Идрис Базоркин - Из тьмы веков

• Название: Из тьмы веков
• Автор: Идрис Базоркин
• Жанр: Историческая проза

Действие романа классика ингушской литературы Идриса Базоркина охватывает последнее десятилетие XIX — начало XX века. С большим знанием исторического материала рисует писатель тяжелую жизнь ингушей того времени, страдающих от безысходной нужды и произвола царских властей. На примере судеб героев своего романа он раскрывает во всей полноте историю Ингушетии.

С большим мастерством описаны особенности жизни и быта ингушей, что придает роману своеобразный национальный колорит.

---

В ЦК партии знали, какая серьезная опасность нависла над Петроградом.

Можно было надеяться на широкое антикорниловское движение масс по всей России. Но трудно было предугадать исход борьбы, если сейчас, в эти считанные часы, государственная власть перейдет в руки реакционного диктатора и ему удастся разгромить рабочие организации столицы.

А такая опасность существовала.

Войск гарнизона было недостаточно, вооружения — тоже. Не хватало винтовок, пулеметов, патронов, средств связи, автомобилей.

Офицерский состав был заражен корниловщиной.

Рабочие не были обучены военному делу.

В то же время от местных Советов Пскова, Луги, Витебска и других городов поступали тревожные сведения.

На Петроград двигалось восемнадцать кавалерийских полков с приданной им артиллерией и пулеметными командами.

Это была реальная и грозная сила, которая могла встретить поддержку и в самой столице со стороны части войск гарнизона и юнкеров.

Мгновенно изменить такое соотношение сил уже не было ни времени, ни возможности. Корниловские эшелоны приближались с каждым часом.

И тогда руководители ЦК большевиков поставили перед собой наиболее реальную и значительную задачу — встретить эти поезда в пути и разъяснить солдатам истинный смысл похода, в который их завлекли обманом.

Немедленно были мобилизованы сотни лучших агитаторов партии и направлены на все станции от Гатчины до Нарвы и Пскова.

Но как быть с частями «дикой дивизии», на которую Корнилов возлагал особую надежду? Как найти общий язык с людьми, не говорившими по-русски? А эшелоны этой дивизии продвигались к столице быстрее других.

Еще вечером 26 августа они начали прибывать на станцию Дно. По заданию Ставки их там срочно вооружали ручными гранатами.

Угроза братоубийственной резни невиданных размеров все реальнее нависала над столицей.

В эти дни в Москве находился руководитель владикавказских большевиков Сергей Миронович Киров. У него было поручение своей партийной организации и Совета рабочих и солдатских депутатов к Центральному Комитету партии.

Узнав о мятеже главнокомандующего и об участии в его авантюре «дикой дивизии», он тотчас же поехал в Московский Совет. Здесь уже знали, что перед петроградцами встал вопрос, как найти общий язык с солдатами-горцами. Киров посоветовал немедленно телеграфировать в ЦК партии, чтобы там собрали всех кавказцев-мусульман, проживающих в Петрограде, и с их помощью разъяснили всадникам смысл происходящих событий.

Предложение это было передано тотчас же, а вслед за ним Киров сам выехал в столицу.

Уже на следующий день в один из Петроградских районных комитетов партии стали собираться люди разных национальностей и племен Кавказа.

В ожидании начала собрания они разговаривали с Кировым. Здесь многие знали его по Владикавказу, но большинство видели впервые.

Не забывая о том, для чего собрали этих людей, Киров старался не задевать острых политических вопросов, чтобы с кем-нибудь не вступить в неуместную для такого времени полемику. Но когда речь зашла о корниловском мятеже, он отбросил дипломатию.

— Лавру Георгиевичу, видимо, не дают покоя лавры Бонапарта, — заявил он. — Но ненависть к революции, как и чрезмерная самонадеянность, — плохие советчики! Правда, еще не все в войсках понимают, к чему ведет Корнилов, и он на это рассчитывает, но сегодня солдаты — русские да и не русские — это уже не «серая скотинка» и не пушечное мясо! Это думающие люди! Порою у них не хватает политического сознания. Демагоги задуривают им головы. Но зато, когда с ними говорят по-настоящему, они быстро понимают, где правда, а где ложь! У лжи короткие ноги! Так будет и на этот раз! — Обычно веселый и жизнерадостный, Киров был сейчас суровым и жестким.

В комнату вошел немного усталый человек с интеллигентным лицом. Темная шапка волос. Пенсне. Небольшая бородка…

Он окинул собравшихся внимательным взглядом и негромко поздоровался.

Многие сразу узнали Свердлова — секретаря ЦК партии большевиков.

— Не все еще? — спросил он. — Ничего. Ждать некогда. Уважаемые товарищи и граждане! Если можно так выразиться, горцы Петрограда! Мы пригласили вас для очень важного, экстренного дела.

