Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

• Название: Нечто в лодке по ту сторону озера...
• Автор: Максим Перфильев
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

В этой религии было много неправильных вещей, большинство которых конечно же исходили из системы церкви. Но в ней были так же и изначальные противоречивые моменты, к которым просто не знаешь как относиться. Каждый сам решал для себя все эти противоречия и сам разбирался со своими эмоциями. Но то, что я всегда неизменно наблюдал в церкви: большинство людей, пребывая в состоянии беспечности и покоя в своей вере, осуждали тех, кто поступал как-либо, оказавшись в сложной ситуации — и они делали это ровно до того момента, пока сами не оказывались в какой-либо сложной ситуации. Очевидная закономерность. Люди не меняются, и всегда остаются прежними… Они глупы, эгоистичны и недальновидны… Дебилы…

Очевидно, что в моей жизни заканчивался какой-то период и начинался новый. И этот разговор с Андреем — видимо, было последнее, что я должен был сделать в этом уходящем времени. Теперь я собирался уйти в долгий бессрочный отпуск. Мне необходимо было отдохнуть и хоть немного восстановить здоровье. А если получится — начать нормальную жизнь. Я прошел несколько точек невозврата, и теперь уже никогда не мог вернуться к тому прежнему состоянию, в котором когда-то пребывал. Я больше не мог мыслить как фанатик в церкви, и больше не мог мыслить как обычный человек. Я был уже другой. И я не знал уже, кто я был. И я уходил, чтобы хоть как-то определиться и понять свое состояние. Меня позовут, когда будет какой-нибудь особый случай, и когда сочтут нужным использовать именно меня в его разрешении. А пока я уходил в андерграунд, и не знал, когда вернусь.

Все, что происходило в моей жизни — так или иначе происходило при стечении обстоятельств и практически независимо от мнея самого. От меня требовалось лишь намерение и решение идти до конца. Намерение — как часть системы, часто было инспирировано кем-то извне.

Я чувствовал приближение нового периода. И ветер перемен и его дуновение свежести опьяняло меня и создавало ощущение лекгости и бескрайности. Я уже не чувствовал себя в клетке. Может, это было всего лишь такое специфическое восприятие из-за временного химического дисбаланса в крови и выработки эндорфинов. Как бы там не было — я просто наслаждался этим состоянием, хотя бы временно улавливая какие-то положительные для себя эмоции, не смотря на то, что понимал, что все они могли быть от восприятия иллюзорных ощущений. Простой расчет — как бы там не было, нужно хотя бы просто пользоваться моментом.

А когда я лег спать у меня случился очередной приступ. В груди что-то провалилось, я начал задыхаться, закружилась голова, потом свело позвоночник и затылок, и начались судороги, после чего я стал уходить в какую-то межпространственную реальность. Приступ был настолько сильный, что моей матери, не смотря на то, что она уже ко всему привыкла, пришлось вызвать скорую. Я не хотел ехать в больницу, но почему-то в результате согласился.

Меня привезли в приемный покой, где я лежал на кровати какое-то время, слушая за перегородкой разговор какого-то пьяного с медсестрами.

— Резать… будете? — спрашивал он, еле шевеля языком.

— Зачем? — отвечали медсестры.

— Ну… Как зачем? — удивлялся пьяный.

Потом пришел врач. Начал рассуждать над моей болезнью.

— Нет, это не внутричерепное давление, — говорил он, — Иначе бы он у нас тут каждый месяц валялся… На учете у невролога состоишь?

— Да.

— И что он?

— Ничего. Он с вами согласен.

— Ухудшение памяти наблюдается? Снижение мозговой активности? Забывчивость? Снижение интеллекта, реакции?

— Вроде, нет. Не замечал.

— Вот и я смотрю. Мозги шарят?

— Потихоньку.

— Вот и хорошо… ВСД…

— Что, такая сильная?

— Да хрен его знает. Не знаю я ничего… Оставайся у нас, сделаем спинномозговую пунктцию.

— Нет, спасибо. Я лучше как-нибудь своей смертью умру.

— Как хочешь… Отдохни, пацан. Нервы полечи. Попей травок каких-нибудь.

— Угу.

Не имея особого желания оставаться в больнице и не видя в этом какого-то особо огромного смысла, я потребовал у матери, чтобы она вызвала мне такси, и вскоре уехал.

