Ян Линдблад - Мир Книги джунглей

• Название: Мир Книги джунглей
• Автор: Ян Линдблад
• Издательство: Мир
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1983

Книга «Мир Книги джунглей» это увлекательный рассказ известного шведского писателя-натуралиста, зоолога и кинооператора о трехлетней экспедиции в национальные парки и заповедники Индии и Шри-Ланки для знакомства читателя с самого близкого расстояния и с красотами девственного леса, и с экзотическими птицами, и с красавцами южными оленями, и с царями природы — львами, тиграми, леопардами.

Почему «Книги», а не просто «Мир джунглей»? Да потому, что в основу, замысла легли рассказы о нетронутой природе — «Книга джунглей» Редьярда Киплинга, и о том, как вмешательство человека в дела природы приводит к истреблению многих видов, в том числе львов и тигров, заставляет читателя думать глубже, шире, дальше — в географическом аспекте и в исторической перспективе. Вот здесь в глубокой древности было царство львов; сейчас во всем мире насчитывается лишь около двух тысяч львов и т. д.

Для многочисленных любителей живой природы.

---

Но в Вильпатту, как уже говорилось, пока что обходилось без происшествий. Самый опасный зверь в национальном парке — и вообще на Шри-Ланке — медведь губач. За неделю до того, как мы с Фредриком приступили к съемкам в Вильпатту, в другом районе острова губач напал на человека, встал на задние лапы, обнял его передними и откусил ему щеку, прежде чем товарищи несчастного сумели отогнать зверя. Немало людей убито в разных концах Шри-Ланки губачами, особенно подранками. Поскольку медведи кормятся преимущественно муравьями и термитами, очевидно, их надо сильно испугать или раздразнить, чтобы вызвать нападение. Губачи неважно видят, их зрение приспособлено к копанию в земле, и естественно предположить, что от природы они весьма близоруки.

Моя первая встреча с губачом состоялась во время десятидневной экскурсии. Сидя в машине, которую вел Дракула, поздно вечером мы услышали сильный шум в кустах и остановились в ожидании, когда покажется виновник шума. Размерами губач немного уступает нашему бурому медведю, но весит он заметно меньше, ведь ему не нужен жир для тепла и зимовки, а этот экземпляр и вовсе был не из крупных. Выйдя на прогалину в каких-нибудь десяти метрах от нас, он настолько опешил при виде зрителей, что реагировал именно так, как чаще всего реагируют губачи, когда нервничают: с бешеным ревом двинулся прямо на нас. Дракула мгновенно включил зажигание и выжал газ, джип буквально сорвался с места, и мы на скорости удалились от строптивого кандидата в киноактеры.

В другой раз нам с Фредриком — с помощью зоркого Раннбанды — посчастливилось увидеть губача на дереве. Он лениво разлегся на широком суку. Стояла адская жара, и мне до сих пор невдомек, с какой стати наш приятель в черной шубе вздумал позировать на солнце в два часа дня. Возможно, наверху, где дул легкий ветерок, все же было прохладнее, чем на раскаленной земле. Ну а мы медленно подъехали к другому дереву и остановились под ним. Медведь, который, может быть, только что уплел пчелиную семью со всеми личинками, медом, воском и жалящими компонентами (блюдо, слегка превосходящее остротой местный рис с пряной подливой), явно не был склонен прерывать свой полуденный отдыхи продолжал лежать на суку. Я снял, как он засыпает, как просыпается, как почесывается длиннющими когтями и скребет ягодицы о шершавую кору. Тропический Винни Пух казался таким симпатичным, что не хотелось вспоминать описанное выше происшествие. Время от времени он сонно таращился на нас, сидящих в джипе, но тут же снова засыпал. Да и как не быть сонным, когда всю ночную смену, около пятнадцати часов, приходится ходить и откапывать миниатюрные деликатесы в виде термитов, чтобы насытить ими медвежий желудок.

Наконец пришла пора Винни Пуху, а вернее, Балу, как он зовется в «Книге джунглей», приступить к вечернему поиску съестного. Для начала он (это был крупный самец) избавился от порции наполовину переваренного термитника, потом хорошенько потерся кормой о сук, обнял ствол лапами и съехал вниз.

Прерывая сон, губач уже успел приглядеться к пассажирам джипа и удостоверился, что они не представляют собой ничего нового и ничего страшного. А потому он, к моему удивлению и радости, позволил нам не спеша следовать за ним к очередному кормопункту. Естественно, я продолжал снимать и в заключение записал вблизи звуки, говорящие о том, что Балу до и после того, как засунуть беловатый нос в вырытую мощными лапами яму, выдыхает большие порции теплого воздуха, чтобы затем короткими вдохами послать пахучие вещества на свой чрезвычайно чувствительный обонятельный центр. (Этот же способ мне довелось однажды наблюдать у моих ручных росомах. Собаки тоже им пользуются. Его преимущества несомненны; если мы с вами прибегнем к нему, лес и поле наполнятся обычно скрытой от нас информацией. Поднимите с тропы щепку и попытайтесь анализировать пахучие вещества, обнюхивая ее, как это обычно заведено у человека. Чаще всего такой прием ровным счетом ничего не даст. А теперь подышите на щепку теплым воздухом и сделайте короткие вдохи. Вы с удивлением обнаружите целый набор тонких запахов. Тут может быть запах нитей грибницы, уже укоренившихся в древесине, хотя она и не начинала гнить, а тренированное чутье обнаружит даже след барсука или, скажем, лисицы.)

