Владимир Каминер - Russendisko. Рассказы

• Название: Russendisko. Рассказы
• Автор: Владимир Каминер
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86793-203-6

Владимир Каминер родился в Москве в 1967 году. С 1990-го живет в Берлине, ведет на немецком телевидении и радио ряд передач, а также постоянную рубрику в крупнейшей газете «Франкфуртер Альгемайне». Кроме того, он является организатором так называемого Руссендиско — самой веселой дискотеки Берлина. Свои озорные рассказы, живописующие жизнь бывших российских граждан в Германии, Каминер пишет на немецком языке.

---

Дальше больше. Бруков непременно хотел прочесть Елене свой последний роман — увесистый том с длинным названием «Эзотерический научный роман из внематериальной жизни».

— Вы такой интересный человек, — сказала ему на это Елена, — и я бы с удовольствием не раз побеседовала бы с вами о проблемах внематериальной жизни. Только не надо хватать меня, пожалуйста, поперек живота, а то я не напишу о вас ни строчки.

Другой «интересный русский», аутентичный художник из Караганды, преследует девушку уже целый год, следя за каждым ее шагом. Елена имела несчастье написать о нем статью с трогательным названием «Одиночество художника». Теперь художник борется с одиночеством. Он разрисовал Елене почтовый ящик цветами и украсил стену напротив ее окон аршинными надписями нецензурного содержания.

Интересный собаковод Голдман из Алма-Аты однажды ночью напугал Елену до смерти у ее собственного подъезда. Ему вздумалось продемонстрировать ей собаку недавно выведенной им новой породы.

А до собаковода был еще коллекционер марок Минин, который пользовался заслуженным авторитетом в мире филателистов и преподнес девушке свою любимую марку с изображением черепа…

— Почему именно интересные люди все время мешают жить? — удивляется Елена.

С тех пор как страшная собака неизвестной породы прыгнула на нее из темного подъезда, она долго мучалась бессонницей. «Кастанеда» тоже не давал ей покоя. Елена получила от него уже шесть факсов, в которых он сообщал, что окончательно встал на путь воина. Елена чувствует, что кольцо «интересных русских» вокруг нее сжимается все теснее, и подумывает всерьез о том, чтобы отказаться от своей колонки в газете или переименовать ее в «Скучные русские в Берлине». Я пытаюсь ее отговорить. Для «интересных людей» это была бы настоящая катастрофа: они ведь больше, чем все остальные, нуждаются в поддержке средств массовой информации.

Перевод И. Кивель

Девушка с мышью в голове

Многих русских, которые в последние годы поселились в нашем районе Пренцлауэрберг, я знаю еще с Москвы. Большинство из них — художники, музыканты и поэты: не так чтобы интеллигенты, но и не колхозники — прослойка бывших советских граждан между молотом и серпом, сильно потертая, но еще очень живая. Вечерами мы встречались то у одного, то у другого на кухне и проводили всю ночь, выпивая и рассказывая друг другу всякие истории, как в добрые старые времена. Все много пережили, и каждому было о чем рассказать. Только Илона, девушка из Самарканда, никогда ничего не рассказывала. Она подала заявление о политическом убежище в земле Саарланд и постоянно курсировала между Саарбрюкеном и Берлином, где устроилась домработницей к одному богатому русскому.

Всем девушка Илона была хороша, если бы не одна странность: она никогда не снимала шапочку. Илона носила короткую стрижку и очки в металлической оправе, что делало ее похожей на Знайку из мультфильма про Незнайку и его друзей. Во время кухонных посиделок она постоянно садилась на одно и то же место в углу и молчала. Иногда посреди разговора вдруг резко вставала и шла в темную комнату рядом с кухней. Мы старались не обращать на нее внимания, тем более что все присутствующие считали себя большими художниками, а потому оригиналами. И все-таки каждый новый гость первым делом осведомлялся у Илоны, почему это она не снимет шапку. Каждый получал исчерпывающий ответ, пресекающий дальнейшие расспросы. Илона не скупилась на подробности — всегда разные.

