но мне надобно тебя предостеречь: я хочу, чтобы ты никогда на него не садился, как бы ни было тебе нужно. Ибо я клятвенно обещал покарать смертью всякого, кто на него сядет. С ним пасутся двенадцать кобыл. Днем ли, ночью — бери какую хочешь. А теперь делай, как я говорю, потому что есть старая поговорка: невиновен тот, кто предостерег. Теперь ты знаешь мою волю.

Эйнар сказал, что ему не придет в голову садиться на запретного коня, раз у него будет столько других.

V

И вот Эйнар пошел домой за одеждой и перебрался на Главный Двор, а потом на летовье, что зовется Каменник, над Храфнкеловой Долиной.

Летом у Эйнара все отлично ладится, так что до середины лета не пропало ни одной овцы. Но вдруг однажды ночью он недосчитался чуть ли не тридцати овец. Эйнар ищет по всему пастбищу, но ничего не находит. Овец нет почти неделю.

Вот однажды утром Эйнар вышел пораньше: туман, надвинувшийся с юга, рассеялся и моросить перестало. Эйнар берет в руку палку, захватывает узду и потник и переправляется через реку Каменницу, протекающую под самым летовьем. Там на гальке лежали овцы, которые ночевали на месте. Он погнал их назад к летовыо и отправился искать недостающих. Он видит: дальше на отмели пасется табун, и думает отловить себе лошадь, прикидывая, что конный он объедет округу быстрее, чем пеший. Подойдя к лошадям, он погнался за ними, но они были пугливы, так как не привыкли ходить под седлом, все, кроме Коня Фрейра. Конь же стоял как вкопанный. Эйнар подумал, что уже утро и Храфнкель не узнает, что он ездил на коне. И вот он берет коня, взнуздывает его, постилает на спину потник и едет вверх мимо ущелья Каменки, потом еще вверх к ледникам на запад по краю ледников, туда, где берет начало Ледниковая Река, и потом вниз вдоль реки по направлению к Летовыо Дымов. На летовьях он спрашивал у всех пастухов, не видел ли кто его овец, но все отвечали, что не видели.

Эйнар проездил на Коне Фрейра с самого рассвета и до середины вечера. Конь стрелою носил его повсюду, ибо это был добрый конь. Эйнар спохватился, что пора назад, загонять домой тех овец, что на месте. Поехал он тогда через холмы на восток, в Храфнкелеву Долину, и лишь только спустился к Каменнику, слышит овечье блеянье у ущелья, где он проезжал раньше. Поворачивает туда и видит: бегут ему навстречу тридцать овец, те самые, которых он недосчитался неделю назад. И он погнал их домой.

Конь был весь в мыле, и пот капал с каждой его шерстинки. Он весь перепачкался в глине и совсем выбился из сил. Он повалялся по земле, двенадцать раз перекатившись с боку на бок, потом испустил громкое ржанье и помчался вниз по дороге. Эйнар побежал следом и хочет преградить коню путь, поймать его и вернуть в табун, но тот шарахался в сторону и не подпускал Эйнара к себе.

Конь без передышки бежал вниз, в долину, пока не достиг Главного Двора.

Храфнкель в это время сидел за столом. Конь громко заржал, подбежав к дверям.

Храфнель обратился к женщине, прислуживавшей ему за столом, и велел ей подойти к дверям:

— Там заржал конь, и похоже по голосу, что это Конь Фрейра.