Обнюхивая землю в поисках корма, Балу порой оказывался всего в пяти-шести метрах от нас. И я услышал от Фредрика примечательные слова:

— Вот бы увидеть так близко шведского мишку!

В самом деле, дорогие друзья, шведские любители природы, почему нам не дано увидеть бурого медведя даже на расстоянии 100 м? До каких пор Швеция, если говорить о национальных парках, будет оставаться самой настоящей слаборазвитой страной? Не пора ли нам, приписывающим себе столь благородные стремления и большие заслуги в охране природы, позаботиться о создании хотя бы одного вполне надежного убежища для шведской фауны? Взгляните правде в глаза: это же скандал международного масштаба, что мы, располагая редконаселенными районами, не сумели добиться того, что в других, не столь богатых странах разумеется само собой: выделить хотя бы одну зону, где бы человек не глумился над природой!

Но возвратимся к медведям в Вильпатту и остановимся на случае, который мало кому довелось наблюдать; я говорю о встрече леопарда и медведя.

Завершив утренние съемки, мы с Фредриком возвращались на джипе домой. Время близилось к полудню, стояла испепеляющая жара. Вдруг я с удивлением замечаю леопарда, который бредет навстречу нам прямо по дороге. Мы останавливаемся, но леопард спокойно продолжает шагать по песку. После я не раз наблюдал, что леопарды как раз между 11.30 и 14.00 прогуливаются вдоль дорог. В это время машины почти не появляются: во-первых, у туристов обычно ленч, во-вто- рых, «в эти часы все равно ничего не увидишь». И леопард пользуется случаем прогуляться, не опасаясь встречных машин.

Итак, наш джип стоит на дороге. Пятнистый родич Багиры в конце концов тоже остановился поодаль и сел, шумно дыша и не удостаивая нас своим вниманием. Я успел поставить на кинокамеру светосильный объектив (300 мм, относительное отверстие 1:2,8), когда зверь встал и не торопясь направился в лес. Зная почти наверное, что он заляжет там и будет ждать, пока мы проедем дальше, я решил воспользоваться случаем и снять его крупным планом среди пестрых лесных светотеней. Мы поползли вперед на первой скорости, отыскали возлежащего в ленивой позе короля лесов и остановились, но не успел я навести резкость, как в четырех-пяти метрах от нас выросла косматая черная громада! Шум мотора разбудил Балу, и близорукий медведь спросонок пошел прямо на леопарда. Багира сердито посмотрела на Балу, приподнялась и издала нечто среднее между ворчанием и рыканием. Выразительный звук заставил Балу подняться на задние лапы. С видом пожилого сутулого джентльмена, который в метро нечаянно наступил на ногу юному хулигану, он сонно воззрился на леопарда, описал, по-прежнему на задних лапах, полукруг мимо кошки и затрусил дальше в поисках более спокойной спальни. Леопарду явно опостылела вся эта суета. Он широко зевнул, встал и продолжил свое странствие в глубь леса. Как и в случае с двумя леопардами, виденными мною годом раньше, эта конфронтация была короткой и характеризовалась обоюдным, хотя и не одинаково глубоким почтением. Словом, ничего похожего на сенсационные описания «стычек диких зверей», которыми охотно упиваются наделенные богатым воображением писаки.

Есть, однако, зверь, коего леопард остерегается. Речь идет о кабане, особенно вспыльчивом, когда самки только что обзавелись потомством. Полосатые поросята — самая лакомая закуска, какую может представить себе леопард, а когда стадо находится в движении, эти живые порции белка прыгают и скачут, выписывая аппетитнейшие кренделя. Нередко малыши затевают попарно баталии. Встали на задние ноги и давай колотить друг друга передними, что твои боксеры. Может быть, в это трудно поверить, однако я запечатлел такие бои на кинопленке.

Если меню сулит молочного поросенка, можно не сомневаться, что какой- нибудь леопард в первом ряду партера следит за спектаклем, глотая слюни. Правда, атаковать весьма рискованно: кабан весит до 200 кг и вооружен клыками длиной до 32 см!

В то самое утро, когда я снимал потешные поросячьи баталии, вблизи появился леопард. Первым его заметили аксисы, вскоре и лангуры принялись осыпать пятнистого бранью. На зеленой лужайке, где рылось в земле стадо диких свиней, разом прекратилась вся активность. Вожак застыл на месте, выясняя, где кроется опасность. Приняв решение, он быстро двинулся в другую сторону, но тут же остановился, пропуская своих подопечных мимо себя. Кабаны помоложе повели стадо в глубь леса, оставив вожака в арьергарде. Он побежал было вслед за остальными, однако тотчас вернулся, чтобы загнать в лес отставшего, и порядком удивил меня, встав на его спину передними ногами: в таком положении было удобнее высматривать леопарда! Отставшим была самка, и она сразу замерла на месте, привычная к тому, что вожак принимал почти такую же позу в более интимных ситуациях.