— Доктор, резать… будете? — спрашивал все тот же пьяный.

— Обязательно, — отвечал доктор.

— Оооо, как прекрааасно… Я умираю со скуки, когда меня кто-то режеееет. Я ненавижу, когдааа меняяя кто-тааа режееееет…

37.(окончание)

Прошел месяц. Успокоившись на время разумом, душой и телом, я продолжал жить в этом мире и вступал в какой-то новый период своей жизни. Я закрыл сайт со своей музыкой. Прекратил заниматься пропагандой людям каких-то идей. Перестал молиться за других. Я просто жил. Размеренно и спокойно. Впервые за долгое время меня не мучали кошмары по ночам. Мое депрессивное состояние постепенно начинало рассасываться и растворяться, как будто уходя от меня куда-то в сторону. Я начинал смотреть на мир по-другому. Я как будто воспринимал эту реальность несколько иначе. Все стало немного спокойнее. Разные мысли уже не давили так сильно на разум. Неприятные ощущения себя в этом мире не раздражали. Ушла постоянная подавленность. Постепенно проходил страх. Мне казалось, что я еще вполне в состоянии жить.

У меня до сих пор не было девушки, но я уже относился к этому проще. Желания никуда не пропали и потребности оставались неудовлетворенными, но прошлого раза мне хватило на какое-то время, и сейчас как будто кто-то перестал давить на мои желания. Секс — всего лишь очередная животная потребность, как пожрать или поспать. Но в то же время — за сексом скрывалось и нечто большее. Наверное, он превращался в животную потребность тогда, когда его выдирали из контекста и ставили не в свое место. Тогда система начинала работать неправильно. И тем не менее, если мне снова станет невмоготу — я все равно пойду к проститутке. Кстати, я звонил Нателле: "Абонент временно не доступен", — слышал я в динамике сотового телефона. А когда вышел на сайт, обнаружил, что там больше нет ее анкеты. Жаль. Я немного огорчился. Теперь ее, видимо, уже не найти.

Нет, я не влюбился в нее. Влюбиться в девушку, с которой я был знаком чуть больше часа, пусть даже я и переспал с ней за это время — но все равно в таком контексте для меня было не реально. Просто она была для меня наиболее удобным вариантом, меньше нервов, уже все знаешь, знаешь, куда ехать, знаешь, что тебя там ждет. И, кроме того — все же оставалась более привлекательной всех других девушек, анкеты которых я просматривал на этом сайте. Реально — из всех остальных мне больше никто не нравился. Поэтому я не торопился с тем, чтобы трахать всех подряд.

Мысль о том, что эту девушку кто-то готовил для меня, продолжала укрепляться в моем разуме, все свободнее распологаясь в нем и претенциозно заявляя о своих правах на основании правдоподобности.

Как я и предполагал — после того, как я перестал что-то делать в этом мире в плане влияния на людей, даже опосредованно, через запись музыки — моя жизнь вновь возвращалась к какому-то относительному миру и спокойствию. Я стал меньше болеть. Я не чувствовал себя здоровым, но мое состояние, вроде как, начинало улучшаться. Нервная система восстанавливалась. Психо-эмоциональный баланс выравнивался. Хотя я еще ходил с постоянными головокружениями и периодически чувствовал скачки давления, боли в груди и сосудистые спазмы, спазмы в области живота. Я был вымотан и истощен, но как будто начинал поправляться. По крайней мере, самый пик, вроде как, был пройден.

Я уже не чувствовал себя в состоянии постоянной войны, и не наблюдал по отношению к себе какой-то открытой агрессии со стороны определенных сил.

Психиатры могли бы назвать меня параноиком. Я бы и сам назвал себя параноиком, если бы когда-то не встречал психиатров, однажды принявших христианство и начавших мыслить таким же образом, как и я. А вот ни одного, долгое время верующего в Бога и служащего Ему человека, ставшего впоследствии психиатром-атеистом — я не видел. Может, такие и были, конечно — да наверняка были — но я пока не встречал.

Я по-прежнему смотрел на этот мир диалектически и не строил себе догм ни в ту, ни в другую сторону. И я не знал, где истина. Но продолжал верить.

Только теперь я уже не занимался пропагандой своей религии. Я просто существовал в яме какого-то спокойствия и относительной безмятежности.