Элль Ньюмарк - Книга нечестивых дел

• Название: Книга нечестивых дел
• Автор: Элль Ньюмарк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060589-7 , 978-5-226-01688-2

Венеция конца XV века. Город всевластного и всевидящего Совета Десяти и дожей, ежегодно проводящих обряд обручения Светлейшей республики с Адриатическим морем. Город купцов и мореплавателей, блистательных куртизанок и великих зодчих. Этот город не привык верить сказкам и легендам.

Но сейчас в Венеции происходит что-то странное и пугающее. По городу ползут слухи о таинственной византийской книге, содержащей секреты философского камня и эликсира вечной юности…

Где она? Кто владеет ею?

За загадочным манускриптом охотятся дож и члены Совета, аристократы и торговцы, воины и авантюристы.

Но как ни странно, подлинное местонахождение рукописи и имя хранителя известны лишь нищему сироте Лучано, волей судьбы ставшему подмастерьем известного повара Ферерро…

---

Дрожащей рукой старший повар Менье налил себе второй бокал вина, поднес к носу, пошамкал губами и подтянул плед.

— Джульетту привели в дом д'Эсте в качестве служанки. Тогда ей было пятнадцать лет — совершеннейшее дитя. Кожа румяная, светло-карие глаза невинные, чистые. Charmante.[21] Увидев ее впервые, Амато даже выронил черпак, его лицо расцвело как роза. В такие моменты время останавливается, а когда вновь начинает двигаться, кажется, что все на свете изменилось. Un coup.[22]

Джульетта была очень маленького роста. Узкая в бедрах. Миниатюрная. Однажды я слышал, как Амато вслух задавал вопрос, сумеет ли охватить ее талию ладонями. — Старик обиженно хмыкнул. — Такие разговоры не принято было вести на моей кухне, но он поддался ее очарованию. Говорил, что игра света в черных волосах Джульетты напоминает ему лунную дорожку на Большом канале. Смешно?

Я подумал о Франческе.

— Но только не для влюбленного мужчины, мсье.

— Чушь! Они были еще детьми! — Менье нетерпеливо кашлянул. — Случилось так, что, флиртуя с Джульеттой, Амато недоглядел, и у него свернулся сливочный соус. Это на моей-то кухне! Безобразие! Я понимал, что планы молодого человека изменились: теперь он больше желал Джульетту, чем должность старшего повара. Но позволить свернуться соусу! Это уж слишком!

В тот день я потерял терпение. Два раза ударил деревянной ложкой по миске с комковатым соусом. Вот так… — Он дважды хлопнул ладонью по ручке кресла. Закричал: «Нет! Нет!» Не мог стерпеть, чтобы эти двое пренебрегали долгом на моей кухне. Но это было еще не самым печальным. Амато больше испугался не моего гнева, а того, как эта сцена подействует на Джульетту.

Старик тяжело вздохнул и пожал под шалью плечами.

— Мужчина беззащитен пред ликом любви, особенно в молодости.

— О, да.

— Интрижка продолжала развиваться: сначала они флиртовали днем, а потом наступил вечер — ах, этот памятный вечер, — когда Амато доподлинно узнал, что способен обхватить талию Джульетты ладонями. После этого все пошло прахом — это было какое-то наваждение. Все, что прежде казалось важным — соусы, материнские мечты, его амбиции, — сгорело в жарком горниле их страсти… — Менье пригубил вина и покачал головой.

Затем посмотрел на бьющий в стекло дождь и прищурился, словно пытался воскресить стершуюся от времени картинку.

— Как-то утром Амато попросил разрешения поговорить со мной. Едва увидев его светящееся изнутри лицо, я сразу понял, о чем пойдет речь: он решил жениться на Джульетте.

— Вы говорили с ним о книге?

— Еще нет, — покачал головой старик. — Не следовало так долго тянуть. Надо было раньше объяснить, что брак помешает моим планам относительно его и все усложнит для нас обоих. «Амато, — сказал я тогда, — тебе еще многому предстоит научиться. Очень многому».

«Женатый мужчина может с таким же успехом усваивать науки, как и холостяк», — ответил он. — Старший повар Менье склонил голову набок и скептически изогнул брови. — «Нам необходимо поговорить. Приходи ко мне вечером домой», — предложил я. Амато был вне себя, однако послушался.

Старик обвел взглядом заваленную книгами комнату.

— В тот вечер мы сидели именно здесь — Амато и я. Очевидно, он удивился, что я настолько серьезен. На кухне я разыгрывал веселого эльфа. Все считали меня добрым малым, tres clement,[23] даже чудаковатым. Я знаю.

Я вспомнил, как подрагивал маленький животик старшего повара Менье, когда он смеялся, и белый колпак чуть не в треть его роста. Веселый эльф, да и только.

— Но в тот вечер Амато увидел меня другим. Вот таким… — Менье снова подался вперед и сделал озабоченную гримасу: меж бровей пролегла тревожная складка, вокруг губ собрались морщинки. — Я сказал ему: «Амато, я должен кому-то оставить свое наследие и для этого мне нужен разумный, нравственный человек. Мой преемник».

— Что? — выпрямился я. — Вы сказали ему… о нас? Вот так просто?

Менье выпятил нижнюю губу.

