Фредерик Форсайт - День Шакала

• Название: День Шакала
• Автор: Фредерик Форсайт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11372-X

«День Шакала» стал первым художественным произведением Фредерика Форсайта, но поговорка «первый блин — комом» — совсем не про него. Этот роман принес своему автору мировую известность, престижную премию имени Эдгара По, славу отца современного политического триллера, а главное — любовь миллионов читателей. «День Шакала» стал настольной книгой для сотрудников спецслужб многих стран и источником вдохновения для их противников, послужил основой для двух знаменитых кинофильмов и стал предметом зависти и ориентиром для творчества многих коллег Форсайта.

* * *

Итак, 1963 год. Неуловимый наемный убийца по прозвищу Шакал получает новый заказ. На сей раз это президент Франции генерал де Голль…

---

Я пока что спущусь в картотеку отдела и проверю, нет ли у нас на подозрении какого-нибудь иностранного убийцы, который орудовал во Франции и не был выловлен. Честно говоря, мне что-то никто в этом роде на ум не идет, и, уж наверно, Роден поостерегся с выбором.

Клод Лебель вышел из кабинета и направился к лестнице. Часы собора Парижской богоматери на том же острове посреди Сены пробили полночь, и наступило 12 августа.

11

Полковник Рауль Сен-Клер де Виллобан приехал домой как раз к полуночи. Перед этим он три часа тщательно составлял и перепечатывал докладную о вечернем совещании в министерстве внутренних дел. Утром она должна лежать на столе генерального секретаря Елисейского дворца.

Особенно увлекаться не стоило: вдруг Лебель и в самом деле отыщет этого типа. Но уж если не отыщет, то неплохо и упредить события; кое-кто, мол, заранее был начеку и имел свои сомнения насчет передачи дела Лебелю.

К тому же Лебель отнюдь не вызвал у него доверия, пустяковый человечишка, решил он про себя. «Несомненно, обладающий безупречным послужным списком» — так сформулировал он это в отчете.

Лично он невысоко ставил шансы убийцы, даже если убийца и вправду где-то притаился. У президента была самая надежная охрана в мире, а в обязанности Сен-Клера при секретариате как раз входила организация публичных выступлений президента и составление его маршрутов. Нечего было и опасаться, что какому-то чужеземному бандиту удастся прорвать эту тщательно и глубоко продуманную систему обеспечения безопасности.

Он отпер парадную дверь квартиры и услышал из спальни голос недавно переехавшей в нему любовницы.

— Это ты, милый?

— Да, дорогая. Конечно, я. Соскучилась?

Сен-Клер оставил папку в передней, вошел в спальню и самодовольно посмотрел на Жаклин. Та призывно улыбнулась в ответ.

Она ненавидела его с первого дня, ненавидела и сейчас. И мужчина-то никудышний, одно утешение, что порядочный болтун. Особенно любил он расписывать свою роль в делах Елисейского дворца.

— Почему ты так задержался? — спросила она. — Я вконец извелась.

Сен-Клер мрачно покачал головой.

— Вот уж об этом, моя дорогая, тебе совершенно незачем знать.

— У, какой ты. — Она отпрянула на другой край постели, надула губки, отвернулась и поджала колени.

— Ну, в чем дело?

— Ни в чем.

— Послушай, дорогая, я был очень занят. Небольшой аврал — пришлось перед уходом привести дела в порядок.

— Не знаю, милый, какие у тебя там важные дела, но ты все-таки мог бы дать мне знать, что задерживаешься. Я целый вечер проволновалась.

— Хорошо, теперь волноваться уже нечего. Похоже, что ОАС не оставила президента в покое, — сказал он. — Сегодня днем раскрыли заговор. Пришлось этим заняться. Вот я и задержался.

— Не выдумывай, милый, с ними давно покончено.

— Покончено, как же! Теперь они наняли иностранного убийцу… Эй, не кусайся!

Через полчаса утомленный любовью полковник Рауль Сен-Клер де Виллобан спал, уткнувшись лицом в подушку, и уютно похрапывал. Любовница его лежала рядом в темноте и смотрела в потолок.

То, что она узнала, ужаснуло ее. Хотя Жаклин и понятия не имела ни о каком заговоре, но важность признаний Ковальского была ей яснее ясного.

Она в молчании ждала двух часов ночи, поглядывая на светящийся циферблат будильника. В два она выскользнула из постели и отключила штепсель отводного телефона.

Прежде чем подойти к двери, она склонилась над полковником и порадовалась, что он не из тех мужчин, которые любят спать в обнимку. Он все храпел.

Жаклин тихо притворила за собой дверь спальни, прошла через гостиную в холл и отгородилась еще одной дверью. Она набрала номер предместья Молитор. Минуту-другую пришлось подождать, потом отозвался сонный голос. Она торопливо проговорила минуты две, удостоверилась, что ее поняли, и повесила трубку. Еще через минуту она снова была в постели и попыталась заснуть.

Ночь напролет начальников уголовного розыска полиции пяти европейских стран, Соединенных Штатов и Южной Африки будили телефонные звонки из Парижа. Отвечали на них большей частью сонно и с раздражением.

