Василий Мурзинцев - Записки военного советника в Египте

• Название: Записки военного советника в Египте
• Автор: Василий Мурзинцев
• Издательство: ГП "Полиграфист"
• Жанр: О войне
• Год: 1995

Предлагаемые читателям «Записки…» подготовлены на основе дневника, который я вел в 1970–1972 гг., находясь в Египте в качестве военного советника командира зенитно-артиллерийского полка. Все мои действия, рассуждения и оценки соответствуют реальностям тех лет. В свете сегодняшней информированности некоторые мои рассуждения покажутся наивными и упрощенными, но я не хочу ничего изменять в тексте, потому что не в силах изменить прошедшей жизни.

---

Хоть и разделяла нас добрая сотня лет, но ситуация была похожа. Миклухо-Маклай, живя один среди папуасов, нашел способ научиться их языку, что в значительной степени помогло ему выполнить поставленные наукой задачи. Не говоря уж о том, что знание языка папуасов сохранило ему жизнь. Вспомнил я и дикого Пятницу. Уж если дикарь под руководством Робинзона изучил английский язык, то мне просто стыдно не знать арабского языка, общаясь с грамотными и вполне цивилизованными арабами.

Эти рассуждения вдохновили меня, и через несколько дней в моей записной книжке появились первые арабские слова, написанные русскими буквами: пить — ашраб, кушать — акэль. (Именно кушать, а не есть. Слово «есть» имеет два значения и не так просто разъяснить их значение арабу. Поэтому мы всегда говорим кушать, избавляя себя от ненужных объяснений и путаницы. Так же поступали с другими словами, имеющими несколько значений). Спать — анаом, простыня миляйя. Стол — тарабиза, стул — курси и так далее. Стоило мне запомнить десятка два слов, и жить стало легче.

Оказалось, что есть распорядок дня, а в нем, как в любом распорядке дня, отведено время для приема пищи, для отдыха и для работы.

Появились (хоть и не сразу) простыни. Чай и кока-колу я стал пить не только по приглашению, но всегда, когда появлялась жажда.

Нет, я не преодолел языковой барьер. Мне удалось заглянуть сквозь узкую щелочку на ту сторону, и я увидел много интересного и непонятного.

Недели через две мне удалось достать русско-арабский разговорник. С помощью разговорника дела мои двинулись вперед с гораздо большей скоростью. Я усердно читал арабские слова, написанные русскими буквами, и арабы, хотя и с некоторым напряжением, понимали меня. Иногда они шумно спорили между собою. Заставляли повторять иное слово по нескольку раз. Наверное, добивались нужного звучания и тональности. Добившись своего, громко смеялись и хлопали друг друга по ладоням. При этом дружно говорили:

— Тамам, порядок, мистер Васили!

Но обратная связь совершенно не действовала. Передача информации шла в одном направлении: от меня к арабам. Изучая разговорник, я обнаружил, что я знаю гораздо больше арабских слов, чем думал.

Оказалось, что не так уж трудно запомнить еще десятка два слов из арабского лексикона, потому что это были и русские слова, но имели арабское значение.

Судите сами. Разве трудно запомнить, что арабское слово «сундук» означает по-русски «ящик»? Слово «базар» — «рынок», или тот же базар. Но если вы скажете вместо «базар» «сук», то и в этом случае араб поймет, что вы интересуетесь базаром, а не сучком.

Исходя и этого, я составил небольшой словарь:

бедный — фыкыр,

брюки — панталон,

бритва — мусс,

валюта — флюс,

бык — тиран,

газета — журнал,

вдвоем — сава,

гром — рад,

добрый — хасан (имя),

кувшин — олля,

котлета (фарш) — кофта,

кулак — яд,

клоп — бак,

лето — сейф,

кукуруза — дора,

мозг — мох,

ночь — лель,

огонь — нирон,

плотина — тын,

яд — сам,

хитрый — макар,

сало — саман,

девочка — бинта,

соловей — бульбуль,

мать — ум,

небо — сама,

работа — щеголь,

тесть, свекр — хам.

брат — ах.

Внимательно просмотрев значение слов в моем словаре, легко запомнить, что, например, кулак это вовсе не кулак, а яд, что плотина — это воспетый в песнях тын, а хитрый макар — тот самый Макар, который телят не гонял (хитрец знал, что гнать их придется очень далеко!).

Известное стихотворение Пушкина «Тираны мира! трепещите!» дословно переводится: «Быки мира! Трепещите!»

Некоторые слова запомнились сразу и навсегда. А может, не сразу, а в силу постоянного напоминания. Но что навсегда, бесспорно. Тучи надоедливых мух. Разве забудешь, что их называют дэббэн. Это днем. А ночью кровопийцы москиты — намус.

