Александр Владимиров - Волонтер: Неблагодарная работа

• Название: Волонтер: Неблагодарная работа
• Автор: Александр Владимиров
• Издательство: Ленинградское Издательство
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 978-5-9942-0599-0

Поздняя осень 1700 года. Россия на пороге Северной войны. Русская армия, под командованием иноземцев, штурмует шведскую крепость — Нарва. Именно в самую гущу сражения таинственная сила перемещает нашего современника. Андрес Ларсон — эстонец, со своими "тараканами" в голове. В прошлой жизни, что осталась "там", он был бизнесменом, то тут в восемнадцатом веке ему выпала роль всего лишь наблюдателя да к тому же неблагодарная работа, за которую раньше и не взялся бы. Но чтобы как-то выжить в эпохе перемен, изменить свое отношение к русским, эстонец вынужден подминать этот мир под себя, невольно нарушая ход истории. И в результате появляется шанс подняться "из грязи в князи". Стать графом и комендантом Нарвы, лишь бы Петр Первый не возражал. А разве государь против?

---

— Ну, Дмитрий давай поспешать, — проговорил он, затем наклонился над пареньком и прошептал, — Все, что слышал на корабле, расскажешь вон тому, человек в немецком кафтане.

Дмитрий по прозвищу Горожанин посмотрел туда, куда совершенно недавно взглянул Рябов. Поймав его взгляд, человек, разговаривавший с помором, поправил треуголку.

— Я дядечка вас оставлю, — проговорил паренек и бегом сбежал на берег.

— Как же мы теперь общаться будем? — спросил шкипер, провожая его взглядом. — Я хоть и хорошо говорить на русском, но я мало знать русских слов.

— Ничего, — прошептал Рябов, — Хлебное вино, всегда способствует общению.

Вместо Ивана Рябова к ним подошел паренек лет восемнадцати, в монашеской рясе. Роста он был не большого, в будущем про таких говорят обычно «Метр с кепкой», а сейчас… Андрей подумал немного и решил, что, скорее всего «от горшка два вершка». Вот только говорить ни первое, ни второе не стал.

— Ну, рассказывай, — проговорил Золотарев, когда знакомство состоялось, и парнишка предложил присесть на скамейку, что стояла на берегу, и откуда был виден английский фрегат.

— А что рассказывать дяденька.

— Что видел, что слышал. Все рассказывай, — вставил Яшка.

— Видел не много, по палубе бродить шкипер запретил. А слышать слышал. Был там один матрос, с которым капитан, на незнакомом мне языке разговаривал.

— А ты много языков знаешь? — поинтересовался Андрей.

— Много, — утвердительно проговорил монашек, — английский, голландский, хранцузским, гешпанским, шведским.

— И среди, тебе известных языков, его не было?

— Не было дядечка.

— Да хватит тебе меня дядечкой звать, — возмутился неожиданно Золотарев, — Имя мое — Андрей.

— Как у апостола Иисуса? — уточнил паренек.

— Как у него. Но давай вернемся к разговору шкипера с матросом. Как капитан вел с ним беседу? Как равный, как главный или как… — тут эстонец задумался, минуты две пытался подобрать термин, ведь слово «подчиненный» могло быть и неизвестно монашку. Наконец выбрал и сказал, — или с ним моряк, как с холопом беседовал?

— Изъяснялся в основном матрос, время от времени что-то громозвучно высказывал шкиперу. Да же косился на нас. Из всех слов, что он произнес, я услышал только — Крыков. Мне даже почудилось, что тот ругает шкипера, за неуверенное поведение того во время досмотра.

— Так ты же говорил, что языком сим не владеешь? — вставил вдруг Яшка.

— Так ведь досмотр на всех языках звучит, как — «контрол». Он, как Крыков произнес, так я уши и навострил. Сам в сторону моря смотрел, но все слыхал.

— А с чего ты взял, что тот за неуверенное поведение бранил шкипера? — уточнил Андрей.

— Так, если бы все было по-другому, то зачем ему тогда капитана бранить?

— И то верно, — согласился Яшка. Золотарев вытащил трубку и закурил.

— Ну, ты хоть лицо его видел? — спросил он, после очередной затяжки.

— Конечно же, видел. Так вон он с корабля, дядечка Андрей спускается.

По трапу не спеша, словно боясь привлечь к себе внимание, спускался господин в голубом голландском камзоле. В правой руке он держал трость с белым набалдашником, а левой придерживал треуголку.

— Какой же он матрос! — Проворчал бывший разбойник.

— На корабле он не так одет был. — Молвил монашек. — Черные кожаные штаны, белая рубаха, коричневая жилетка, шляпа, ну такая, какие моряки носят. Ботинки черные на сношенной подошве, и полосатые до колен чулки.

— Тебе бы не в монастыре жить, а в полиции служить, — хихикнул Золотарев, на что Дмитрий Горожанин сразу же отреагировал:

— Где служить?

— Ну, — тут Андрей замялся. Неожиданно он понял, что не сможет объяснить пареньку, что такое полиция, а уж тем паче милиция. Даже жандарм[35] в эту эпоху имел совершенно другой смысл. Хотя смыслов в будущем у этого понятия будет много[36]. Единственное, что он мог придумать, так сказать, — служить в тайном приказе.