О мятеже Корнилова теперь, конечно, знают все. Главнокомандующий решил захватить власть, вернуть России престол и взойти на него по трупам ваших единоверцев, казаков, солдат и рабочих столицы. Разговоры о том, что мы, большевики, якобы назначили на завтра восстание, — ложь и провокация. На самом деле буржуазия решила начать гражданскую войну для разгрома и подавления революции!

Ужасная необходимость, но, если они пойдут на это, мы готовы ответить на их удар.

Временное правительство неизвестно на какое время впало в состояние шока. Оно и понятно. Мятеж начинался с его согласия, а кончился ультиматумом самому Керенскому. Прошло три дня, а они бездействуют. Но мы не можем ждать.

Мы отдаем себе отчет во всей важности наступившего момента. Гарнизон, матросы, Красная гвардия вооружаются. Петроград готовится к обороне. К отпору врагу мобилизуют силы крупнейшие города страны. В Москве забастовка. Всюду требуют отстранения главнокомандующего. Мятеж, конечно, потерпит поражение! Но скрывать нельзя: если начнутся военные действия, прольются потоки крови. Неизвестно, на сколько затянется борьба и как плачевны будут ее последствия… Можно ожидать вмешательства Антанты… Над революцией нависла опасность.

Вот почему ЦК нашей партии обращается к вам, людям, мы знаем, разных политических убеждений, но, мы надеемся, одинаково озабоченных тем, чтобы предотвратить кровопролитие, остановить контрреволюцию!.. Нужно немедленно рассказать вашим землякам всю правду о корниловском мятеже. Они должны знать, на что их ведет предательская клика офицеров. Должны понять, что война с русскими солдатами, матросами, рабочими столицы, то есть война со своими же братьями по классу, не в их интересах! Вы должны со всей честностью сказать им, что победа мятежных генералов вернет народам Кавказа ненавистные оковы царизма. И это именно так.

Горцы не должны воевать за восстановление самодержавия. Туземный корпус должен быть остановлен! Остановлен во что бы то ни стало!

Как конкретно осуществить эту важную, чрезвычайно важную задачу? Я думаю, вам виднее. Посоветуйтесь. — Он бросил взгляд на Кирова. — Одно ясно: прежде чем заговорит оружие, надо встретить эшелоны словом разума, идущим от сердца! Вот все. Прошу извинить. Меня ждут еще две группы наших товарищей, которые едут к казакам. Мы не сомневаемся, вы сделаете все, что в ваших силах. В данный момент — и это надо осознать, почувствовать — вы ответственны перед вашими народами и перед историей… Только вы! Удачи вам! — Свердлов дружески кивнул и вышел.

Впечатление, оставленное им, было очень велико. В час смертельной опасности для революции этот человек предельно ясно видел главную задачу и не сомневался в том, что люди поддержат его и исполнят свой долг.

Договорились собраться на Царскосельском вокзале в шесть часов утра. Киров посоветовал надеть черкески. Представитель Временного правительства, присутствовавший на собрании, обещал делегации особый поезд.

А в это время казачьи дивизии уже вышли на Нарву и Псков и стали в ожидании последнего приказа.

Поезд Багратиона прибыл на станцию Дно.

Все пути здесь были заставлены эшелонами его дивизии. Залы первого и второго класса, буфет — забиты офицерами и всадниками.

Разноязычный шум вместе с табачным дымом вырывался из открытых дверей.

— Дурда! Айда к нам!

— Эй! Криворотый! Тебя к вахмистру! — слышались голоса вперемешку с руганью.

Среди этого гама, забравшись с ногами на деревянные скамейки, десятки всадников совершали намаз, словно они были не в этой человеческой толчее, а в безлюдной пустыне Сахаре.

Офицеры штаба дивизии тотчас кинулись наводить на станции порядок.

Но тем временем вагон князя все же отвели в такое место, откуда этот содом не мог попасть ему на глаза.

Князю подали чай. Он пригласил к столу явившегося к нему с докладом генерала князя Гагарина.

Почта доставила еще два «срочных» документа. Прочитав один из них, Багратион протянул его князю.

— Кажется, это начало конца… Обращение главковерха к населению. Ответ на радиограмму Керенского… Два первых лица России — два противника обвиняют друг друга в измене… Что должны думать о нас за границей!

— Ваше превосходительство, — ответил Гагарин, возвращая Багратиону документ, — сейчас важно не то, что подумают они, а что подумаем мы…

— А что думать, князь, — Багратион вскинул брови, — мы — люди военные. Для нас существует субординация.

— Корнилов — верховный, и мы подчиняемся… Да вот, пожалуйста, — и он прочитал: — «Главковерх приказал комкору Третьего конного, начдивам Уссурийской, Донской и Туземной дивизий высадиться между станциями Гатчина и Александровская и в конном строю двигаться к Петрограду в полном боевом порядке к Нарвской, Московской и Невской заставам. В случае обстоятельств, — подчеркивал каждое слово Багратион, — мешающих выполнению плана, главковерх приказал старшему генералу в чине принять на себя командование корпусами и дать сражение войскам Временного правительства. Лукомский».