Иван Афанасьев - Неспособный к белизне

• Название: Неспособный к белизне
• Автор: Иван Афанасьев
• Жанр: Научная Фантастика

Теперь Кондрахину предстоит стать кулачным бойцом и столкнуться с матерыми разведчиками Белведи. 5 роман об Избраннике Демиургов.

---

На большом белом листе Кондрахин изобразил нечто сферическое, в котором кое-кто, например, Кван Туум опознал бы их полевую установку. Кэита из-за плеча Юрия наблюдала за его работой.

— Что это? — спросила она.

— То, чего тебе следует бояться. Кстати, чего ты боишься больше всего в жизни?

Белведка задумалась.

— Наверное, огня, — наконец ответила она. — Я была маленькой, и однажды пришла к матери на работу. Она преподавала химию в школе. Мать ушла на урок, а меня оставила в кабинете, где хранились разные реактивы. Я всегда была непоседой и не смогла удержаться от того, чтобы не рассмотреть все эти баночки, стеклянные трубочки и разное другое. Представления не имею, что такое я смешала, но вспыхнуло такое пламя — прямо в моих детских ручонках. Помню, я закричала и не могла остановиться, даже когда пожар был потушен. А почему ты спрашиваешь?

Юрий не ответил, заканчивая рисунок. Воспоминание Кэиты о детском страхе оказалось весьма кстати. Даже сейчас, по прошествии долгих лет, она разволновалась, рассказывая о пережитом. Как раз то, что нужно. Но одного волнения слишком мало, необходима сильная эмоция, парализующая мышление.

— Вот что, девочка, — предложил Кондрахин, — раз уж ты вызвалась помогать мне, придется пойти до конца. Даже если будет неприятно. Ну-ка, вспомни, чего тебе хотелось, когда вспыхнул тот внезапный пожар?

— Это было так давно… Наверно, спрятаться, исчезнуть…

Рут вопросительно взглянула на Кондрахина.

— Вот и отлично! — воскликнул он. — А теперь у меня к тебе просьба. Сейчас ты будешь, не мигая, глядеть на эту картинку. Когда я скажу "Пуск!", вот здесь, здесь и здесь, — он указал на узлы нарисованной решетки, — вспыхнет яркое пламя. И ты мгновенно перенесешься в детство с единственной мыслью: сжаться, исчезнуть. Давай, попробуем.

Попытка за попыткой не давала должного результата. Кэита честно пыталась испугаться, но это был не страх, а воспоминание о страхе. Досадуя на самого себя, Юрий предложил Кэите отдыхать, сам же отправился в Университет. Он не знал точно, зачем он туда идет. Возможно, сработала привычка думать при ходьбе.

Был выходной день, хотя, в отношении непрерывно работающих исследователей, его следовало назвать как-то иначе. Это время, свободное от преподавания или экспериментов, использовалось для проведения текущего ремонта, переустановки и наладки оборудования и тому подобных процедур, которые Кондрахин про себя называл "сменой декораций".

К своему удивлению Квана Туума он застал в лаборатории. Ученый сидел перед рабочей камерой. Увидев Кондрахина, он выключил аппаратуру.

— Зря ты этим занимаешься, — сказал Юрий.

— Я должен понять, почему у меня не получается, — упрямо возразил белвед.

— Так ты спроси, а я отвечу. Слишком ты сосредоточенный, Кван. Думаешь слишком много.

Занкарец недоуменно взглянул на него.

— Никак не привыкну к твоей манере выражаться, Юрен. Видимо, не настолько я умный. Кстати, ты почему здесь?

— Нуждаюсь в помощи. Не подскажешь, где мне раздобыть какое-нибудь легко воспламеняющееся вещество, желательно без цвета и запаха?

Белвед подумал.

— Не спрашиваю, зачем это тебе, но попробую достать. Подожди здесь.

С этими словами он выскочил из лаборатории. Белведская готовность делать всё немедленно очень импонировала Юрию.

Через полчаса Кван Туум вернулся и протянул Кондрахину флакон с жидкостью.

— Вот, раздобыл у химиков. Кажется, это тебе подойдет.

Кондрахин не стал уточнять, что именно во флаконе, всё равно местное название химиката ему ни о чем не сказало бы. Вместо этого он капнул из флакона на бумажный лист, и щелкнул им же изготовленной зажигалкой. Пламя вспыхнуло со скоростью взрыва, почти сразу же погаснув. Юрий удовлетворенно покивал головой.

Вернувшись домой, он обильно пропитал горючей жидкостью свой рисунок, после чего позвал Кэиту.

— Держи перед собою на вытянутых руках, — велел он, передавая ей бумагу, сам же незаметно зажал в кулаке зажигалку.

Женщина чуть-чуть повела носом. Видимо, какой-то запах химикат все же издавал.

— Пуск! — громко крикнул Юрий, одновременно высекая искру.

Бумага ярко полыхнула в руках Кэиты. Белведка выронила ее, мелко затряслась, а глаза ее закатились.

— Спокойно, девочка, — произнес Кондрахин. — Крепко держи меня за руку, и я выведу тебя из детства в сегодняшний день безопасной дорогой.