Одному она говорила, что попала в автомобильную катастрофу. Другому — что сделала неудачную прическу и ждет, когда отрастут волосы. Мы не придавали ее часто противоречивым россказням особого значения. Лишь только художник Петров отказался наотрез с ней знакомиться, пока она не снимет шапку. «С девушкой что-то явно не в порядке», — заявил он. Мы тогда дружно посмеялись над его нетерпимостью. Мои друзья художники Сергей и Ирина выгодно продали на выставке несколько картин, я получил долгожданный гонорар в одном из берлинских театров — неожиданно у нас завелись деньги. Мы решили потратить их на что-нибудь полезное для здоровья — например сменить обстановку, съездить куда-нибудь на несколько дней. Если удастся — в Амстердам или хотя бы в Дюссельдорф, навестить старого приятеля, который уже многие годы сидел там в сумасшедшем доме. Надо было найти с кем оставить подрастающее поколение. У Сергея с Ириной было двое детей, Саше уже исполнилось шесть, а Николь — три. Мы подумали и решили нанять Илону на несколько дней в качестве няни. Сергей позвонил богатому русскому, у которого она работала. Тот не имел ничего против, и Илона тоже. Мы выдали ей денег, чтобы хватило на все — на детей, на кошку, и еще на новую шапочку осталось. В прекрасном настроении мы отправились в путь. Путешествие поначалу шло как по маслу, оказалось, что нашего друга в Дюссельдорфе два года как выписали из больницы, ему уже не мерещились везде «дети Гитлера», и он практически перестал гоняться за полицейскими с топором. На радостях мы взяли его с собой в Амстердам. По дороге Сергей много раз звонил в Берлин: дома никто не подходил к телефону. После третьей попытки найти Илону молодые родители не на шутку разволновались. Мое предположение, что Илона, скорее всего, гуляет с детьми в городе или просто вышла с ними поиграть на площадку, было воспринято с недоверием. Как мы только могли оставить детей с незнакомым человеком, переживала Ира. Наш друг тоже что-то расклеился, ему надо было обратно в дурдом, забрать какие-то лекарства. Мы рванули назад. Дома мы увидели живых, счастливых детей в чистенькой, убранной квартире. Только Илоны нигде не было видно. Исследовав постель, Сергей пришел к выводу, что ночью Илона спала вместе с детьми в двухэтажной кровати, хотя в другой комнате стояли два дивана.

— Что это здесь произошло? — спросили мы Сашу.

— Были гости, — ответил он гордо.

Как только мы уехали, рассказали дети, приехали десять человек на двух автобусах — друзья Илоны. Она решила им сделать сюрприз и спряталась за занавеской. Но Саша помог друзьям Илону найти. После этого гости стали вносить в квартиру тяжелые ящики со специальной аппаратурой. С помощью неизвестных детям инструментов они разобрали Илону и вытащили у нее из головы мертвую белую мышь. После этого они собрали ее снова, пообедали на кухне погрузили аппаратуру в автобусы и уехали. Все это рассказал нам Саша. Родители смотрели на него недоверчиво. Я выглянул из окна. Во дворе толстая кошка играла с мертвой белой мышью. Надо разобраться, сказал Сергей и позвонил богатому русскому. Не снимала ли Илона при нем свою шапочку?.

— Нет, никогда, — ответил он.

— А ночью?

— И ночью.

— А не показалось ли вам это странным? — спросил Сергей.

— А не показалось, — ответила трубка.

— Вы знаете, я вовсе не сержусь на Илону, — сказал Сергей, — но если вас не затруднит, передайте ей, пожалуйста, чтобы она зашла ко мне и показала голову. Иначе я сам приду к вам и произведу осмотр. Специальных инструментов у меня нет, но есть топор, — закончил он свою тираду и положил трубку.

Мы ждали Илону целый день, но она так и не появилась. Лишь на следующее утро она все-таки зашла к своему работодателю. Однако встречаться с нами не захотела и по телефону разговаривала крайне агрессивно. Когда Сергей поклялся сорвать с нее шапку, — она все же поведала нам правду. После того как ее заявление о политическом убежище в Саарланде было отклонено, ей сделали выгодное предложение в одном медицинском институте. Она должна была предоставить себя для каких-то якобы безопасных для человека, но очень важных для науки экспериментов. За это институт обещал помочь Илоне получить разрешение на проживание. Илона согласилась. Немецкие врачи имплантировали ей в черепную коробку какие-то дорогие измерительные приборы и дали таблетки, которые она должна была тестировать своим здоровым организмом. От этих таблеток у нее вскоре поехала крыша, и она сбежала из медицинского института, не вынув дорогостоящие измерительные приборы из своей дурной головы. Врачи долго гонялись за ней по всей Германии, пока не нашли ее в квартире у Сергея и Ирины. Они вытащили из Илоны свои датчики и убрались восвояси. После этого эпизода, стоившего нам всем столько нервов, мы неоднократно встречали Илону в городе. Свою дурацкую шапочку она так и не сняла, хотя к тому времени уже никто на этом и не настаивал.

Перевод И. Кивель

Турецкий кот

Наш турецкий кот пропал однажды так же внезапно, как и появился когда-то в нашем доме в Веддинге, случилось это около семи лет назад. Моя жена обнаружила его на лестничной клетке, он сидел там и не двигался с места целых два дня. Он был огромный, черный, с двумя белыми лапами, показался нам милягой, и мы решили взять его к себе. Назвали Масей. Почти сразу же выяснилось, что Мася не признает никакого кошачьего корма, зато с видимым удовольствием поглощает всякие турецкие деликатесы вроде лепешек и кебаба. Из этого мы заключили, что наш кот родом из Турции. Все попытки интегрировать Масю в миролюбивое сообщество нашей семьи были обречены на провал. Вместо того чтобы приносить в дом радость и уют, он повсюду сеял хаос и становился причиной стресса и раздражения едва ли не каждый день. Мася вел себя как настоящий мачо — уходил и приходил, когда ему вздумается, не шел на руки, не позволял себя гладить, с бешеной скоростью носился по квартире. Когда он не вписывался в дверь или на полном ходу врезался в стену, он делал вид, что это как раз то, к чему он стремился. По пятницам он гадил в нашей ванне — видимо, принял нашу ванну за мечеть.