Донна Леон - Смерть в чужой стране

• Название: Смерть в чужой стране
• Автор: Донна Леон
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94145-165-2, 5-94145-280-2

Ранним утром в грязном венецианском канале обнаруживают труп молодого человека. На место происшествия тут же прибывает комиссар Брунетти. Все вроде бы указывает на убийство с целью ограбления, но комиссар Брунетти не очень склонен верить очевидному. И действительно, вскоре в квартире молодого человека находится свидетельство того, что кому-то очень нужно сбить полицию со следа.

---

— Он спросил у меня, не прочту ли я сочинение, которое задал ему преподаватель английского, — сказала Паола. Увидев удивление Брунетти, она добавила: — Мужайся. Еще он спросил, можно ли купить ему на осень новый пиджак.

— Новый, из тех, что продаются в магазине? — изумленно спросил Брунетти. Услышать такое от мальчишки, который две недели назад произнес громогласное проклятие капиталистической системе и ее производству выдуманных предметов потребления, системе, которая изобрела моду только затем, чтобы создать бесконечную потребность в новой одежде!

Паола кивнула:

— Новый. Из магазина.

— Не знаю, готов ли я к этому, — сказал Брунетти. — Неужели мы потеряем нашего анархиста с дурными манерами?

— Думаю, что так, Гвидо. Пиджак, который ему хочется, выставлен в витрине «Дука Д'Аоста» и стоит четыреста тысяч лир.

— А ты скажи ему, что Карл Маркс никогда не покупал вещи у «Дука Д'Аоста». Пусть пойдет в «Беннетон» вместе с остальным пролетариатом.

Четыреста тысяч лир; в Казино он выиграл почти в десять раз больше. В семье четверо, значит, столько по справедливости приходится на долю Раффи? Нет, только не на пиджак. Может быть, это первая трещина в льдине, начало конца отрочества? А когда отрочество закончится, следующий шаг, который сделает его сын, будет шагом в мужественность.

— Ты хоть немного понимаешь, почему это все происходит? — спросил он.

Если Паоле и пришло в голову, что ему все же легче разобраться в феномене мужского отрочества, она этого не сказала, а только ответила:

— Синьора Пиццутти говорила со мной сегодня на лестнице.

Он бросил на нее недоумевающий взгляд, а потом взгляд его прояснился.

— Мать Сары.

Паола кивнула.

— Мать Сары.

— О боже мой! Нет!

— Ну, Гвидо, она славная девочка.

— Ему всего шестнадцать лет, Паола. — Он услышал в своем голосе нечто вроде скулежа, но ничего не мог поделать.

Паола положила руку ему на плечо, потом поднесла ладонь к губам и разразилась громким смехом.

— Ах, Гвидо, слышал бы ты себя сейчас! «Ему всего шестнадцать лет». Просто невероятно. — Она все еще смеялась, и ей пришлось откинулся к подлокотнику дивана, такое безудержное веселье ее охватило.

Интересно, подумал он, что он должен был сделать? Ухмыльнутся и выдать какую-нибудь грязную шутку? Раффаэле — его единственный сын, а он не знает ничего о том, что происходит с ним вне дома: СПИД, проститутки, девушки, которые могут забеременеть и заставить на них жениться. И тут он внезапно увидел себя глазами Паолы и засмеялся так, что на глазах выступили слезы.

Вошел Раффаэле и попросил мать помочь ему с домашним заданием по греческому, и, глядя на них, Брунетти удивился, почему они завели этот разговор о возмужании.

Глава 23

Амброджани не проявился ни в тот вечер, ни на другой день, и Брунетти все время подавлял желание позвонить на американскую базу и попытаться с ним связаться. Он позвонил в Милан Фоско и услышал только автоответчик. Чувствуя себя глупо, поскольку пришлось снизойти до разговора с машиной, он передал Риккардо то, что Амброджани рассказал ему о Гамберетто, попросил его подумать, что еще он может выяснить, и позвонить ему. Он не мог решить, чем еще заняться, поэтому принялся читать и делать пометки на полях личных дел, просмотрел газеты и поймал себя на том, что постоянно отвлекается, думая о предстоящей ночной встрече с Руффоло.

Как раз когда он собирался сходить домой и позавтракать, зазвонил интерком.

— Да, вице-квесторе, — ответил он автоматически, слишком занятый, чтобы ощутить удовольствие от неизбежного мгновенного замешательства Патты из-за того, что его узнают прежде, чем он себя назовет.

— Брунетти, — начал тот, — спуститесь на минутку в мой кабинет.

— Сейчас, синьор, — ответил Брунетти, придвигая к себе очередное донесение, раскрывая его и принимаясь читать.

— Мне бы хотелось, чтобы вы пришли сию минуту, а не «сейчас», комиссар, — проговорил Патта крайне сурово, и Брунетти понял, что у него в кабинете кто-то есть и этот «кто-то» — очень важная персона.

