Николас Шэффнер - Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»

• Название: Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»
• Автор: Николас Шэффнер
• Издательство: Издательство Сергея Козлова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-901013-01-8

Книга содержит не просто биографические данные о супергруппе, а дает представление об эпохе расцвета прогрессив-рока и о зарождении движения психоделического искусства.

---

В течение года появится и третий, имеющий отношение к ФЛОЙД, саундтрэк (и альбом). Однако на этот раз Роджер Уотерс «отделился от коллектива», чтобы помочь своему другу Рону Джизину (Ron Geesin) написать музыку к кинематографической версии вышедшей в 1968 году книги Энтони Смита (Anthony Smith) «Тело» («The Body») — популярного справочника по биологии, снабженного довольно живыми объяснениями скорости роста волос и денежного эквивалента ценности женского молока (а если вам интересно, сколько квадратных футов кожи на теле обычного взрослого человека, то вот вам ответ — 20).

Снять фильм на такой сюжет было чрезвычайно сложно (скорее, даже невозможно), и для выполнения задачи такой идиосинкразический человек, как Джизин, подходил идеально. Он с головой ушел в работу над фильмом, сочиняя композиции и фрагменты, включавшие в себя звуковые эффекты, электронные эксперименты, немыслимые инструментальные сочетания и бессвязную речь. Все это абсолютно соответствовало самой идее фильма. Помимо этого, . сценаристу Тони Гэрнету (Tony Garnett) и режиссеру Рою Баттерсби (Roy Battersby) требовались песни, которые сам Джизин предоставить не мог. Тогда он познакомил их со своим новым партнером по гольфу (и интеллектуальным спорам) — Роджером Уотерсом.

Будучи полулегендарной фигурой художественной субкультуры Ноттинг-хилла середины 60-х, Джизин, первоначально заявивший о себе как о джазовом пианисте, признается, что ничего не слышал о ФЛОЙД андеграундного периода. «Я никогда не вращался в рок-кругах, я был сам по себе. У меня самого есть кое-какие необычные музыкальные идеи, которые я с переменным успехом пытаюсь воплотить в жизнь». Когда в 1968 году один общий знакомый привел Ника Мейсона в расположенную в подвальном помещении квартиру Рона, заметив: «Он — из ПИНК ФЛОЙД», новатор в области электронной музыки произнес со своим шотландским акцентом: «О, а чем же ОНИ занимаются?». У Джизина завязались дружеские отношения с Ником и его невестой Линди, для которой он сочинил пьесу для флейты и органа. Эта пьеса была записана на лонг-плее, выпущенном другим его рок-приятелем, Питом Тауншендом, и посвященном памяти индийского гуру Мехер Баба (Meher Baba). «Линди была неплохой флейтисткой, но все-таки не настолько хорошей, чтобы справиться с этой вещью. Тогда я пригласил профессионального флейтиста, который и записал пьесу для альбома Тауншенда». Он также напишет музыку для одного из документальных фильмов о мотоспорте, который снимал отец Ника.

Джизин говорит, когда его представили Уотерсу (а случилось это несколько позже): «…я отреагировал на НЕГО… Я вообще реагирую на личности, а не на группу. Он был настоящей «вещью в себе», как говорится, человеком со своими тараканами».

Свои тараканы? «Как рождается искусство, что помогает человеку творить? Думаю, что определенная разбалансированность. Роджер был эгоцентристом, ему требовались аплодисменты и признание, а потом он обязательно должен был отвергнуть прозвучавшие в его честь овации. Будучи его близким другом, я испытал это на себе. Например, случалось так, что я приходил к нему, памятуя нашу договоренность собраться вместе, а его не было дома — он ушел на матч по сквошу. Мне кажется, все это просчитывалось. Как если бы он сказал: «Приезжай ко мне в замок», а под стенами «угостил» бы меня горящей смолой или пушечным ядром».

«Благодаря Роджеру, я научился жить, держа руку на переключателе рубильничка «близко-далеко». Возникали, конечно, кое-какие разногласия — споры о политике на вечеринках. Но на самом деле он — приятный парень, если не делать из него кумира».

Джизин вспоминает, что он получал удовольствие от «творческих, интеллектуальных взаимоотношений СО ВСЕМИ флойдовцами — другими словами, бывая у них дома, слушая и разговаривая о самых разных вещах. Единственное, в чем я не принимал участие, — это в курении «травки». Я всегда говорил им, что предпочитаю свежий воздух. Обычно вокруг ФЛОЙД стоял такой дым — хоть топор вешай, но для музыкантов это дело обычное».

«Рик был относительно несобранным человеком. Он рассказывал о всяких идеях, которым никогда не суждено было стать реальностью. Я говорю это, потому что и сам такой, так что могу распознать подобные черты и в других людях. «Если бы только» — если бы только у меня была студия побольше, если бы у меня было больше времени… Наверное, остальные держали его за плетущегося в самом хвосте».

«Роджер был не бог весть каким басистом, но он своего добился, справился. Песня «Важно не то, что ты делаешь, а как» — устарела. Как сказал бы Луи Армстронг: «Дело не в том, что исполняешь, а в том, что пропускаешь»…».