Между тем «матрос» прошел мимо их. На удивление, он даже не взглянул в сторону монашка, что несколько часов назад, был с ним на одном корабле.

— Яша, — проговорил Золотарев, — ступай за ним.

Стрелец кивнул, и последовал за важным франтом, на значительном расстоянии.

— Ну, спасибо тебе Дмитрий, — сказал Андрей, когда тот скрылся за углом дома. — Если что понадобиться приходи. Мы с князем Ельчаниновым у Евдокии остановились, Сказал и отправился домой, где его уже ждал князь.

Князь Ельчанинов выслушал Андрея. Задумался и почти минут пять смотрел в одну точку. Он думал. Человек, прибывший в Архангельский городок, вызывал у него опасения. Силантий Семенович чувствовал, что все это было не спроста.

— М-да, — произнес он.

Андрей взглянул на него. Потянулся, было за кисетом, но князь, увидев его действия, проговорил:

— Евдокия просила, чтобы мы в доме не курили это дьявольское зелье. Я, конечно, попытался протестовать, но она настояла на своем. Так что пошли на улицу.

Он встал, подошел к кровати и взял валявшийся на ней камзол. Накинул на плечи и добавил:

— Ну, пошли.

Приятели вышли на крыльцо. Силантий Семенович достал кисет, набил трубку табаком и проговорил:

— Ну, а ты то, что об этом помышляешь?

Андрей вздохнул, он, конечно, хотел сказать, что все происходящее вокруг напоминало ему кадры из старенького российского фильма[37], что частенько показывали по кабельному телевидению для русскоязычных эстонцев. Это он вначале своего знакомства с поручиком Крыковым еще чему-то удивлялся, то теперь, после знакомства с Дмитрием Горожанином и Иваном Рябовым его трудно было чем-то поразить. Ему вдруг вспомнился эпизод, когда лоцмана пытался похитить иноземный шкипер, спрятав его у себя на фрегате в деревянном ящике. У Андрея даже мелькнула мысль, что ради этого и появился иноземный шпион.

— Вздор, — сказал князь. Затянулся и вдруг закашлял. — Можно было просто не отпускать Рябова с корабля.

— Так шкипер и пытался не отпускать, — изрек Андрей, — Предлагал поступить к нему на службу. Но Иван отказался.

— Ну, отказался, так отказался. Не согласиться этот, можно нанять другого лоцмана.

— Нанять то можно. — Парировал Золотарев, — если бы не одно но…

— Кое?

— Поручик Крыков назвал Ивана Рябова — наипервейшим лоцманом в городе Архангельске.

— Это ничего не значит, — сказал князь. — Крыков и Рябов дружки. Мне об этом Евдокия поведала, — пояснил Силантий Семенович, — мы с ней беседовали по душам. Она поинтересовалась, куда делся мой друг. Я объяснил, что ты поступил на службу в таможню к поручику Крыкову. Ну, она и рассказала, что он за человек. Все нахваливала и нахваливала. Потом и про Рябова вспомнила. Они оба за одной девушкой в молодости ухлестывали. Да вот выбрала она, не завидного жениха поручика, а обычного помора, у которого и за душой на тот момент ничего не было. Это сейчас Иван разжился, а тогда. Так что в слова Крыкова, что он «наипервейший» лоцман я сомневаюсь. А вот то, что он у Петра Алексеевича кормщиком в 1693 году был, перечить не буду. Сие есть правда. А насчет шпиона, я тебе вот что скажу.

Князь поднес трубку ко рту, сделал затяжку и выпустил в воздух клуб дыма.

— Что-то тут другое, но вот что мне пока не ведомо. Вот придет Яшка, тогда и узнаем.

— Лишь бы поздно не было, — вздохнул Андрей.

— А что он сделает?

— Хотя бы князя Прозоровского убьет.

— Князя легче купить, чем убить. Да и что смерть его даст. Нам облегчение, врагам злейшим неприятности. Будет крепостью капитан-командор руководить, а так лаются они между собой. Вроде не в открытую, а так исподтишка. Если бы не архиепископ перегрызли бы друг другу глотки.

— Не уже ли капитан-командор такой плохой человек? — поинтересовался Золотарев.

— Да нет. Просто, он ставленник Петра Алексеевича из «потешных», а князь Прозоровский старой закалки. Алексею Петровичу многое из затей государя не нравится. Службу воеводскую он исправно готов нести, но слушаться, когда им командовать будет человек, с малым опытом будет, не согласится. Да плюс еще лекаря иноземные. Те так и норовят на ухо что-нибудь не пристойное про капитан-командора шепнуть. — На секунду Ельчанинов замолчал, посмотрел на небо, и произнес, — а может, шпион и прибыл к лекарю? Дверь за спиной скрипнула и в проеме появилась Евдокия.

— Шли бы вы в дом. Холодно вечером. Того и гляди простудитесь. А так я вам поисть приготовила.

— Спасибо хозяюшка, — сказал князь. Поклонился в пояс и добавил, — спасибо еще раз за хлеб да соль. Мы сейчас погуторим еще немного и придем.

Окрошка, квас, черный каравай. Деревянная ложка, глиняные кувшин и кружки. В большой плошке сметана. За длинным столом Андрей, Силантий Семенович, Евдокия и Фрол. Мальчишка больше ерзаел, да опять пялился на камзол князя. Хозяюшка заметила это и дала подзатыльник.