Вячеслав Касьянов - Искушение святой троицы

• Название: Искушение святой троицы
• Автор: Вячеслав Касьянов
• Жанр: Фэнтези

Сюрреалистическая фантастическая повесть. Стремлением автора было максимально достоверное изображение максимально неправдоподобной ситуации. Здесь все точнейшим образом описано: от ощущений героев до фактуры материалов. При этом повесть представляет собой не более, чем концептуально-стилистическое упражнение. Читать должно быть интересно: здесь сколько угодно адских монстров и странных приключений. Но задачей автора было не столько увлечь читателя, сколько снести ему крышу. Некоторые пассажи должны заинтересовать и любителей философии. Кроме того, по ходу работы над повестью автору захотелось в какой-то степени отразить и внутренние переживания героя. Совет: обязательно преодолейте первую главу. Совет 2: и вообще читать лучше от начала и до конца — так общее впечатление будет сильнее.:-)

---

Он поднялся на площадку к Диме и толкнул железную дверь слева, ту самую единственную дверь, в которую Дима не успел прозвониться. Дверь подалась и, бесшумно отъехав в сторону, ударилась в стену маленькой темной прихожей.

Слава от неожиданности сделал шаг назад. Леша дернулся, словно собираясь убежать.

— Круто, — сказал Дима. — Ух, ты!..

— Давайте проверим и другие двери, — бодро сказал Слава, стараясь держать себя в руках. От волнения у него немного срывался голос. Он обошел площадку, подергав по очереди остальные три двери. — Закрыты, — сообщил он.

Леша настороженно поблескивал глазами под лестницей в сенцах. Входная дверь в подъезд была по-прежнему открыта, из нее дуло.

— Идемте, — сказал Дима. В глазах у него зажегся азартный огонек. — Славик, идешь со мной?

— Стойте, ослопупы, позвоните сначала! — сказал Леша. — Может, они просто забыли дверь закрыть. Вы же в эту дверь не звонили!

Дима позвонил, немного выждал и позвонил снова. Никто не ответил. Он обернулся.

— Ну, что, идем?

— Давай ты первый, — отвечал Слава, волнуясь.

Дима осторожно шагнул в тесную прихожую; Слава, немного помедлив, последовал за ним. Он остановился в прихожей и стал оглядывать ее. Потолок здесь был ниже, чем на лестничной клетке, и, возможно, оттого в квартире было еще темнее, чем в подъезде. Слева виднелась кухня, дверь в которую была приоткрыта. Прихожая тянулась узким коридором на несколько метров вглубь. В левой ее стене был светлый проем, по-видимому, вход в гостиную. Коридор уходил во мрак и упирался в стену, в которой смутно белели два прямоугольника — двери туалета и ванной. Справа от них смутно угадывалась ниша — вероятно, дверь в спальню. Дима пошел сначала на кухню; затем, вернувшись в прихожую, он прошелся по длинному холлу и, завернув в нишу справа, исчез в темноте. Слышно было, как открылась, заскрипев, невидимая дверь. Димины шаги гулко топали. Скоро он вернулся. Дверь в гостиную в левой стене прихожей-коридора была открыта настежь. Дима не стал заходить в нее, а остановился на пороге и внимательно оглядел. Его темно-серый силуэт выделялся в светлом дверном проеме. Пошарив рукой по внутренней стене, Дима щелкнул выключателем. Проем осветился ярко-желтым. Димин силуэт стал черен. Слава невольно вздрогнул. В первую секунду он даже испугался, потому что успел уже отвыкнуть от электрического света, хотя с тех пор, как он провалился под землю, прошло не так много времени. Дима выключил свет и повернулся к Славе.

— Никого нет, — сказал он, — пусть балбес заходит. Славик, скажи ему.

Он начал не спеша разуваться, роняя обувь на пол.

Слава выглянул на лестничную площадку. Полуголый исцарапанный Леша стоял прямо перед входом в квартиру, напряженно глядя ему в глаза. Слава, высунув голову, посмотрел сквозь приоткрытую дверь подъезда на улицу. Со двора несло холодом. Снег на крыльце немного посинел — начинались сумерки.

— Заходи, — ободряюще сказал Слава и поманил Лешу рукой, — никого нет.

Ключей в квартире не оказалось, поэтому осторожный Леша закрыл дверь на щеколду. Дима начал сразу же обшаривать квартиру в поисках телефона, но не нашел ни телефонного аппарата, ни розетки к нему. Воспитанный Слава разулся, оставив мокрые кроссовки в прихожей, и робко вошел в гостиную, как будто в ней были хозяева, не забыв, правда, надеть стоптанные клетчатые тапочки довольно внушительного размера, валявшиеся у входной двери. Другой обуви в квартире не обнаружилось. Дима опять ушел в спальню и что-то с грохотом в ней опрокинул. Слава из гостиной отправился на кухню, увидев на ходу свое отражение в большом овальном зеркале, висящем в прихожей. Леша, не разуваясь, сразу же зашел в туалет и долго не выходил оттуда, потом, наконец, с шумом спустил воду и вернулся в гостиную, натягивая на ходу джинсы.

— О. Зашибись! — довольно сказал он.