Кондрахин был доволен. Пусть с помощью ухищрений, но он добился своей цели. Вообще белведы поддаются гипнозу не хуже людей, но только не через слуховое восприятие. Юрию же было необходимо соединить в сознании Кэиты и слово, и образ, и эмоции. Получилось. На полигоне горючая жидкость не потребуется, ее заменят детонаторы.

Кван Туум заметно волновался. Его так и подмывало вылезти из машины и присоединиться к Юрену и его женщине. Но он понимал, что может сорвать эксперимент. По большому счету, Островитянин тоже должен был остаться, несмотря на его уверения, что он не вмешается в ход испытаний. Что ж, всё впереди. Если, конечно, белведка справится.

Через опущенное ветровое стекло до него донесся хлопок — сработали детонаторы. Всё, теперь можно бежать.

Открывшаяся картина поразила его не меньше, чем появление скалы во время предыдущего испытания. Теперь скала, на которой в этот раз установили сферу аппарата, бесследно исчезла. А вместе с ней — изрядный кусок грунта. Складывалось такое впечатление, что некогда на этом месте лежал огромный тяжелый шар, оставив по себе идеально ровную глубокую вмятину. Кван Туум стоял на самом её краю.

Он оглянулся — почему не спешит Юрен? А тот держал за руку Кэиту, выводя её из глубокого транса.

— Юрен, ты видишь это?!

— Конечно, вижу, — отозвался Кондрахин. — А чему ты удивляешься? Кэита произвела сжатие пространства, оно и улетучилось через "фонтан". Как и предсказывал наш почтенный Мун Коол.

Белведка пришла в себя и вместе с Юрием подошла к яме.

— Здесь же был большой камень… — удивленно озираясь по сторонам, произнесла она. — Я же помню… Юрен, что случилось?

— Ничего не случилось, — ответил он, — просто сегодня ты очень порадовала нашего общего друга.

— Порадовала? Чем?

— Ну, об этом он сам тебе расскажет. Если, конечно, захочет.

Кван Туум этого не хотел. Напротив, он сам был не прочь пристрастно расспросить Кэиту. Действительно ли она сама, без помощи Островитянина, справилась с задачей? Этот вопрос занимал его более всего. Пока Юрен был единственным, кто способен воздействовать на пространственно-временную ткань, его практическая ценность вызывала сомнения. Действительно, случись с ним что-то, и вся работа бы встала. Но если его опыт можно тиражировать… От перспектив захватывало дух. Конечно, до создания действенного оружия еще ой как далеко. Но, по крайней мере, задача из разряда гипотез начала переходить в практическую сферу. Он был настолько взбудоражен, что в эти минуты даже перестал различать пьянящий запах, исходивший от профессиональной жены.

И к Юрену он стал относиться совершенно по-новому. И без того в последнее время Кван Туум воспринимал Островитянина как равного самому себе. Теперь же в его глазах тот вырос до масштабов гения.

Действительно, Юрену всё удавалось: и в науке, и в спорте, и в жизни. Без роду без племени, Островитянин всего достиг сам, в свои-то годы став сверхновою звездой. Даже профессиональной женой обзавелся, чего мог себе позволить далеко не каждый состоятельный белвед. Кван из любопытства даже посетил бой, который Юрен проводил в Занкаре. Он не был знатоком погла, но и его сразила элегантная и легкая манера боя, которую продемонстрировал Островитянин. Пройдет еще год или два, и Юрен станет самым авторитетным, самым высокооплачиваемым и самым оберегаемым ученым Занкара, даже не получив университетского диплома.

Впрочем, сам Юрен имел иное мнение относительно своего будущего.

На следующий день им пришлось горько пожалеть, что они так опрометчиво использовали скалу в качестве подставки. Эксперты, наконец, прислали своё заключение, из которого следовало, что представленные на анализ образцы никак не могли быть местного происхождения, хотя бы в силу того, что они на миллиарды лет старше самой Белведи. Дальнейшие исследования обещали сенсационные открытия. Сведения, отчетливо попахивавшие сенсацией, уже расползлись по университету. О потрясающем открытии Квана сообщили несколько занкарских газет. Но — скалы больше не существовало. Правда, в лабораторном сейфе сохранились извлеченные из нее золотые самородки, но Кван Туум предпочел не афишировать их происхождение.

Тем не менее, готовился разразиться скандал. Геологи, химики, астрофизики требовали информации: где именно был обнаружен объект, какова его масса, и всё такое прочее. После того, как Кван Туум намекнул им, что на анализ был представлен метеорит, ученые потребовали продемонстрировать его оставшуюся часть: специалисту нетрудно отличить целое от фрагмента. Потребовалось вмешательство самого высокого уровня, чтобы заткнуть излишне болтливые рты. Но всё равно информация просочилась наружу. Кван Туум к тому времени представил в верха подробные донесения, следствием стало полнейшее засекречивание деятельности его лаборатории. В числе прочих сотрудников Юрий Кондрахин оказался, по сути, под домашним арестом.