— Да, синьор. Сию минуту, — ответил он и перевернул вниз текстом страницу, чтобы, когда вернется, не искать место, на котором закончил. После ланча, подумал он и подошел к окну посмотреть, все ли еще собирается дождь. Небо над Сан-Лоренцо было серое и зловещее, и листья на деревьях, росших на маленькой площади, трепетали от сильного ветра, завихряющегося вокруг них. Брунетти подошел к шкафу, чтобы поискать зонтик: сегодня он не взял с собой зонт из дому. Он открыл дверцу и заглянул внутрь. Там лежала обычная куча заброшенных вещей: одинокий желтый ботинок, сумка для покупок, наполненная старыми газетами, два больших толстых конверта и розовый зонтик. Розовый. Кьяра забыла его месяца два назад. Если он верно запомнил, на нем были крупные веселые слоны, но ему не хотелось раскрывать зонт и проверять. Хватит и того, что он розовый. Он заглянул поглубже, носком ботинка осторожно расталкивая вещи в стороны, но второго зонтика там не нашлось.

Он вынул зонт из шкафа и вернулся к письменному столу. Если развернуть во всю длину «Ла Република», ее хватит, чтобы закрыть почти весь зонт так, чтобы торчала только ручка, ручка и часть розовой ткани шириной с ладонь. Он так и сделал, остался весьма доволен собой, покинул кабинет и спустился вниз к Патте. Постучался, подождал, убедился, что шеф сказал «Войдите», и вошел.

Обычно, войдя, Брунетти заставал Патту за столом — «на троне», вот что первое всегда приходило в голову, — но сегодня он сидел на одном из стульев поменьше, перед письменным столом, справа от темноволосого человека, который расположился в кресле совершенно вольготно, скрестив ноги, одну руку свесив с подлокотника, держа сигарету двумя пальцами. Ни один из них не потрудился встать, когда вошел Брунетти, хотя посетитель снял ногу с ноги и наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел в малахитовую пепельницу.

— А, Брунетти, — проговорил Патта. А он что, ждал кого-то еще? Потом указал на сидевшего рядом человека. — Это синьор Вискарди. Он приехал в Венецию на один день и зашел, чтобы отдать мне приглашение на торжественный обед в палаццо Пизани Моретта на следующей неделе, и я попросил его остаться. Я подумал, что ему захочется поговорить с вами.

Тогда Вискарди встал и подошел к Брунетти, протягивая руку.

— Хочу поблагодарить вас, комиссар, за внимание к этому делу. — Как и отметил Росси, этот человек говорил как миланец, пропуская звук «р» — звук соскальзывал с его языка, непроизнесенный. Это был высокий человек с темно-карими, мягкими, спокойными глазами и легкой, успокаивающей улыбкой. Кожа под левым глазом была, похоже, слегка припудрена.

Брунетти пожал ему руку и улыбнулся в ответ.

Здесь вмешался Патта:

— Боюсь, Аугусто, что особенных успехов нет, но мы надеемся, что вскоре получим какую-то информацию о твоих картинах. — Он обращался к Вискарди фамильярно, на «ты», и Брунетти подумал, что эту близость он обязан заметить. И отнестись к ней с уважением.

— Я очень надеюсь. Моя жена весьма привязана к этим картинам, особенно к Моне. — Так говорят о детях, когда они привязаны к своим игрушкам. Все свое внимание и шарм он обратил на Брунетти. — Может быть, комиссар, вы могли бы сказать, есть ли у вас какие-то — кажется, это называется «следы». Мне хотелось бы сообщить жене приятные новости.

— К сожалению, синьор Вискарди, нам почти не о чем докладывать. Описания тех людей, которых вы видели, мы раздали нашим сотрудникам и послали фотографии с ваших картин в полицию, занимающуюся подделками произведений искусства. Но кроме этого, ничего.

Синьор Вискарди улыбнулся, услышав это, и Брунетти подумал, что Вискарди не следует знать о попытках Руффоло поговорить с полицией.

— Но разве, — вмешался Патта, — вы никого не подозреваете? Помнится, я читал в вашем донесении, что Вьянелло собирался поговорить с подозреваемым в прошлые выходные. Что случилось?

— Подозреваемый? — В глазах Вискарди загорелся интерес.

— Подозрения не оправдались, синьор, — сказал Брунетти, обращась к Патте. — След оказался ложным.

— Я думал, это тот человек с фотографии, — не унимался Патта. — Я прочел его имя в донесении, но забыл.

— Это не тот ли человек, чей портрет показывал мне ваш сержант? — спросил Вискарди.

— Судя по всему, след оказался ложным, — повторил Брунетти, улыбаясь и извиняющимся тоном. — Выяснилось, что он не имеет к этому никакого отношения. Во всяком случае, мы уверены, что не имеет.

— Кажется, вы правы, Аугустино, — сказал Патта, упорно называя посетителя по имени. Потом повернулся к Брунетти и постарался придать своему голосу твердость. — Что у вас есть на тех двоих, чьи описания вы получили?

— К сожалению, ничего, синьор.