— Короче, — сказал Дима, выныривая из полутемной спальни, — телефона здесь нет. Надо по этажам пройтись, может, кто-нибудь откроет. Неужели тут во всем доме ни одного человека не живет!

Он развел руками, показывая всем своим видом, что такого не может быть.

— А сотовый проверял, так и не пашет? — спросил Леша.

— Да проверял, — сказал Дима, — уже несколько раз.

— Ну, давай тогда, шевели поршнями, — благодушно сказал Леша, — да, подожди, ослопуп хренов! Куда, блин, ломанулся? Короче, если откроет кто, ты сразу не звони, а зови нас, нé хрена там, один будет звонить, потом другой. Пойдем все сразу. Понял?

— Да, понял, понял, — сказал Дима, неопределенно улыбаясь. — Все. Сейчас вернусь.

Дима хлопнул дверью, и было слышно, как его шаги затопали наверх. Леша со Славой остались вдвоем в незнакомой квартире.

Квартира была двухкомнатная и странной планировки: кухня и гостиная выходили в одну сторону, а полутемная спальня — в другую, забирая пространство у соседней квартиры, находившейся за стеной, так что ей, по расчетам Леши, почти не оставалось места. Посреди спальни стояла широкая кровать, покрытая шерстяным одеялом неуютного салатового цвета. Одеяло свисало с обоих боков до пола. Кровать была белая и скрипела. Изголовье ее представляло собой низкий длинный шкафчик, занимающий почти всю стену от края до края и оборудованный выдвижными ящиками. У входа стоял белый, в тон кровати, одежный шкаф. На цвет обоев Слава не обратил внимания: он никогда не обращал внимания на такие вещи.

— Во, и кровать двуспальная, — сказал Леша, пнув ногой деревянную изогнутую ножку. Кровать сдвинулась, заскрипев. — Как раз для вас с Димычем.

— Почему для нас? — не понял Слава.

— Почему, почему. Потому что вы педики траурные, оба два.

— Ой, вообще, — сказал Слава постно, — вот как было бы хорошо, если бы какой-нибудь такой махровый голубой, причем активный партнер, тебя, гад, оттрахал прямо на улице, чтобы все твои скотские мысли выбить напрочь!

Леша, совершенно не обидевшись, громко заржал, приняв слова Славы за чрезвычайно смешную шутку.

Слава с постным лицом вышел из спальни и вернулся в гостиную, оглядывая ее. Это была достаточно просторная комната, самая светлая из всех, с окном, занимавшим половину противоположной стены и завешенным белой дымчатой занавеской; сквозь нее струился пасмурный свет. Под окном на тумбе стоял черный телевизор. Он выглядел сиротливым и заброшенным, как будто его давно не включали; выпуклый экран был покрыт пылью. Вдоль правой стены стоял старый плюшевый диван, вполне способный вместить трех человек. На левой стене, напротив дивана, висел простенький весенний пейзажик в золоченой раме; под ним были два парных плюшевых кресла, а между ними — маленький журнальный столик. В углу, у окна, почти до потолка возвышался темно-коричневый шкаф. Застекленные дверцы распахивались в стороны. Стекло было прозрачным, но с коричневым оттенком, под стать всей приглушенной обстановке комнаты. Сквозь окошки тускло блестел на стеклянных полках хрусталь. Пол выложен бледно-коричневым скрипучим паркетом, совершенно не гармонировавшим с мебелью. Кроме того, в комнате стояли два деревянных стула совершенно непонятного предназначения: сидеть на них за низким столиком было неудобно.

В маленькой пустынной прихожей стоял низенький пуфик. Слава потерянно уселся на него, хотя в гостиной были кресла и диван, и, прислонившись спиной к стене, стал ждать Диму. Коридор был совсем небольшой, но казался длинным, возможно, оттого, что был темен и узок. В квартире висел неуютный чужой запах. Слава слышал, как Леша хозяйничал на кухне, грохоча сковородами и кастрюлями и периодически матерясь. Слава был голоден, в животе у него урчало. Он прошел на кухню и обнаружил на столе кусок черствого белого хлеба. Не раздумывая, он съел его. Леша шумно открывал и закрывал полки и шкафчики. Слава помолчал. Искать еду при Леше ему почему-то было неудобно. Он вдруг почувствовал, что все тело у него холодное, как ледышка.

— А че я здесь сижу-то? — опомнился он. — Пойду вообще в ванную. Жрать перед душем все равно нельзя. А вы вообще тут что хотите, то и делайте.

— Ага, давай, лезь, — сказал Леша, — и можешь не вылезать. Щас еще хозяева тебе настучат по рубцу.

— Да мне пофигу, — огрызнулся Слава, — я тут из-за вас чуть от холода не сдох. Еще из-за каких-то несуществующих хозяев я буду тут заболевать. Хрен вам. Да я все равно заболею, так что это все бессмысленно.

Пройдя по коридору, Слава отворил белую дверь ванной. Выключатель щелкнул, осветив бледную бесцветную плитку, голубую тесную ванну, красный прямоугольник махрового полотенца на сушителе. Плитка кое-где отвалилась. Над маленькой раковиной была прибита стеклянная полочка, на которой стоял шампунь в зеленой бутылочке и пустая почему-то мыльница. Они отражались в разводах настенного зеркала. Потолок здесь был еще ниже, чем в комнатах.