Некоторое представление о непонятном характере Уотерса и первой музыкальной попытке Джизина можно составить по названиям композиций: «Лоно» («Womb Bit»), «Более семи гномов в Пенисляндии» («More Than Seven Dwarfs In Penis Land»), «Танец красных кровяных телец» («Dance Of The Red Corpuscles»), «Мелочовка в плексигласе» («Piddle In Perspex»). Ha «The Body» также была песня «Дыши!» («Breathe»), текст которой, положенный на другую музыку, вошел в «Dark Side …» и стал одним из краеугольных кирпичиков этого альбома.

Музыка, на самом деле звучащая в фильме «The Body», записана каждым из них по отдельности в начале 1970 года. Джизин делал наложение своих сумасшедших инструменталов с помощью одного-единственного виолончелиста, в то время как Уотерс под акустическую гитару записывал несколько «хрупких» мелодий, похожих на его песни в «More». Тем не менее, Роджер почерпнул все что мог, по максимуму, у Рона, опыт работы которого в кинематографе был несоизмеримо больше. «Конечно же, я помог ему справиться со скучной работой по хронометрированию кадров и с прочей ерундой, — говорит Джизин, — это сродни портняжному искусству. Я вообще-то большой рукодельщик и могу подгонять вещи друг к другу. За годы работы я уяснил, что, в среднем, киноэпизод длится минуту и 15 секунд, и не больше».

Стремившийся во всем к совершенству Джизин, узнав, что EMI планировала выпустить пластинку с саундтрэком к фильму, настоял на перезаписи диска, чтобы он мог восприниматься как полноценный альбом (среди всех прочих недостатков главным было то, что первоначальная запись сделана была в моноварианте). Во время этих смен в студии в сентябре-октябре 1970 пара сотрудничала более тесно — Рон продюсировал сочинения Роджера, и наоборот.

«Сольный» дебют флойдовца (если не считать барреттовских работ) завершился на совершенно неожиданной ноте, когда Гилмор, Мейсон и Райт вместе завалились в студию, чтобы сыграть на финальной «Give Birth To A Smile». «Они были похожи на дружную-семью-помогающую-друг-другу-на-записи, — говорит Джизин и добавляет, — ФЛОЙД попросили — и их требование было удовлетворено — оплатить их услуги, как обычным сессионным музыкантам».

Глава 13. Удивительный пудинг

Смена десятилетий застала ФЛОЙД барахтающимися в поисках определенного музыкального направления и переживающими некий личностный кризис. На следующем альбоме группы (который был их первым диском, выпущенным на «прогрессивном» лейбле Harvest, и к тому же являлся, согласно заключенной сделке, двойным) новой музыки как таковой группа не представила. На первой пластинке, записанной в Манчестерском торговом колледже (Manchester College Of Commerce) и в Mother' Club в Бирмингеме, долгое время остававшимся любимой площадкой ансамбля, присутствовали превосходные концертные версии «Astronomy Domine», «Careful With That Axe, Eugene» и «A Saucerful Of Secrets» (от «Interstellar Overdrive», все еще остававшейся непременным атрибутом всех выступлений, отказались в последнюю минуту).

В основном, репутация альбома зарабатывалась именно этими композициями, особенно в Америке, где лишь единицы слышали предыдущие диски группы и где благодаря непрерывной передаче в эфир ночными станциями, работающими на УКВ, «Ummagumma» вскоре стала первой пластинкой ПИНК ФЛОЙД, попавшей в Тор 100. Несмотря на все легенды, окутывающие концертные выступления группы, «Ummagumma» оставалась единственным официальным концертником ФЛОЙД до появления «A Delicate Sound Of Thunder» девятнадцать лет спустя.

Именно благодаря силе ее «живых» выступлений, в сентябре 1969 года — за месяц до выхода пластинки — группу признали шестой в категории самых популярных коллективов в ходе ежегодного опроса популярности журнала «Melody Maker». Однако отсутствие признания каждого музыканта в отдельности привело к тому, что ни один из них не был признан лучшим в разделах «лучший гитарист», «лучший басист», «лучший клавишник» — ситуация, исправить которую не могла даже «Ummagumma».

Студийная пластинка появилась на свет благодаря недовольству Рика Райта теми ограничениями, которые накладывала работа в рок-группе «средней руки»; он хотел получить возможность сочинять «настоящую музыку». Таким образом, каждому из четырех флойдовцев было предоставлено по полстороны лонгплея для реабилитации при помощи самостоятельных экспериментов, конечной целью которых ставилось сочинение «странной» музыки как таковой. Песня Уотерса «Embryo» была также записана во время этих смен в студии; однако при исполнении всей группой она не укладывалась в формат, заданный для «Ummagumma». Хотя Роджер утверждал, что она так и не была закончена, композиция в итоге появилась на американском сборнике фирмы Capitol «Works»). Это было соревнование. К нему оказался готов только Роджер, а первым свое согласие (несмотря на то, что сегодня он расценивает свои выкрутасы для клавишных в четырехчастной «Sysyphus» как «претенциозные») дал Рик. Дейв признался, что он «валял дурака» в «The Narrow Way», текст которой невозможно разобрать, так как автор сильно сомневался в своем поэтическом таланте. Уотерс, который позже станет отстаивать свое право писать тексты для всех гилморовских и райтовских композиций, исполнявшихся в рамках ФЛОЙД, отказался от приглашения стать текстовиком и на этом проекте.