— Не сразу. Ты знаешь, как это происходит.

Я откинулся на спинку кресла.

— Знаю… — Дождь то усиливался, то становился тише, и это напомнило мне о моем запутанном пути, о непредсказуемых поворотах судьбы, приведшей меня в мир тайн и теней.

Старший повар Менье улыбнулся.

— Амато был совершенно сбит с толку. И ответил мне: «Каким бы великолепным ни было собрание наших рецептов, мне кажется, не требуется быть святым, чтобы его унаследовать». Ах, он ничего не знал — совершенно ничего. Я воспользовался виноградом и изюмом, чтобы объяснить ему, как можно изменить знания.

Я вспомнил свои прогулки с наставником вдоль канала. В руке он держал кисть винограда, а в карман насыпал изюм.

— Он посвятил меня таким же образом.

Старик пожал плечами.

— Обычный способ. — Его лицо потухло. — Я объяснил ему, что некоторые из нас посвящают себя накоплению знаний и становятся учителями. Он, разумеется, хотел узнать больше, но сначала должен был согласиться с моим предложением.

Я кивнул.

— Со мной происходило то же самое.

— Как же иначе? Перестань меня перебивать! Ты заставил меня вспоминать, что произошло с моим любимым учеником, разве этого не достаточно? — сердито фыркнул старик. — Я заявил Амато, что если он согласится с моим предложением, это должно стать превыше всего: жены, детей, его страны. «Даже превыше Бога?» — спросил он. — Старик откинул голову и рассмеялся. — Я ответил: «Бог — это отдельный разговор».

— Конечно, — кивнул я. — Бог — это множество отдельных разговоров.

— Я сказал ему прямо: он должен бросить Джульетту. Реакция была такая, словно я предложил ему лишиться обеих рук, вырвать из груди сердце и положить голову на плаху. «Я люблю ее», — отрезал он.

Старший повар Менье выглядел усталым: то ли от усилий, которые потребовали от него воспоминания, то ли от самих воспоминаний. В комнате стало совсем темно, и его лицо погрузилось в тень. Я зажег стоявшую на столе масляную лампу и налил себе вина. Оно успело остыть, зато я уютно устроился в теплых волнах окутавшего нас света.

Дождь и ветер били в окно и стучали ставнями, но старший повар Менье, погрузившись в прошлое, казалось, не замечал окружающего.

— Я предоставил ему достаточно информации, чтобы он мог принять решение, — продолжал он. — Амато ушел. Потом он рассказал мне, что всю ночь бродил, понурившись и сцепив руки за спиной, по темным улицам города. Прислушивался к эху своих шагов по брусчатке и не переставая думал, думал. Полагаю, как каждый из нас.

На другой день он не вышел на работу. Когда мы беседовали с ним в следующий раз, он сказал, что ценит мое предложение, но считает его несправедливым.

Менье поднял руку, не позволяя мне возразить.

— Да-да, он стоял на пороге замечательной жизни с Джульеттой и ощутил себя в западне. Embusque![24] Я уже говорил, что он ничего не понимал… — Старик закрыл глаза и забормотал по-французски. Когда его веки дрогнули и поднялись, он показался мне расстроенным. — В итоге Амато решил, что может сохранить и то и другое. Он не бросил Джульетту, а попросил ее подождать. Ненасытный! И скрывал это от меня, пока не стало слишком поздно. Тянул целый год, прежде чем сказал мне. А когда разыгралась трагедия, уже ничего нельзя было изменить.

Без моего ведома Амато встретился с девушкой в укромном месте. Он рассказывал, как они сидели на скамье, держась за руки, и Джульетта спросила, почему он не выходит на работу. Амато набрался храбрости и сказал, что им необходимо отложить свадьбу. Джульетта вырвала руку и спросила: «Насколько?»

Амато боялся, что, если она уйдет, ему будет невыносимо тяжело смотреть ей вслед. Но она не ушла — расплакалась, стала умолять, затем пришла в ярость, начала бить его в грудь маленькими кулачками. Обвинила возлюбленного в измене с другой женщиной. Новые слезы, новые упреки, и вдруг Джульетта сдалась. Могу представить, как она распрямила изящные девичьи плечики и кивнула: «Хорошо, я подожду». Амато и не подозревал, что ей было не чуждо природное вероломство. Эта черта присуща многим женщинам.

— Да… — Я снова вспомнил Франческу.

— Она намеревалась ждать лишь до той поры, когда забеременеет. И не собиралась с этим тянуть. Но, явившись к Амато с раздавшейся талией и готовым подвенечным платьем, с изумлением обнаружила, что он по-прежнему не намерен жениться. — Дождь колотил по крыше, и старик плотнее закутался в накидку. — Вот если бы он пришел ко мне тогда… Нет, я себе льщу. Зло совершилось.

Благочестивая семья Джульетты выставила ее на улицу. Это следовало предвидеть. Амато отвез девушку на ферму матери, чтобы она дожидалась там родов. Каждую неделю навещал ее — хотя я считал, что он ездит к матери, — и каждую неделю Джульетта ему жаловалась. Мать Амато не хотела, чтобы беременность Джульетты помешала карьере сына. Женщины невзлюбили друг друга, а Амато оказался между ними.