Появились в мэльге мыши — фаар. И всем им нужно делать «касуру». Слово «касура» столь универсальное, что сходу модно набрать дюжину ее значений: авария, смерть, болезнь, поломка, неисправность, ошибка и так далее.

Короче, любая неприятность есть «касура». Любопытно, что арабы считают «касура» русским словом и о любом неприятном случае говорят нам «касура». Русские же считают это слово арабским и действует так же. В любом случае для ясности нужно показать, что «касура» — нога, автомашина, колесо, самолет, страна, дом и прочее. Но скорее всего это слово интернационально и корень его арабский «каср» ломать или искаженное «максура» — равнозначное немецкому «капут». А вот со словом «фантазея» совсем непонятно. Арабы считают его русским, русские — арабским. Означает оно — отдых, отпуск. Хотя по-арабски слово «фантаз» — башня, а «отпуск» — агяза.

Так постепенно я накапливал запас арабских слов. Нельзя сказать и о том, что мне просто повезло. Накыб — капитан Усэма и ракыб — сержант Адель прилично знали немецкий язык.

Мой скромный запас немецких слов весьма пригодился. Помог мне и гунди рядовой Саади, некогда работавший на строительстве Асуанской плотины с нашими рабочими. Уже через три месяца в моей записной книжке оказалось около 3000 слов. (В голове значительно меньше). И десятка три фраз и предложений.

Саади где-то удалось достать русско-арабский словарь. Я воспользовался его удачной покупкой.

Сначала по алфавиту выписал в записную книжку все русские слова, которые посчитал наиболее нужными в моем положении, затем показывал их Саади. Саади читал их по-арабски, передавал значение русских слов, а я на слух записывал их русскими буквами. Часто Саади говорил:

— Можно так — можно так. Мумкен кеда — мумкен кеда.

Тогда приходилось записывать два-три значения слов.

Например, слово «здесь» можно произносить как «эсена» и как «хина»; слово «когда» как «имта» и «эмта»; слово «мужчина» как «рагаль», «рогуль» и «регель».

Часто встречались такие слова, что мои уши их не воспринимали, как что-то членораздельное…

Попробуйте-ка записать на слух такие слова, как: Ваша национальность? — гинсийаток э? Сионизм — ас-сыхнюйнииия, коммунизм — аш-шуйюиййя и так далее. И вы поймете мои муки, когда я по одной букве писал, заставляя бедного Саади десятки раз повторять одно и то же слово. Трудность заключается и в том, что в арабском языке большое значение имеет ударение. Перестановка ударения может совершенно изменить значение слова. Так, неправильное ударение мгновенно превращает Гамаль (мужское имя) в верблюда — гамаль. Кэбль — сердце, кабль — собака. Свои записи я в тот же день проверял в разговорах с арабами. К моему удовольствию, меня в основном понимали и исправлений делать не приходилось.

Прибегал я и к таким ухищрениям.

Например, слово макмурея (командировка) разбивал на части: мак — растение, цветок семейства маковых; мур — первые три буквы моей фамилии; эя последние буквы русского алфавита без «ю».

Для разговора по специальным вопросам приходилось чертить различные схемы, рисунки, чертежи. К счастью, мистер Усэма в них неплохо разбирался, и разговор происходил, если это можно назвать разговором, при помощи условных знаков и обозначений.

Несмотря на все трудности это были для меня идеальные условия для изучения арабского языка. Уже через месяц мистер Усэма говорил мне:

— Мистер Васили карошо говорить араби.

На это я скромно отвечал:

— Швай — швай, мало-помалу.

И не забывал добавлять:

— Мистер Усэма хорошо говорит по-русски.

Так, похваливая друг друга, мы преодолевали языковой барьер. Успехи в изучении арабского языка могли быть более значительны, если бы старшие начальники, от кого это зависело, проявили бы инициативу в этом деле. По моему мнению, совершенно необходимо для тех, кто выезжает за границу, провести несколько дней занятий по изучению языка страны пребывания. На этих занятиях можно познакомиться с основами языка, с его особенностями.

Необходимо также обеспечить выпуск разговорников в достаточном количестве. В стране пребывания нужно создать заинтересованность в изучении языка.

Не секрет, что многие считают изучение иностранного языка личным делом, а поэтому не хотят «засорять мозги».

Однако знание иностранного языка, особенно языка страны пребывания, в современных условиях выходит за рамки личных интересов.

По собственному опыту знаю, что любой совет, любая рекомендация с большей охотой выполняются, если они изложены на родном языке.

А ведь можно бы включить в программу командирской подготовки 1–2 часа в месяц на изучение иностранного языка, ввести систему зачетов один раз в шесть месяцев. За успехи в изучении иностранного языка отмечать в приказах, вручать грамоты, памятные подарки.

Такие мероприятия стимулировали бы изучение иностранного языка, что подняло бы авторитет советских людей среди тех, с кем нам приходилось общаться.