Около четырех утра очередь дошла до мистера Энтони Мэлинсона, скотленд-ярдского уполномоченного по уголовному розыску. Он спал у себя дома в Бексли. В ответ на упорное дребезжание телефона у постели он протестующе забурчал, нащупал и снял трубку и проговорил: «Мэлинсон».

— Мистер Энтони Мэлинсон? — спросил чей-то голос.

— У телефона. — Он повел плечами, освобождаясь от простыни, и взглянул на часы.

— Говорит инспектор Люсьен Карон из французской Сюрте насьональ. Я звоню по поручению комиссара Клода Лебеля.

Мэлинсон с минуту подумал: «Лебель? А, да, тот коротышка, возглавляет расследование убийств у них там, в уголовной полиции. С виду невелика пташка, но толк от него был. Здорово помог в той истории с убитым английским туристом два года назад. Если б убийцу сразу не поймали, могли бы выйти осложнения с прессой».

— Ну, знаю комиссара Лебеля, — сказал он, прикрывая трубку ладонью. — В чем дело?

Рядом с ним жена его Лили, потревоженная разговором, забормотала во сне.

— У нас возникло неотложнейшее дело весьма секретного свойства. Я назначен помощником комиссара Лебеля. Дело крайне необычное. Комиссар желал бы иметь с вами личный телефонный разговор через кабинет связи Скотленд-Ярда в девять утра. Вы не смогли бы подойти туда к этому времени и ответить на вызов?

Мэлинсон поразмыслил.

— Это что, ординарный запрос в порядке полицейского сотрудничества? — спросил он. Если так, то обойдутся и телефонной связью Интерпола. В девять часов в Ярде все и все заняты.

— Нет, мистер Мэлинсон, дело обстоит иначе. Речь идет о некотором негласном содействии. Возможно, что дело, которое возникло, никак не касается Скотленд-Ярда. Скорее всего, что так. И если так, то лучше бы обойтись без формального запроса.

Мэлинсон обдумал услышанное.

— Ладно, записываю вызов. На девять часов.

— Очень вам признателен, мистер Мэлинсон.

— Спокойной ночи. — Мэлинсон положил трубку, перевел звонок будильника с семи на полседьмого и снова заснул.

Пока Париж был погружен в предрассветный сон, некий учитель средних лет расхаживал по своей холостяцкой комнатушке. Кругом царил дикий беспорядок: книги, газеты, журналы и рукописи были разбросаны по столу, стульям и тахте, валялись даже на покрывале узкой кровати, задвинутой в нишу в дальнем углу комнаты. В другой нише была раковина, загроможденная немытой посудой.

Когда над восточными предместьями занялся рассвет, учитель наконец присел и подобрал одну из газет. Он снова пробежал глазами передовицу на страничке зарубежных новостей. Она называлась: «Главари ОАС отсиживаются в римском отеле». Прочтя ее еще раз, он решился, набросил легкий дождевик — по утрам уже было холодновато — и вышел из квартиры.

На ближайшем бульваре он подхватил такси и велел шоферу ехать на Северный вокзал. Из такси он вылез на привокзальной площади и помешкал, но, как только машина отъехала, учитель пересек улицу и зашел в ближайшее ночное кафе.

Он заказал кофе и телефонный жетон, оставил кофе на стойке и пошел в конец зала звонить. Справочная соединила его с международной телефонной станцией, и там он спросил номер телефона римского отеля. Получив ответ через минуту, он повесил трубку и вышел из кафе.

Пройдя метров сто, он снова зашел в кафе позвонить: на этот раз он узнал в справочной, нет ли неподалеку от вокзала междугородного переговорного пункта. Разумеется, оказалось, что есть — в почтовом отделении за углом центрального здания вокзала.

На почте он заказал разговор с Римом по раздобытому номеру, не назвав отеля, и прождал двадцать мучительных минут.

— Мне нужен сеньор Пуатье, — сказал он итальянцу, снявшему трубку.

— Какой синьор? — спросил голос по-итальянски.

— Француз. Пуатье. Пуатье…

— Кто? — переспросил голос.

— Француз, француз… — сказали из Парижа.

— Ах, француз. Сейчас, минуточку…

Послышались щелчки, затем усталый голос произнес по-французски:

— Н-нда…

— Слушайте, — торопливо проговорил парижанин. — У меня мало времени. Берите карандаш и записывайте. Начинаю: «Вальми для Пуатье. Шакал накрылся». Повторяю: «Шакал накрылся. Ковальского взяли. Перед смертью раскололся. Все». Ясно?

— Н-нда… — сказал голос. — Передам.

Вальми положил трубку, поспешно оплатил счет и шмыгнул на улицу. Он тут же затерялся в толпе служащих, выплеснувшейся из главного вокзального выхода. Через пару минут после исчезновения Вальми к почте подкатил автомобиль, и двое из ДСТ кинулись внутрь. Они потребовали у телефониста описать звонившего, но его описание годилось на любого.

В Риме Марка Родена разбудили в 7.55; охранник с нижнего этажа потряс его за плечо. Он мигом проснулся и привскочил, отыскивая под подушкой пистолет. Тут же узнав в лицо склонившегося над ним легионера, Роден облегченно фыркнул. Он покосился на ночной столик: восемь, а он еще в постели.